|
|
   |
Каждый раз, когда прохожу по Приморскому бульвару, смотрю на скамью, что стоит напротив Дворца моряков. Иногда она пуста, иногда обнимается на ней влюбленная пара, а иногда полна молодых людей, распивающих на этой скамейке пиво под бренчание гитары... Нет возле нее уже тех, благодаря которым получила она когда-то свое название: «Скамейка капитанов». Да и скамейка уже не та. Эта, что стоит сегодня, — длинная, удобная. А та была старой, узкой, простой садовой скамейкой. Но какой же была она знаменитой!
А знаменита была она тем, что с ранней весны и до поздней осени собирались возле нее моряки-пенсионеры, — люди, одержимые морем, побывавшие во всех частях света, перекидавшие в пароходных кочегарках тонны угля, перенесшие жесточайшие штормы всех морей и океанов, а в годы войны, став бойцами морской пехоты, защищавшие Одессу, Севастополь, Новороссийск и в тяжелейших боях дошедшие до Берлина...
Сидеть на скамье полагалось только тем, кто «давал травлю», т.е. рассказывал всевозможные морские истории. И когда истории были смешными, стоявшая вокруг скамейки толпа взрывалась таким хохотом, что сидевшие на бульварных платанах вороны испуганно взлетали и, возмущенно каркая, кружили над бульваром.
О той скамье в газете «Моряк» были напечатаны когда-то проникновенные стихи живущего тогда в Ленинграде нашего земляка, поэта Всеволода Азарова. Много лет он был связан с флотской печатью Балтики и, приезжая в Одессу, первым делом шел на бульвар, к этой скамье. Эти стихи запомнились мне первым четверостишием:
«На Приморском бульваре сидят на скамье ветераны
И ревниво следят, как сынов провожает Земля.
Позовите меня, окажите мне честь, капитаны,
Я ведь тоже, как вы, капитан своего корабля».
Написала об этой скамье в популярной в советские времена газете «Известия» Татьяна Тэсс — журналистка и писательница, имя которой в советские годы было широко известно. Она родилась в Одессе и, приезжая в родной город, тоже шла на Приморский бульвар, к этой скамье, где, как говорила, — «было что послушать!».
Никто не записывал все, что рассказывалось на этой скамье. А жаль. Это была бы великолепная летопись моря, которое начинается здесь, за бульваром, и белыми вспышками чаек зовет в свою загадочную синюю даль...
Возвращаясь из плаваний, любил приходить к этой скамье и я. Повстречать друзей и услышать увлекательные рассказы старых моряков «за жизнь и за родные пароходы».
Здесь можно было встретить известных всей Одессе капитанов, таких, например, как Ким Никифорович Голубенко, который, командуя турбоходом «Юрий Гагарин», первым из советских капитанов прорвал американскую блокаду Кубы и, несмотря на преследовавшие американские военные корабли, угрожавшие потопить судно, доставил в Гавану голодающим тогда кубинцам полные трюмы продовольствия.
После этого рейса, вернувшись в Одессу, Ким Никифорович был вызван в Москву и в Кремле из рук самого Н. Хрущева получил золотую звезду Героя Социалистического Труда!
Или Михаила Ивановича Григора, капитана пассажирского лайнера «Иван Франко», который в Великую Отечественную войну, командуя пароходом «Ян Фабрициус», вывозил под бомбежками из осажденных Одессы и Севастополя женщин, стариков и детей, отбиваясь от атак фашистских самолетов единственным установленным на баке зенитным орудием. А когда недалеко от Новороссийска пароход был торпедирован фашистской подводной лодкой, Михаил Иванович не покинул гибнущее судно, пока не убедился, что все пассажиры усажены в шлюпки, которые отошли от полузатопленного парохода. И только тогда прыгнул в воду и доплыл до ожидавших его в одной из шлюпок моряков.
Сюда, к этой скамье, любили приходить писавшие о море одесские писатели Иван Гайдаенко, Иван Рядченко и Александр Батров. А когда в Одессу приезжали московские писатели, они и их приводили к этой скамье.
Здесь я видел автора знаменитой детской книги «Приключения капитана Врунгеля» Н. Некрасова. Возле «Скамейки капитанов» видел и нашего земляка, писателя Льва Славина, создателя нашумевшей в свое время пьесы «Интервенция». Лев Славин жил в Москве, но каждое лето приезжал в Одессу и первым делом шел к этой скамье.
Слушал я здесь и известного советского поэта Григория Поженяна, участника героической обороны Одессы в 1941 году. Возле «Скамейки капитанов» он читал посвященные морякам-одесситам свои стихи.
А однажды пришел сюда Михаил Водяной. Одесский театр оперетты готовился к постановке посвященной китобоям оперетты И. Дунаевского «Белая акация». Водяной играл в этом спектакле роль пройдохи-одессита Яшки-буксира, и у собиравшихся у «Скамейки капитанов» уточнял морскую терминологию, учил язык моряков...
ТОЛЬКО ОДИН РАЗ «Скамейка капитанов» была пуста. Это случилось, когда в Одессе хоронили моряков теплохода «Умань».
Теплоход затонул в Атлантическом океане в штормовую ночь с 12-го на 13 января 1964 года от смещения в трюмах груза. Из тридцати восьми человек экипажа погибло четырнадцать моряков. Найти удалось тела пятерых. Вместе со спасенными моряками их доставил в гробах в Одессу танкер «Грозный».
Хоронили их из Дворца моряков морозным февральским днем. Приморский бульвар был полон народа. А когда вынесли из Дворца гробы и стали устанавливать в ожидавшие на бульваре автобусы, печально загудели стоявшие в порту и на рейде суда...
А спасали «уманцев» в штормовой Атлантике моряки немецкого судна «Библос». Они и доставили спасенных в Гибралтар, куда зашел за ними шедший с Кубы танкер «Грозный».
О гибели «Умани» писалось тогда много. Все газеты, от одесских — «Моряка», «Знамени коммунизма» и «Черноморской коммуны», до московских — «Известий», «Водного транспорта» и «Комсомольской правды», писали о мужестве и героизме моряков. Но о причинах трагедии не писал никто. А причина была в следующем.
В морозный январский день 1964 года теплоход погрузил в Туапсе на Роттердам смерзшуюся железную руду. Отвечающий за грузовые операции второй помощник капитана, понимая, что по выходу «Умани» в теплое Средиземное море руда растает и образовавшаяся в трюмах вода приведет к подвижке груза, что создаст при качке в зимней штормовой Атлантике угрожающий крен, предупредил капитана, что в таком состоянии руду грузить нельзя.
Но капитан не послушал своего помощника. Отход «Умани» в рейс «делал план» пароходству, и отказаться от погрузки означало навлечь на себя гнев начальства.
Второй помощник оказался человеком решительным. Видя, что его не слушают, написал капитану рапорт, собрал чемодан и уехал в Одессу.
За свой поступок он был уволен из пароходства. А «Умань» ушла в рейс. В Средиземном море смерзшаяся руда растаяла, и по выходу судна в штормовой океан из-за подвижки в трюмах разжиженной руды при создавшемся критическом крене теплоход затонул...
В 2011 ГОДУ в Гамбурге я зашел в Морской музей. Переходя из зала в зал, где представлена вся история мореплавания и выставлены макеты судов — от древних галлер до современных пассажирских лайнеров, супертанкеров и гигантских контейнеровозов, я попал в зал, в котором можно увидеть все виды применяемых на море спасательных средств: гидрокостюмы, спасательные жилеты, спасательные круги, надувные плоты, шлюпки и моторные боты.
Здесь же выставлены макеты буксиров — спасателей и сопровождающих их вертолетов. А на отдельном стенде, занимающем всю стену этого зала, описаны спасательные операции, которые проводили немецкие моряки, начиная с первых послевоенных лет.
Помимо описаний спасения рыболовных судов в Северном и Норвежском морях, я прочитал на этом стенде о спасении моряками немецкого сухогруза «Штуттгарт» пассажиров итальянского лайнера «Андре Дориа», затонувшего недалеко от Нью-Йорка от столковения со шведским пассажирским лайнером «Стокгольм».
Прочитав описание этой трагедии, я уже хотел отойти от стенда, когда вдруг увидел до боли знакомое — «Умань»!
Да, на этом стенде было описание спасения моряками немецкого теплохода «Библос» в ночь с 12-го на 13 января 1964 года членов экипажа советского теплохода «Умань», затонувшего в Атлантическом океане в районе Кадисского залива.
На «Умани» тонул мой друг, Олег Ловкин. К счастью, он спасся. По его рассказу, когда теплоход был уже наполовину в воде, команды оставить судно не было. Сигнал бедствия не дали. Спасательные шлюпки не спустили. Когда судно скрылось под водой, многих затянула образовавшаяся огромная воронка. Олег успел перед этим забежать в каюту и надеть спасательный жилет. Его затянуло под воду метров на 10, но потом выбросило. В ушах была дикая боль, но сознание он не потерял и поплыл к видневшейся невдалеке сорванной со шлюп-балок шлюпке. Она была зачехлена. За ее леера держались подплывшие к ней другие моряки. Боцман забрался на шлюпку и разрезал чехол, который тут же унесло ветром. Боцман помог остальным морякам залезть в шлюпку и стал искать ящик с пиротехникой.
В это время совсем близко прошел советский танкер «Казбек». Олег рассказывал, что хорошо были видны его ходовые огни, даже труба с серпом и молотом. Все, кто были в шлюпке, начали кричать, звать на помощь, но их не услышали и не заметили...
К счастью, боцман нашел ящик с пиротехникой, выстрелил из ракетницы тремя красными ракетами и вскоре шлюпку осветил яркий луч прожектора. Это и был «Библос». Теплоход шел тем же курсом, что и «Казбек», но, увидев ракеты, поспешил на помощь.
С «немца» спустили шторм-трап, но сильные волны не давали находящимся в шлюпке морякам за него ухватиться. Да и сил у мокрых и замерзших людей уже не было. Волны подбрасывало шлюпку до главной палубы «Библоса». И тогда немцы начали выхватывать находящихся в шлюпке по одному...
А вот что я прочитал на стенде Гамбургского морского музея о спасении советских моряков.
«Сухогрузный теплоход «Библос», водоизмещением 12 тысяч регистровых тонн, под флагом ФРГ, шел из немецкого порта Киль во Францию, в Марсель. Ночью с 12-го на 13 января 1964 года в Кадисском заливе в координатах широта 36 градусов 35 минут северная и долгота 07 градусов 45 минут западная, вахтенный штурман теплохода увидел три красные ракеты. Вызвав на мостик капитана, он, с его разрешения, изменил курс, включил прожектор и пошел на сближение с терпящими бедствие.
Вскоре поднятые по тревоге «Человек за бортом» немецкие моряки увидели в луче прожектора шлюпку с людьми. Подойдя ближе и прикрыв шлюпку правым бортом, спустили шторм-трап. Но сильная зыбь и ветер не давали находящимся в шлюпке людям ухватиться за шторм-трап. Волны подбрасывали шлюпку до уровня главной палубы, и тогда матросы «Библоса» начали выхватывать находящихся в шлюпке по одному.
Как оказалось, спасенные были членами экипажа советского теплохода «Умань», затонувшего в Кадисском заливе от смещения в трюмах груза железной руды.
Советским морякам была оказана необходимая помощь. А вскоре их доставили в Гибралтар, где они были переданы представителям местных властей».
Вот так, через много лет, я снова встретился с трагедией «Умани»...
Аркадий Хасин.
(Окончание следует).