|
|
   |
Чудны предпочтения нашей памяти, Господи! Она не сохраняет многие важные вещи, зато застревает там какая-нибудь чепуховина, соринка, которую хранить никак не стоило...
Недавно в ресторане, где отмечали серьезный юбилей приятельницы, подошел ко мне человек и, садясь рядом, сказал: «Кажется, я знаю, кто вы». Ответить ему тем же у меня не получалось, как ни старалась, всматриваясь в лицо седовласого господина. И тогда он назвал себя: Гринберг. И я продолжила: Иосиф Давыдович. А он поправил: Ефимович. Ну, конечно, Иосиф Ефимович Гринберг, начальник ПМК-2 Одесского облмежколхозстроя.
Последнее слово компьютер сейчас подчеркнул красным — в его лексиконе такого нет. Но в моем, корреспондента сельскохозяйственного отдела газеты, оно еще как было! И прежде, чем расшифровать аббревиатуру ПМК, моя память выдает на-гора фразочку: «За вами заедет машина цвета такси». Так сказал однажды Гринберг, с которым я немало в свое время поколесила по нашей Одесской области. И я, стоя на пороге издательства и всматриваясь в идущий мимо поток машин, обнаружила, что городские такси у нас таки одного цвета: желтовато-оливкового. И такого же цвета подъехала за мной «Волга» от Гринберга. Да, а ПМК (вспомнила!) расшифровывается как Передвижная механизированная колонна.
С дистанции сегодняшнего дня кажется нелогичным существование двух таких организаций, как Облсельхозстрой и Облмежколхозстрой. Колхозы ведь в сельской местности — так почему бы Сельхозстрою их не обслуживать? А силенок, оказывается, не хватало — мощностей, материалов, рабочей силы. Ну, так добавили бы, — нашлось же все это, когда колхозы, по сути своей сельхозартели, учредили на паях собственный «строй». Впрочем, в той нашей жизни много было нелогичного. (Слова «сельхозартель» как синоним «колхозу» наш цензор почему-то не признавал).
Жизнь показала, что вовсе не плохая была идея — иметь колхозам свою строительную отрасль. Со своей материальной базой — заводами цементным, кирпичным, металлоконструкций, парком техники и пр. И такие организации, где более, где менее мощные, были созданы по всей стране СССР. А сейчас, набрав в Интернете ключевое слово, обнаружила, что аббревиатура «Межколхозстрой» сохранилась в имени одного из поселков в России, а где-то даже назвали так... дом отдыха.
В 1971 году вышло «эпохальное» постановление ЦК КПСС и Совмина СССР: «Об увеличении производства мяса и молока в сельском хозяйстве». И под это дело надо было расширить и модернизировать базу животноводческой отрасли. Предстояло ставить в хозяйствах коровники, свинарники, птицефермы и пр., больших объемов, рассчитанное на прогрессивную технологию. Причем делать это как можно быстрее и с меньшими затратами. Тут весьма кстати подоспело изобретение некоего инженера из Курска: рамные конструкции. «Рамник» по сути — это модуль, широко известный в мире: хочешь — коров туда поставь, хочешь — спортзал оборудуй или кинотеатр. С целью внедрения в строительство сельскохозяйственных объектов этих самых рам Межколхозстрой создал специализированную Колонну, ПМК-2. Начальником ее был назначен Иосиф Ефимович Гринберг; он собрал коллектив, что называется, с нуля и стал разживаться техникой, приращивать мощности.
ПМК-2 и ее начальник были в области на очень хорошем счету. Колхозы, да и районы наперебой стремились заполучить к себе этих строителей: умелых, ответственных за качество и сроки своей работы. Есть эпизод в служебной биографии Гринберга, которым особенно дорожит его память. В Березовском районе был председатель Посмитный, из первых колхозных голов, дважды Герой труда, знаменитый и прославленный на всю страну. А соседним хозяйством руководил Ведута, бывший его бригадир, у которого дела шли не хуже, так что и он стал дважды Героем. Построил у себя коровник из рамных конструкций Посмитный — заказал для своего колхоза рамник Ведута.
Я хорошо помню этого человека. Работать с ним было трудно: хмурый такой мужик, не любил публичности, каждое слово из него приходилось клещами тянуть. Но — хозяин! Он присматривался к монтажникам из ПМК-2, которые возводили у него скелет будущей молочной фермы, их работа ему нравилась. Председатель захотел познакомиться с начальником этих строителей, пригласил его через прораба к себе. А тем прорабом был Миша Шнайдман, ушлый такой одессит. Он и скажи, что товарищ Гринберг, не имея служебной машины, ездит по делам на грузовике, а приехать по приглашению к самому товарищу Ведуте на таком транспорте вроде бы неудобно. Именитый председатель молча посмотрел на прораба и нажал на кнопку вызова главного бухгалтера. Когда тот явился, Ведута велел ему переоформить на ПМК-2 новые «Жигули», которые колхоз получил, но еще не зарегистрировал в Госавтоинспекции. Кто знал Ведуту, недоверчивого и прижимистого хозяина, не мог поверить в такой его жест. Но именно так у моего героя появилась первая служебная легковушка...
В основном, мехколонна Гринберга функционировала на юге, в зоне бывшей Бессарабии: там хозяйства, более крупные и экономически крепкие, могли заказать солидный объект. К тому же местное население, среди которого было много болгар, молдаван, гагаузов, отличалось тягой к строительству.
Отвлекусь на несколько слов. В одном хорошо мне знакомом болгарском селе был такой обычай. Вот один хозяин увеличил свой дом — поднял в высоту или удлинил фасад. Ночью сосед подбирался к такому дому тайком, измерял его параметры. А через некоторое время, глядишь, все дома на улице «подравнялись». То же и у тамошних председателей — друг перед дружкой старались отличиться своими новостройками.
Особенно большие объемы работ ПМК-2 выполняла в селе Каменка Измаильского района, где председателем колхоза «Прогресс» был Николай Георгиевич Мындру, Герой социалистического труда и депутат Верховного Совета СССР. Колхоз крепкий, финансово благополучный, да с таким авторитетным головой мог себе позволить серьезные заказы. Не случайно там решено было построить из рамных конструкций коровник на тысячу голов под одной крышей, рассчитанный на полную механизацию производства молока — первый такой в области. От Одессы до Каменки более 200 километров, и Гринберг организует работы вахтовым методом: одесситы — прорабы, мастера, рабочие высокой квалификации — выезжают на объект на две недели, работают без выходных по 10 часов в день, затем их сменяет такая же бригада, а они отправляются домой на отдых. Объект сдали в срок, и окрыленный успехом председатель решил построить и тепличный комбинат площадью в шесть гектаров. Также первый в области. Работы заказали ПМК-2, ставшей к тому времени генеральным подрядчиком. Строители уложились в два года, как и было предусмотрено графиком, получили хорошую премию. Сотрудничество Иосифа Ефимовича и Николая Георгиевича переросло в личную дружбу, которая сохранялась вплоть до отъезда Гринберга (1990г.) в Израиль.
И однажды, приехав из своего Ришон ле-Циона с приятелем-израильтянином в Одессу, Иосиф посетил друга в Каменке. И услышал вопрос, заданный хозяину этим приятелем после осмотра объектов, созданных в свое время ПМК-2: «Если столько всего сделал у тебя Гринберг, почему он приехал в Израиль бедным человеком?» «Ответа не было ни у меня, ни у Мындру. Так была устроена жизнь в СССР», — вспоминает Иосиф Ефимович.
Слишком долгая получилась бы песня — рассказывать читателю о том, что такое было сельское строительство там и тогда. Так что я поведу речь, в основном, о Гринберге лично — крепком специалисте и умелом организаторе. О том, как сложилась судьба этого человека и его семьи. Но сначала все-таки расскажу эпизод из прежней нашей жизни.
Одно время в Союзе взялись осуществлять очередную великую идею: подъем Нечерноземья. И Одесскому облмежколхозстрою, как относительно благополучной организации, предписано было построить два жилых дома в одном из совхозов Калининской (ныне Тверской) области. Гринберг забыл, а я вспомнила: село называлось Молоково, то был райцентр. И однажды я туда поехала с кем-то из работников ПМК-2. Ехали на машине, так что все убожество тех российских мест — заросшую лесом пашню, заколоченные окна безлюдных деревень — мы увидели. Но более всего поразил совхоз в Молоково: туда присылали по разнарядке фабричных женщин из Калинина — доить коров! Там при нас митинговали у райкома партии местные старухи: в магазин уже три дня не завозили хлеб! В райцентр!
Продолжив о Гринберге лично, первым делом отмечу, что у него с молодых лет получалось «гореть на работе» при беззаветной преданности семье.
Мне помогает писать эти строки не только собственный, бывшего сельского корреспондента опыт, не только обстоятельные беседы с героем сейчас, после нечаянной встречи на празднике общих друзей. А и мемуары, написанные самим Иосифом — у меня под рукой объемистый рукотворный том «Сохранить память родства». Это — первый том семейных хроник. Второй пишет его жена, врач Эльда Гринберг, которую он в своих текстах называет не иначе, как Эльдочка.
Белла Кердман. (Одесса — Израиль)