За гуманізм, за демократію, за громадянську та національну згоду!
||||
Газету створено Борисом Федоровичем Дерев'янком 1 липня 1973 року
||||
Громадсько-політична газета
RSS

Спорт

Нештатные ситуации олимпийского чемпиона

№42—43 (11032—11033) // 15 апреля 2021 г.
Нештатные ситуации олимпийского чемпиона

Заслуженный мастер спорта, триумфатор Мюнхена-1972 Ян Железняк отпраздновал свое 80-летие

— Ян Ильич, помните свой третий день рождения?

— Понимаю, к чему клоните, — 10 апреля 1944 года, день освобождения Одессы. Мы тогда с мамой и дедушкой (их в первые дни войны мобилизовали сопровождать раненых в тыл) находились в эвакуации в Самарканде. Но как только наш город освободили, дедушке (он был опытным фармацевтом) пришла бумага с предписанием возвратиться в Одессу для восстановления аптечной сети. У меня эта бумага хранится. Примерно в то же время и мы с мамой сюда подтянулись. Что помню? Помню солдат, которые ночевали в парадных при оружии, при котелках. Прямо на полу на лестницах спали. Помню, как пленных немцев вели через весь город на восстановительные работы в порт. Шли по Екатерининской к Потемкинской лестнице, стуча деревянными башмаками о булыжную тогда еще мостовую. Спросил у конвоира: «Дядя, можно автомат подержать?» — «Попробуй», — усмехнулся тот. Но я его даже поднять не смог — тяжелый, весь нафаршированный патронами.

— Послевоенное детство: чем занимались, куда ходили?

— Ходили куда глаза глядят. Время было такое — могли пойти куда угодно. Но мы жили неподалеку от стадиона «Спартак», это было мое любимое место. Я находился под влиянием старших ребят, которые рассказывали о довоенном футболе. Плюс говорок Вадима Синявского по радио. Поэтому футболистов почитал за небожителей, считал, что это высший класс. Естественно, записался в футбольную секцию, даже в начале 50-х сыграл один официальный матч за «Спартак» на стадионе университета. Тренером у нас был знаменитый Юзек. Как же его фамилия? Клацман!

— То есть с футболом не сложилось?

— Мы тыкались в разные секции. Я учился в 57-й школе, куда пришел работать учителем физкультуры Михаил Карлович Гальперин. При нем школа стала лидером в легкой атлетике. Но я у него был не самый любимый ученик, он больше внимания уделял более способным ребятам. Зато впоследствии Михаил Карлович с гордостью со мной общался (улыбается), даже повесил мои фотографии в школе (кажется, они там до сих пор висят).

После 7-го класса поступил в машиностроительный техникум и записался на стрельбу, на бокс и на бальные танцы. Танцы быстро отпали. В боксе особых лавров тоже не снискал, просто мне нравилось тренироваться, все-таки мужской вид спорта. Думал: «Может, чему-то научусь, буду мужиком настоящим». Очень модно было тогда ходить на тренировки с чемоданчиком. У футболистов они были шикарные. У нас поскромнее. Участвовал даже в открытых рингах.

— Что это такое — открытые ринги?

— Раз в неделю тренеры разных спортивных обществ — «Спартака», «Авангарда», «Динамо» и других — собирали своих учеников и устраивали спарринги. Вот там я и боксировал, а в соревнованиях не участвовал ни разу. И при этом стал третьеразрядником! Видимо, плановая разнарядка пришла (смеется).

— Таким образом, в конце концов, на первый план вышла стрельба?

— В техникуме стрелковую секцию вел военрук Михаил Григорьевич Буймович. Он пригласил известного в те годы тренера — Антона Артемовича Дмитренко. Тот, приметив, что я неплохо стреляю, предложил перейти в общество «Динамо», где я уже стал тренироваться серьезно — на хорошей базе и с профессиональным оружием. После окончания техникума работал на заводе имени Январского восстания на зуборезных станках, их у меня в обслуживании было семь. Параллельно продолжал заниматься в тире, выполнил норму 1-го разряда. До мастера спорта мне было еще очень далеко, но перворазрядником был хорошим.

Как-то прямо в цех ко мне пришли двое военных, майоров, как мне помнится. И состоялся такой разговор. «Ты скоро должен призываться?» — «Да». — «Хочешь попасть в спортроту?» — «Очень!». Спрашивают! Да я об этом мечтал! Армейских ребят уже хорошо знал, они для меня тоже небожителями были. В общем, договорились: они берут меня в команду, я с ними езжу на соревнования, а после этого меня с последней группой призовут, поеду в часть и после присяги окажусь в спортроте.

— К чему была такая спешка?

— Дело в том, что у них образовалась «дырка». По регламенту в команде обязательно должен быть солдат первого года службы. Вот меня и привлекли. Но меня ожидал сюрприз: пришлось выступать в совершенно незнакомом мне упражнении «бегущий олень/кабан». Но я же не по этому делу! «Ничего, — успокаивали меня, — научим, не волнуйся». Кто бы мог подумать тогда, что этот вид меня прославит на весь мир?! А тогда, смешно вспомнить, как на пароходе (!), которым мы добирались на соревнования в Батуми, меня «учили». Чтобы я хотя бы знал, как перезаряжать, как целиться куда-то. Прямо скажу: нештатная ситуация. И таковых в моей жизни было еще немало.

— Ну, и как наука?

— На первых соревнованиях, где стреляли в «кабана», я дал копоть. А в «оленя» изредка попадал. В сумме — железное последнее место. На «кабане» «медленная» мишень появляется на 5 секунд, а «быстрая» — на 2. Мастера спорта не всегда успевают сделать выстрел, а я — в первый раз. И если не половину, то одну треть пуль лупил по забору. Помню, там грузин стоял в такой себе кепке: «Кто прывез этого стрэлка? Я только рэмонт сдэлал!». А наши стоят, хихикают: «Не расстраивайся. Министр обороны тебе заплатит за ремонт».

После этого у нас был чемпионат Украины во Львове. В округе этим соревнованиям особого значения не придавали, так как большинство стрелков выступали за Молдавию. За Украину стреляли только двое — Люда Сташевская, настоящая «звезда» того времени, и Евгений Калевич, он потом был начальником команды. Меня, безнадежного, поставили в последнюю смену. Старшие коллеги отстрелялись и пошли в домино рубиться (гостиница располагалась рядом со стрельбищем). И я всех наших обстрелял! Результат, конечно, не фантастический, но 1-й разряд выполнил. Возвращаюсь, спрашивают: «Ну что там, попал?». Боря Лесиков (на линии огня был со мной и все записывал) отвечает: «196». — «Скоко-скоко?». На следующий день — дуплет, я снова в последней смене. И опять — лучший в команде. Возвращаюсь радостный, улыбаюсь. Боря объявляет: «193!». Так они побросали домино и побежали на стрельбище — не поверили.

После этого пошло-поехало. Вернулся в Одессу. В ноябре меня отправили в часть. А как я туда попал — отдельная история.

— Так расскажите же скорее, сгораю от любопытства.

— Мне сказали: примешь присягу, и мы тебя вызовем. На призывном пункте чувствую: меня в какие-то интеллектуальные войска двигают — все-таки среднетехническое образование, спортсмен. Объяснил: вы на меня особо не рассчитывайте, меня скоро в спортроту откомандируют. «А, раз так, подойди вот к тому капитану». А у этого капитана такой вид, как будто только что из окопа вылез — настоящий полевой командир. Он удивился: «Как ты ко мне попал?». И приписали меня к команде регулировщиков. О, это еще та была команда!

— Отсюда поподробнее, пожалуйста.

— Оказалось, что, кроме меня и пятерых кавказцев, остальные имели по одной, а то и по две судимости. Главным там был одессит Миша, я с ним как-то сошелся. На присягу приехала мама и привезла кучу вкусностей. В казарму из увольнения я вернулся с двумя торбами. Позвали ребят, поужинали вкусненько. После этого у меня единственного в казарме в тумбочке стояли одеколон, помазок, чашечка для бритья, станочек. Остальные тумбочки — пустые, там воровали все. Однажды солдатик не из наших попросил побриться моим станком чехословацким, мне его мама после окончания техникума подарила. Я не возражал, и через пять минут он прибежал бледный весь — станок стащили. Я — к Мише. Он не поверил: «Что ты несешь?». После моих объяснений велел ждать в казарме. И вот хожу я от кровати к кровати, между которыми моя тумбочка располагается, а Миши все нет. Где-то через час от нечего делать заглянул внутрь — станок на месте! Артисты! Виртуозно работали. Ходил вместе с ними в караул по гарнизону. Приходилось в поле склады охранять (сапоги начищены, бляха блестит, подворотничок свежий). Неделя после присяги прошла, вторая, месяц… Такое впечатление, что обо мне забыли.

— И долго пришлось солдатскую лямку тянуть?

— В начале марта командир, отправляя подопечных в караул, обратился ко мне отдельно: «А ты иди в штаб, оформляй документы и езжай в Одессу-маму свою». Мне не нужно было дважды повторять — быстро все документы оформил, с довольствия снялся. Возвратился в казарму, а командир неожиданно говорит: «Железняк, у меня одного человека не хватает. Подежуришь на прощанье дневальным? А завтра — поедешь домой». — «Да я для вас, товарищ капитан…».

— Благородно.

— Тут-то я и попался. Ночью дежурный пошел отдыхать, а меня оставил за старшего. Я же, в свою очередь, дверь шваброй заблокировал и сам тоже отправился вздремнуть, приказав оставшемуся дневальному сразу разбудить, если кто рваться будет. Прилег в сладких представлениях, как приеду в спортроту, как родных увижу… Вдруг кто-то дергает меня за ногу. Открываю глаза и вижу шесть склонившихся надо мной голов в папахах. А у нас в полку только один человек папаху носил — комполка. Оказывается, комиссия из округа приехала, и вот лежу я перед ней, развалившись на кровати в сапогах. ЧП! Позор части! Я — к Мише: «Что делать?». Тот деловито так: «У тебя документы на руках? Это хорошо». Кивнул своему пацану, тот куда-то убежал. Вернулся с грелкой с самогоном. Пришли ребята из караула. Наполнили до краев кружки солдатские, вскрыли консервы (все у них было!), попрощались. Надели на меня вещмешок, объяснили, где вокзал находится, подсадили на забор — беги.

— Выходит, сбежали вы из части?

— Получается, сбежал. Прятался от патрулей, хотя документы были в порядке, но мало ли? В общем, добрался в Одессу без приключений. Долго ожидал, когда за мной придут. Лишь летом узнал конец истории. После тренировки (стрельбище располагалось в Лузановке, там сейчас магазин «Метро») пошли искупаться в море. Переходим дорогу у «Молодой гвардии», смотрим — стоит вереница военных машин. Пригляделся — это ж моя бывшая часть! Нашел своих ребят (они, оказывается, на учения направлялись), они и рассказали. В то время, когда мы самогонку пили, в штабе шел «разбор полетов». Моего командира обвинили в ЧП: его солдат спал во время дежурства. «Какой солдат?» — «Железняк». — «Этого не может быть». — «Как это не может быть?» — «Рядовой Железняк еще вчера убыл в расположение спортроты в Одессу. Его во время проверки уже не было в части». Проверили документы — все верно. Так и замяли это дело.

— Откуда же командир знал, что вы «сделаете ноги»?

— Может, совпадение, а может… кто его знает? Классный мужик, он мне с первого взгляда на призывном пункте понравился.

Окончание в номере за 22 апреля

Анатолий Мазуренко



Комментарии
Добавить

Добавить комментарий к статье

Ваше имя: * Электронный адрес: *
Сообщение: *

Нет комментариев
Поиск:
Новости
08/11/2023
Запрошуємо всіх передплатити наші видання на наступний рік, щоб отримувати цікаву та корисну інформацію...
16/07/2025
Одещина впевнено впроваджує «Мрію», повідомляють в Одеській ОВА...
16/07/2025
Прем’єр-міністр України Денис Шмигаль офіційно подав до Верховної Ради заяву про відставку...
16/07/2025
Погода в Одесі 18—23 липня
09/07/2025
З6 по 16 липня в штаб-квартирі ЮНЕСКО (Париж, Франція) Комітет всесвітньої спадщини проводить 47 сесію. Серед інших, розглядаються питання, присвячені нашому місту, зокрема звіт про стан збереження «Історичного центру Одеси»...
Все новости



Архив номеров
июль 2025:
Пн Вт Ср Чт Пт Сб Вс
1 2 3 4 5 6
7 8 9 10 11 12 13
14 15 16 17 18 19 20
21 22 23 24 25 26 27
28 29 30 31


© 2004—2025 «Вечерняя Одесса»   |   Письмо в редакцию
Общественно-политическая региональная газета
Создана Борисом Федоровичем Деревянко 1 июля 1973 года
Использование материалов «Вечерней Одессы» разрешается при условии ссылки на «Вечернюю Одессу». Для Интернет-изданий обязательной является прямая, открытая для поисковых систем, гиперссылка на цитируемую статью. | 0.027