|
|
   |
В статье «Мать в пьяном чаду и ребенок в аду» (27.08.2005 г.) рассказывалось... Собственно, из заголовка ясно, о чем. Родители пьют, двухкомнатную квартиру на «коммуну» обменяли. Их пятилетнего сынишку соседи голого-босого на лестничной площадке в холода заставали, видели, как грызет Коля сухую «Мивину». Есть бабушка со стороны отца, периодически забирает ребенка, но это не решает проблему. Заканчивался рассказ обращением к соответствующим структурам (совет опеки, служба по делам детей, отдел образования): «Примите меры». Читатели интересовались: хоть кто-нибудь из чиновников, по долгу службы занимающихся проблемами несовершеннолетних, отозвался? Нет. Ни одного звонка не поступило, хотя телефон был указан.
ЗАТО ПРИШЛА БАБУШКА, в слезах. Внук ей дорог, она его из роддома забирала (мама-то сбежала), долго выхаживала, потому что вредные привычки родителей, выразимся мягко, сказываются на детях. Надежде Петровне хотелось, чтобы все было по-человечески. Видя, что молодые не собираются оформлять брак официально, через полгода она зарегистрировала хотя бы отцовство своего Сергея. Светлана вскоре объявилась, забрала Колю к себе. Бабушка кастрюлями обеды носила: пусть и эти дармоеды пользуются, но чтобы Коленька сыт был. Одежду ребенку покупала. Соседи, правда, рассказывали, что новое да красивое с малыша сразу пропадало — пропивали вещи родители.
Надежда Петровна несколько раз пыталась забрать Колю к себе, но Светлана не отдавала ребенка. Когда удавалось его «украсть», мамаша являлась в полном своем праве на дитя. Что с ней сделаешь?
Знакомые подсказали, что надо лишить и мать, и отца родительских прав, а потом бабушке оформить опекунство. Не зная толком, к кому обращаться, Надежда Петровна отправилась в апреле этого года в районную прокуратуру вместе с Колей. Выслушали ее внимательно, заверили, что помогут, пообещали вызвать в ближайшее время. На том дело и закончилось. Обращалась, конечно же, и в милицию. Реакции никакой. Хотя кто кто, а сотрудники РОВД должны понимать: если молодые пьют-гуляют, не работая, значит, добывают деньги криминальным путем.
Объяснила я Надежде Петровне, что надо пойти в службу по делам несовершеннолетних. Сходила. Помощи особой там не оказали, только список документов составили, какие требуются на лишение родительских прав и оформление опеки. В их числе значилось и «заявление от соседей». А соседи в один голос: «Чтобы мне окна выбили или с лестницы спустили?». Наверное, в таких случалях лучше было бы не заявление соседей брать (как бы добровольное), а делать милицейский опрос (принудительный) живущих рядом. Но пока дело на этом заглохло.
Полтора месяца назад, узнав, что Коля дома один, Надежда Петровна приехала и забрала его к себе. Дрожала первые дни от каждого шороха за дверью. Молодые, на удивление, не появлялись. С Колей уже стали проявляться сложности: встает утром — и сразу гулять на улицу просится. А у бабушки свой распорядок дня: сначала умыться, потом по дому помочь, потом буквочки посмотреть — шесть лет в декабре исполнится, к школе готовить надо. А мальчик к порядку не приучен, слово «надо» не понимает. Ну, малыши в этом возрасте податливы, как глина. Через неделю бабушкины правила внук усвоил, та им нахвалиться не может: «Кровиночка моя, на меня и похож...».
Буквочки-то буквочками, а соседи предупреждали, что со зрением у мальчика плохо. Бабушка и сама это увидела. Пошла в поликлинику к Колиному педиатру. Ей посоветовали в институт Филатова обратиться. Заодно Надежда Петровна перевела Колю в детскую поликлинику по своему месту жительства. И еще педиатр ей написала нечто вроде характеристики на родителей. Отрицательную, конечно.
После осмотра в институте Филатова сказали, что требуется срочная операция — сначала на одном глазу, потом — на другом. Надежда Петровна с расценками в разговорах с родителями больных детей познакомилась. В ноги врачам упала: не вытянуть ей такие расходы, а мальчишка — сирота, по сути. И газету им показала. Врачи сказали, что без оплаты (хотя бы медикаментов) все же не обойтись, но она будет минимальной, а операцию сделают бесплатно.
Так и произошло. Когда Колю выписали в конце октября, позвонила Надежда Петровна: в долги влезла, но выплатить их ей по силам, а самое главное — хочет сказать слова благодарности заведующей отделением детской офтальмологии, профессору, доктору медицинских наук Надежде Федоровне Бобровой и лечащему врачу, кандидату медицинских наук Анне Николаевне Хмарук. Операция прошла хорошо.
Я позвонила в институт им. Филатова. А. Н. Хмарук сказала: «У мальчика врожденная катаракта обоих глаз. Произошло помутнение хрусталика, сделали операцию на левом глазу. Сейчас Коля имеет 40 процентов зрения. Надеемся, что через два месяца, когда прооперируем второй глаз, зрение будет нормальным». «Отчего бывает врожденная катаракта?» — спросила я. «Скорее всего, сыграли роль вредные факторы во время беременности», — ответила Анна Николаевна.
А ДНЕЙ ДЕСЯТЬ НАЗАД пришел к Надежде Петровне и Сергей: «Хочу жить по-человечески». На что старший его брат ответил: «Для этого надо работать». И взял к себе в строительную организацию. Уходят в 5.30 утра, возвращаются в семь вечера. Умоется Сергей, поест — и спать вместе с Колей. Работа тяжелая, о водке вспомнить некогда. Может, удержится?
Еще бы Света одумалась. Но та лишь позвонила однажды да выбранила Надежду Петровну: своими операциями, мол, ребенка инвалидом сделаешь.
Вот и вся история на этот момент. Продолжение, похоже, будет: Светлана, говорят, беременна вторым ребенком.
А на днях раздался звонок. Неделю назад, рассказала Елена Васильевна, шла она со взрослой дочерью в районе улиц Левитана — Королева и в сквере напротив 20-й поликлиники вдруг услышали детский плач. Плакала девочка лет пяти с коляской, в которой сидел годовалый младенец с пустой бутылочкой из-под молока. Было холодно, накрапывал дождь, девочка дрожала в штанишках и кофточке, но в коляске обнаружилась куртка, ее надели на беднягу. Зовут девочку Таней. А в черную пустоту она кричала: «Мама, Настя!» Как поняла Елена Васильевна из ее рассказа, мама со старшей сестрой, восьмилетней Настей, куда-то ушли, оставив Таню дома (дом частный) смотреть за Андреем. Девчушке стало страшно одной, и она отправилась искать маму и сестру. Мальчик в коляске бесполезно терзал соску. Женщины сбегали в магазин и купили ребятишкам сырок и булочку. Танюша взять их наотрез отказалась. Не хотела показывать и дом: «Мама сейчас придет!» Но ее убедили: «Простудишь братика». До дома было метров 300. Проводили ребятишек. В ворота Танечка войти не дала. Видно, крепко мама наказывала. Оно и правильно, конечно.
Только, когда Елена Васильевна назад шла, встретила она соседей. Те рассказали, что в этой семейной паре пьет жена, как ни странно, а муж — нормальный мужчина — повлиять на нее не может, поскольку уехал на заработки в Первомайск. Не скажешь, что дети совсем брошенные — не изможденные они, относительно чисто одеты. Но признаки семейного неблагополучия уже видны. Обращались соседи в соответствующие инстанции. видимо, и реакция какая-то была — мамаша грозилась окна всем повыбивать. Но вот так пока все тянется.
Дома Елена Васильевна долго обдумывала ситуацию. С одной стороны, еще не все потеряно, при маме детям все же лучше, чем в интернате; с другой, не ждать же, когда мать совсем опустится. Тогда, может, и поздно будет. Позвонила женщина в службу по делам детей Киевского района. Ее выслушали. И попросили написать заявление, то есть изложить информацию письменно.
В раздумьях, делать это или не делать, Елена Васильевна и позвонила в редакцию. Мы посоветовали ей все-таки заявление написать. Беду легче предотвратить, чем исправить. Может быть, вполне хватит профилактической беседы с родителями.
В заключение: спасибо людям неравнодушным!
Татьяна НЕПОМНЯЩАЯ.