|
|
   |
В начале сентября городской голова Р. Б. Боделан получил телеграмму: «В июле бывший муж похитил пятилетнюю дочь, угрожая ребенку моим убийством... Прошу защитить мои материнские права». Копия телеграммы была направлена в соответствующие службы с резолюцией: «Принять действенные меры».
Матери девочки Инне почти 35 лет, ее бывшему мужу Сергею — почти 40. Поженились не такими уж молодыми, должны уже что-то понимать в жизни. В частности, что нет для семьи ничего дороже, чем ребенок. Но понимания такого не было изначально. По словам Инны, муж бил ее, беременную, ногами пинал. Девочка родилась слабенькой. Столько врачи диагнозов написали, что Инна плакала по ночам: выживет ли дочка вообще, а если выживет, не станет ли инвалидом? Муж денег на лечение не давал (он перебивался случайными заработками), в больницу ходить запрещал: там, мол, врачи «заколют» ребенка. Аленку мать с бабушкой лечили тайком. Но на лечение требовались деньги. Когда дочке было полтора месяца, Инна пошла работать (реализатором на рынок).
Полгода исполнилось ребенку, семь месяцев, восемь... Девочка не вставала на ножки, не поворачивалась на бочок, руки почему-то все время держала зажатыми в кулачки. Врачи предупредили: угроза ДЦП. Только тогда муж со свекровью смилостивились: разрешили лечить дочку. Малышка медленно, но выходила из своего состояния. Квартиры Сергея и Инниной матери (тещи) расположены в одном доме — подъезды рядом. Наверное, Инне с ребенком лучше было бы жить у матери. Но... Своего семейного счастья хотелось. Женщина терпела все неудобства. Отопление у них отрезали, обогревались газовой плитой. Воды на кухне не было. В туалете и ванной под предлогом ремонта сняли двери. Под тем же предлогом выломали розетки, провода болтаются. Пол прогнил, потому что две собаки в квартире жили и по нужде не всегда их на улицу выпускали... Ко всему этому, муж в последнее время зарабатывал, в основном, ремонтом старых стиральных машин, повсюду валялись ржавые железки. До Сергея не доходило, что нельзя содержать ребенка в таких условиях. По рассказам Инны, он мог смотреть телевизор и до двух часов ночи, прекрасно зная, что девочка не может спать при шуме.
Грустно то, что у взрослых людей при семейных разборках дети часто оказываются на втором плане. Могла бы, наверное, и Инна в интересах дочери взбунтоваться против мужа, а точнее — против жизни такой. Но она ушла к матери только тогда, когда заподозрила, что муж ей изменяет. Впрочем, муж обвиняет Инну в тех же грехах...
Это их дело. Тем более, что на сегодня супруги разведены и больше не хотят иметь друг с другом ничего общего. Но у них — общая дочь. Предмет скандала.
Через три дня после того, как Инна с ребенком ушла к матери, Сергей пришел в их дом и забрал дочь. В этот же день свекровь вышла погулять с Аленой — Инна забрала девочку. Пошла с ней за арбузом — Сергей выследил, силой увел Аленку.
Примерно через месяц после этих событий у ребенка был день рождения. Деда, то бишь своего тестя, Сергей к внучке не пустил. Тесть скоропостижно скончался. На похороны Сергей Алену привел.
В телеграмме на имя городского головы Инна пишет об этом так: «Выданная мне на похороны, дочь пряталась от отца, с ней была истерика». После Сергей снова забрал ребенка. Понимая, что поднялся шум вокруг их семейной истории, наведаются комиссии в квартиру, где жить невозможно, Сергей отдал Аленку бабушке, своей матери. У него, дескать, ремонт. «Где вы работаете, чтобы этот ремонт вести?» — спросили его сотрудники городской службы по делам детей. «Не хочу говорить на эту тему», — получили ответ.
Официально брак супругов был расторгнут в середине сентября. В иске Инна просила оставить ребенка жить с ней. Но отец подал встречное заявление: хочу, чтобы дочь проживала со мной. И вот уже три месяца Суворовский суд разбирается в деталях семейных отношений этой пары.
Казалось бы, чего проще: на данный момент жилищно-бытовые условия у матери лучше, чем у отца, пусть ребенок до решения суда находится у Инны. Но отец добром дочь отдать не хочет. На этот аргумент у него есть свой: и у бабушки по отцу девочке живется неплохо, по его уверениям, дочь к матери идти не хочет.
Сотрудники службы по делам детей и криминальной милиции по делам несовершеннолетних приняли решение временно изолировать ребенка от семьи. Пришли за девочкой. Отец сначала не хотел показывать дочку, но потом понял, что дело (оно ведь в суде) может обернуться против него, разрешил поговорить с Аленой. Худенькая, беленькая, огромные глаза, смотрит исподлобья. «Девочка настолько запугана, что боится сказать что-либо, кроме того, что любит отца и хочет жить только с ним. Принудительное отобрание может привести к ухудшению психического состояния ребенка...» — это из акта. Служба и «криминалка» уехали ни с чем.
Хорошо, хоть Инна понимает, что не надо сейчас ей усугублять положение и красть ребенка у отца. Тем более, что иногда он все же позволяет ей видеться с дочкой. В отчаянии мать однажды записала на диктофон разговор с Аленой во время прогулки: «Я хочу жить с тобой, мама, но при папе не могу это сказать, он меня бьет...».
При областном УВД работает центр практической психологии. Пообщавшись с отцом и дочерью, его специалисты сделали вывод: в семье неблагоприятная психологическая атмосфера, ребенок нуждается в изменении обстоятельств.
Из характеристики Алены: повышенный уровень тревожности, проявление замкнутости, снижен общий уровень интеллектуального развития.
Из характеристики отца: несдержан, вспыльчив, неадекватно воспринимает окружающий мир...
Очередное заседание суда назначено на 1 декабря.
Татьяна НЕПОМНЯЩАЯ.