«От героев былых времён не осталось порой имён...»?

О героической обороне Одессы в 1941-м написано немало. Настораживает, однако, следующее. Несколько перефразируя видного английского историка XX века Александра Верта, автора уникальной монографии «Россия в войне 1941-1945», работы эти всё же представляют собой в гораздо большей степени историю военных действий, чем человеческую историю.

Не затерялись ли за современным осмыслением и анализом тех или иных воинских операций, всеобъемлющей статистикой и количественными оценками, реальные люди?! Люди, собственно, олицетворявшие собой саму оборону Одессы. Известные и безымянные. Заметные, и незаметные из часа в час, изо дня в день самоотверженно делавшие свое дело, в большом и малом приближая великую Победу.

Об одном таком незаметном труженике войны хочется напомнить.

Начну издалека. В конце 40—50-х годов прошлого века мой отец, Борис Григорьевич Пойзнер, работал техником одного из ЖЭКов Ворошиловского (Центрального) района Одессы. Освобожденным секретарем партийной организации райжилуправления была некая Ася Борисовна Фишман.

С малых лет фамилия и имя этой женщины были у меня на слуху. В те годы я встречал её на детских утренниках, много раз видел на праздничных демонстрациях. Чуть сутулясь, она шла с другими руководителями во главе колонны Ворошиловского района — от ул. Толстого, 7 до Куликова поля. После парада — до Лейтенантского пер. (теперь пер. Вице-адмирала Азарова) на Французский бульвар. Здесь после демонстрации складывали на машины уже «отработавшие» транспаранты, флаги, портреты вождей...

По отрывочным рассказам отца и его коллег к Асе Борисовне относились уважительно, она отличалась скромностью и никогда не выделялась среди сослуживцев.

Это все, что я мог тогда запомнить.

Через много-много лет, интересуясь документами и материалами по военной истории и обороне Одессы, в частности, мне попадалась фамилия Фишман, правда, без указания инициалов. Мужчина это или женщина? К тому же такая фамилия далеко не редкость, тем более в Одессе.

Но вот несколько лет назад, просматривая очередные военные мемуары, я узнал, что Фишман звали... Ася Борисовна. Мгновенно всплыли детские воспоминания.

До сих пор не укладывается в голове, что та Ася Борисовна из моего детства и есть Ася Борисовна «из обороны Одессы».

...В середине сентября 41-го кольцо обороны города неумолимо сжималось. После того, как Школьный аэродром, на котором базировалась наша авиация, оказался под артиллерийским огнем противника, вопрос выбора места для нового аэродрома стал, как никогда, актуальным. Командующий Одесским оборонительным районом (далее ООР — М. П.), вице-адмирал Г. В. Жуков вспоминал):

«...Огромную роль сыграла авиация как Черноморского флота, так и военно-воздушных сил Одесского оборонительного района. Летчики являли чудеса самоотверженности не только в воздухе, но и на земле... Они буквально не имели передышки. К тому же посадочные площадки находились беспрерывно под обстрелом авиации и артиллерии противника. До того дошло даже, что мы вынуждены были всерьез заняться изысканием площадки для посадки наших самолетов на одной из улиц Одессы, где противнику было бы труднее достать нашу авиацию».

Дальше речь пойдет о строительстве этого нового аэродрома. Вернее, об аэродромах и героических людях. Удивительно, но в известных публикациях 40—60-х годов об этом аэродроме не сказано ни слова.

Где же конкретно располагался новый аэродром? Кто и как его строили? Споры об этом в Одессе не умолкают до сегодняшнего дня.

Хренов А. Ф., генерал-майор, Герой Советского Союза:

«...Около 6-й станции Большого Фонтана мы свернули с дороги вправо и остановили машину. Здесь раскинулся небольшой пустырь, окруженный обезлюдевшими дачными домиками, густым кустарником и узловатыми старыми деревьями. Место было неприметное. Правда, пустырь оказался в буграх и рытвинах, что потребовало бы дополнительных затрат труда при устройстве летного поля. Но рассчитывать на что-либо лучшее не приходилось. ...Трудоемкость задания и очень сжатые сроки — вот что вызывало озабоченность. Я тут же приказал осмотреть заброшенные дачи и дома отдыха в районе будущего аэродрома — именно там следовало разместить строителей, чтобы избежать потерь драгоценного времени на их ежедневную доставку к месту работы. Там же надо было разместить и кухни, дабы обеспечить людей горячим питанием».

Понятно, что противник легко мог обнаружить с воздуха скопление большого количества людей и развернутое строительство. В этой связи, по предложению А.Ф. Хренова, практически одновременно с новым (основным), было решено приступить к строительству ложного аэродрома — в районе Стрельбищного поля (сегодня это, наверное, где-то в пределах улиц Гайдара — Комарова, Филатова — 25-й Чапаевской дивизии).

Новый аэродром (включая взлётную площадку длиной 1500 м и шириной до 40 м) построили за 7(!) дней, ложный — за 5(!).

Как утверждал А. Ф. Хренов:

«...Мы добились главного — ложный аэродром не раз подвергался бомбежкам и артобстрелам, а на боевой не упало ни одной бомбы».

Череватенко А. Т., летчик 69-го истребительного авиаполка, Герой Советского Союза):

«...В штабе оборонительного района был поставлен вопрос о дальнейшей работе истребительного полка. Передислоцироваться нам некуда, но и летать дальше в таких условиях нет возможности: едва взлетаешь с аэродрома, как сразу же попадаешь под зенитный обстрел... Минуло ещё два дня налетов и обстрелов. И тут поступил приказ: переселяться на другую «квартиру».

...Вот оно, наше новое жилье. Делаем один круг и сразу идем на снижение. Шасси коснулось твердого грунта, машину подбросило, и она побежала вдоль низких домиков, покосившихся деревянных строений... Для маскировки лучшего места, пожалуй, и не сыскать. Разумеется, если мы будем достаточно осторожны и не демаскируем себя. Самолеты удачно спрятаны между домиками в гуще садов. Они незаметны даже с малой высоты.

...Освоили мы новый аэродром быстро. Взлетали и садились, заботясь об одном: как бы не засек вражеский разведчик, весь день шнырявший в поисках так внезапно исчезнувшего авиаполка... Новое место дислокации оказалось недосягаемым и для вражеской артиллерии. Первое время, во всяком случае. Объяснялось это еще и тем, что на старых взлетных площадках были расставлены фанерные макеты наших машин. Туда и направили артиллеристы всю мощь своего огня. Прошло довольно много времени, прежде чем фашисты поняли, что палили, как в той пословице говорится, «из пушек по воробьям».

Непосредственное участие в решении вопроса о строительстве нового и ложного аэродромов приняли: Давиденко Б. П. — председатель горисполкома, Гуревич Н. П. — секретарь горкома, Жуков Г. В. — командующий ООР, Азаров И. И. — член военного совета ООР, Хренов А. Ф. — помощник командующего ООР по оборонительному строительству, Шишенин Г. Д. — начальник штаба ООР, Катров В. П. — зам. командующего ООР по военно-воздушным силам, Фришман — помощник Хренова А. Ф. по строительству, Кедринский Г. П. — начальник инженерных войск, Еремин, Немировский, Цигуров — инженеры, Кобельков Н. Я. — представитель 69-го истребительного авиаполка.

Для строительства нового и ложного аэродромов были мобилизованы порядка 20 тысяч женщин, в том числе около 18 тысяч — строили новый аэродром. Строили под непрерывными бомбежками, не считаясь с жертвами...Увы, сейчас многие забыты, многое оттеснено жизнью на задний план. История, однако, сохранила несколько фамилий особо отличившихся:

Валентина Радзиевская — бухгалтер, Полина Билахова — секретарь комсомольской организации табачной фабрики, Паша Аверьянова — секретарь комсомольской организации фабрики им. Крупской, Мария Кравчук — председатель женсовета завода «Фрегат» и многие, многие другие. До обидного мало сегодня известно об этих других.

При этом в работах не совсем точно указано местоположение нового аэродрома (в районе 4-й или 6-й? между 5-й и 7-й станциями Большого Фонтана?). Более-менее точное местоположение нового аэродрома указано хотя бы непосредственным участником боевых вылетов, летчиком

А. Т. Череватенко:

«...Мы жили в своем закутке между пятой станцией Большого Фонтана и первой станцией Черноморской дороги. Сейчас здесь разросся город с широкими улицами, площадями, высокими домами, а в 41-м это была городская окраина».

Сегодня это Адмиральский проспект!

Также мало кому известно, что после войны Адмиральский проспект (прежнее название — проспект Патриса Лумумбы, ещё раньше — Адмиральский) предполагалось использовать как запасной военный аэродром. Таковы правила игры эпохи «холодной войны». Очевидно, в этой связи район застраивался строго по обе стороны старой взлётно-посадочной полосы (предположительно, от нынешней ул. Судостроительной до 1-й станции Люстдорфской дороги) только двухэтажными домами (Поселок судоремонтников). В случае необходимости создать на этом месте полноценный аэродром не представляло особой сложности. Может и поэтому долгие годы Адмиральский проспект не засаживали деревьями, тополя и платаны были высажены гораздо, гораздо позже.

Вот почему в литературе 40—60-х годов по обороне Одессы об этом аэродроме особо не распространялись. И не потому, что забыли. Просто тогда время ещё не пришло... Более того, в 1962 г., в первом издании воспоминаний вице-адмирала

И. И. Азарова, о новом аэродроме лишь упомянуто вскользь в двух коротких строчках. И ничего конкретно. Акцент перенесен на строительство артезианских колодцев, уличных баррикад и противотанковых рвов. Даже в 1970 г., в основательной подборке документов и материалов по обороне, оккупации и освобождению Одесской области о новом и ложном аэродромах не сказано ни слова.

Увы! Сегодня в Одессе уже нет никого из ветеранов 69-го истребительного авиаполка. Многие погибли, их именами названы наши улицы (Асташкина, Кондрашина, Куницы, Шилова и др.). Иных не пощадило время...

Новый аэродром «прослужил» практически с середины сентября до 15 октября 1941 г., вплоть до последнего дня обороны города. Может показаться, что не такой уж продолжительный период. Но если задуматься, пока героические летчики 69-го истребительного авиаполка держали «воздушный щит» над Одессой, сколько и скольким удалось эвакуироваться морем (с 13 августа город оказался в окружении с суши, для сообщения с Одессой остались только пути по воздуху и морю)? Сколько таким образом было спасено обычных граждан, мобилизованных, раненых, военной техники, заводского оборудования и городских ценностей! А сколько зданий и сооружений города уберегли от варварских бомбежек вражеской авиации?

Комиссаром и душой строительства нового и ложного аэродромов была Ася Борисовна Фишман — секретарь Одесского горисполкома. Что мы сегодня знаем об этой женщине? И мало, и много знаем.

Ася Борисовна Фишман (Хася Берковна) родилась в 1905 г. в Одессе. Биография обычная для людей её поколения. В 1938 г. она писала:

«...Я начала работать с 1920 года. Работала работницей на спичечной фабрике. С 1924 года — на Сахарном заводе им. Благоева. На Сахарном заводе вступила в 1924 году в комсомол, в 1927 году была принята в кандидаты партии и через шесть месяцев — в 1928 году — была переведена в действительный члены партии. Бюро комсомольского коллектива и общее комсомольское собрание Сахарного завода выдвинули меня в райком комсомола. Я работала сначала зав. райдетбюро Ленинского комсомола, а затем экономотделом. Затем была послана комсомольской организацией на партийную работу. Я работала агитмассом, а затем секретарем партийного комитета на Канатном заводе. С 1932-го по 1934-й потом была переброшена на Г. П. К. секретарем партийного комитета шапочной фабрики, затем Сталинским Р. П. К. была переброшена секретарем партийного комитета на швейную фабрику. До Канатного завода я ещё работала на игрушечной фабрике агитмассом и зав. хозяйством.

Горком партии в 1935 году вызвал около 20 секретарей крупных предприятий, имеющих опыт партийной работы и отобрал на работу в отдел партийных кадров. Нас утверждали всех на Бюро обкома партии. Я была прикреплена к Ворошиловскому РПК. ...Затем я была переброшена для обслуживания как инструктор ГПК в Водно-транспортный РПК, проработала до 5 сентября 1937 года... С января 1938 года — зав. орготделом Горсовета...».

Не минула Асю Борисовну и так называемая «чистка партии», в том числе, с выяснением социального происхождения родителей. Для начала, против Фишман А. Б. было возбуждено апелляционное дело № 556 и объявлен выговор «за притупление большевистской бдительности, выразившееся в не разоблачении врага народа Исакович». Для того смутного времени обвинение более чем серьёзное. С выводами — вплоть до исключения из партии. Часто, с последующим арестом. Всё же, к счастью, разобрались:

«Решением бюро горкома КП(б)У от 24.01.38 г. о вынесении тов. Фишман выговора отменить, как неправильное».

А дальше была война...

Это она заявила, что мужчины должны воевать, а строить аэродром будут женщины. И разве только строительством аэродромов пришлось заниматься Асе Борисовне? Нельзя забывать, что на месте будущего аэродрома находились огороды, подлежащие сносу. Далеко не все понимали важность этого строительства. Возникло определенное противостояние. Это она взяла на себя урегулирование отношений с местными жителями... без использования силы.

В военных сводках обходились стандартными фразами: «Эвакуация произошла организованно. Сохранен личный состав и вывезена материальная часть». Это благодаря её настойчивости и решительности на порученном участке успешно эвакуировались тысячи людей и десятки одесских предприятий.

Сама же Ася Борисовна покинула Одессу одной из последних.

Вот официальная характеристика на А. Б. Фишман. Скупые строки:

«ФИШМАН Ася Борисовна, член ВКП(б), заместитель председателя Одесского Горисполкома. Тов. ФИШМАН А. Б., выполняя разнообразнейшую оперативную работу в период военных действий, показала себя смелым и энергичным работником.

СЕКРЕТАРЬ ОДЕССКОГО ОБКОМА КПбУ /Колыбанов/»

Нашла ли награда героя?!

Сомневаюсь...

И всё же, настолько были значительны заслуги А. Б. Фишман во время обороны Одессы, что в «Докладе о работе КП(б) Украины за период с 25.XIII по 1 октября 1941 г.» (гриф «Совершенно секретно») секретаря Одесского обкома КП(б) Украины А. Г. Колыбанова, адресованном Сталину, Молотову, Хрущеву, Бурмистенко, в разделе № 7 «Коммунисты и комсомольцы в борьбе за неприступную оборону» отдельно отмечено «строительство новых запасных и ложных аэродромов силами населения», а в разделе «Организаторы обороны Одессы», среди особо отличившихся указано: «секретарь исполкома горсовета Фишман».

Смею заверить, что в таких «Докладах»(!), да ещё на высочайшее имя, просто так никого не упоминали.

Как потом вспоминала А. Б. Фишман о строительстве нового и ложного аэродромов:

«Командир эскадрильи капитан Аггей Елохин тогда сказал: «В ноги женщинам будем кланяться после войны, на руках носить...».

Увы! Никто никого после войны на руках не носил. Забыли...

Забыли и Асю Борисовну.

Во всех изданиях, кроме давних воспоминаний А. Ф. Хренова, И. И. Азарова и А. Т. Череватенко, уже фамилия Фишман не значится. А что дальше?

После эвакуации из Одессы Ася Борисовна — на партийной и советской работе в Ташкенте. Возвратившись в Одессу, какое-то время была одним из заместителей председателя горисполкома, замужем за Наумом Павловичем Гуревичем — секретарем Одесского горкома партии в период обороны Одессы (после войны — первый секретарь Воднотранспортного райкома партии). С начала 50-х годов Ася Борисовна — освобожденный секретарь парторганизации райжилуправления Ворошиловского (Центрального) райисполкома города. Тогда её рабочий кабинет находился на ул. Толстого, 7. Затем, предположительно — секретарь парторганизации аппарата Центрального райисполкома. По некоторым данным, А. Б. Фишман работала до начала семидесятых годов. Да как работала!

Ася Борисовна вступала в схватку с партийными чиновниками, прикрывая коммунистов и беспартийных в пору пресловутой борьбы с космополитами. Выбивала квартиры для семей погибших, инвалидов войны, матерей-одиночек. Буквально «с боем» вселяла в занятые квартиры тех, кто вернулся к себе домой после эвакуации. Помогала в розыске пропавших без вести, добывала хлебные карточки для детей. Любой ценой...

Изучая документы по обороне Одессы, я тщетно много лет пытался найти фотографию Аси Борисовны. И вот, как-то просматривая наш семейный альбом, внезапно наткнулся на две фотографии 1954—1955 годов.

На одной из них Ася Борисовна среди работников ЖЭКа, на другой — с коллегами на маёвке в Лузановке. И, о неожиданность! На фотографии я рядом с ней! Вот такая ирония одесской жизни.

И ещё один немаловажный факт.

«Разрешение (временная квитанция № 919 от 1 октября 1941 г.)» на право хранения и ношения личного оружия было выдано и Татьяне Борисовне Фишман — родной сестре Аси Борисовны, активному участнику обороны Одессы. Награждена медалью «За оборону Одессы».

С октября 1941 г. по май 1945 г. — в Ташкенте, начальник курсов по подготовке медсестер для Красной Армии, зав. парткабинетом Фрунзенского райкома партии.

С мая 1945-го по январь 1962 г. — пропагандист Ленинского райкома партии г. Одессы, инспектор Райсобеса Приморского района. На пенсии с января 1962 г.».

Так что война для сестер Фишман была делом семейным. Как и для многих-многих других. Замечу, что в мае 1967 г. Приморским райкомом партии г. Одессы Татьяна Борисовна Фишман была представлена к награждению орденом (очевидно, орденом «Знак почета»). Однако на наградном листе чьей-то чиновничьей рукой написана резолюция: «Представлять к ордену оснований не усматриваю». Подпись — неразборчива. И тут же, чуть ниже, другой такой же безразличной рукой, в графе «Представляется к награждению», выведено: «Медалью «Трудовое отличие». Подпись неразборчива.

Как, наверное, и жизни тех, кто подписывал...

Ну, спасибо и на том. 1967 год, из-за стремительно разворачивающихся событий на Ближнем Востоке, не самое лучшее время для награждения лиц с такими «сложными» фамилиями. Тут ни убавить, ни прибавить. Было.

А сегодня хоть кто-то помнит Асю Борисовну и Татьяну Борисовну Фишман? Все же я отыскал такого человека.

Юрий Иванович Шендровский — полковник в отставке, участник боевых действий:

«...Я поселился на Канатной, 84, в квартире напротив, кажется, в 78-м году. Фишманы жили здесь большой дружной семьей — Ася Борисовна, её сестра Татьяна Борисовна, Жанна — дочь Аси Борисовны, внучка с мужем Гришей и их сын Сашка.

Асю Борисовну я застал уже тяжело больной... Не уверен, но она умерла, наверное, в году 86—87-м. А Татьяна Борисовна ещё долго прожила.

Вообще Ася и Татьяна были старыми партийцами, настоящими коммунистами старой закалки. Вели довольно замкнутый образ жизни, с соседями не очень-то контактировали. Никогда о своих заслугах не говорили.

Помню, как-то Жанна, дочь Аси Борисовны, недоумевала. У них в квартире «полетел» «Титан». Заменить этот «Титан» никто не спешил. Жанна безрезультатно бегала по ЖЭКам... Потом попросила Татьяну Борисовну, чтобы та обратилась за помощью в горком партии. Может, учтут её партийные заслуги и прочее? Татьяна Борисовна отрезала: «Я никогда ни у кого ничего не просила, никогда не жаловалась. Прикрываться партией и сейчас не буду...» Мол, разговор окончен.

Изредка, очень изредка, на праздники, например, на 9 мая, сестры надевали награды. особенно Татьяна Борисовна. Не помню, были ли у них ордена. Ну и, понятно, медали «За оборону Одессы» были.

Лет так 7—8 назад, на Дерибасовской столкнулся с внуком Жанны — Сашкой. Сашка же вырос буквально у меня на руках! Он сильно возмужал. Я поинтересовался, что у них и как. Тогда всем жилось нелегко. Даже переспросил: «Может, поедете в Израиль или там в Америку?» Сашка усмехнулся: «Да нет, не поедем... У нас там никого нет. И к тому же мы одесситы»

От себя лишь добавлю. По старому одесскому адресу: ул. Канатная, 84, кв. 4 (подъезд, парадная справа, 3-й этаж, на лестничной клетке слева) сегодняшние жильцы и соседи понятия не имеют о фамилии Фишман.

Никому ничего не известно. Как будто ничего и не было. След простыл.

...В название этого материала под вопросом вынесена строчка из известной песни на стихи Евгения Аграновича, ставшей лейтмотивом не только кинофильма «Офицеры», но и жизни целого фронтового поколения. Неужели сегодня ПАМЯТЬ так и останется под знаком вопроса? Очень хочется верить, что все-таки «помнит мир спасенный» то грозное время, что не все и не всё забыто в Одессе. Так или иначе, люди эти, эти события, по большому счету, прикоснулись к судьбе каждого живущего в нашем городе.

Глядя на сегодняшний Адмиральский проспект, сквозь годы видятся героические летчики и самолеты, настороженные лица женщин — строителей нового аэродрома. Перед глазами эта дорога жизни и смерти, эта взлетная полоса в бессмертие. В суете мирской будем помнить, заметных и незаметных рабочих той страшной войны — тех, кому мы обязаны цветущей Одессой, счастьем обыденного, детским смехом, гордостью человеческой.

И среди тысяч других — обыкновенная и поразительная, самоотверженная и благородная Ася Борисовна Фишман.

Михаил ПОЙЗНЕР