|
|
   |
За несколько дней до 91-летия ушел из земной жизни кавалер ордена «Знак Почета» Владимир Яковлевич Кацман — заслуженный тренер СССР и Украины, воспитавший олимпийского чемпиона Николая Авилова.
Он был верен легкой атлетике до последнего. Разменяв девятый десяток, по-прежнему чуть ли не каждый день приходил на родной стадион «Динамо» или в Школу высшего спортивного мастерства. Во время одной из последних бесед на трибуне, куда теперь без специального разрешения не попасть, он, давая интервью по поводу своего 90-летнего юбилея, то и дело отвлекался: «Ну, разве так прыгают? Неужели тренер не видит ошибок? Так спросил бы. А... Кому теперь нужны мои советы?».
Его жизнь, полная драматизма, беззаветной работы, неимоверных творческих взлетов, сама по себе — история спорта, города, страны. А не знать своей истории стыдно.
Ему исполнилось двенадцать, когда началась война. По пути в эвакуацию чуть было не потерял поезд, в котором с матерью ехал в Самарканд. В 1944-м отец, кадровый военный, вызвал семью в Одессу, а вскоре вынужден был забрать сына в свою часть, чтоб не бедокурил в школе. Это решение чуть было не стало фатальным. Как-то Владимир напросился со старшим лейтенантом в поездку за продовольствием в соседний населенный пункт (дело в Югославии происходило). Повстречали трех военных. Взрослые присели отметить близкую победу, а ему все вокруг интересно — бегает, смотрит. Вдруг услыхал выстрелы. Прибегает назад и видит: старший лейтенант мертвый лежит. Оказалось, это власовцы были.
По окончании школы поступил в дорожно-механический техникум. Стал заниматься боксом у знаменитого тренера Бакмана. Потом перешел в гимнастику. На «стройке коммунизма» в Запорожье, куда его направили по распределению, трудился техником по ремонту и эксплуатации дорожных механизмов и машин. На соревнованиях строителей прыгнул с бамбуковым шестом на
2 метра 60 сантиметров и занял 2-е место. С тех пор его производственная карьера постепенно стала трансформироваться в спортивную. Поступил в Киевский институт физкультуры. В общежитии жил в одной комнате с Борисом Шахлиным — будущим многократным олимпийским чемпионом по гимнастике. А одновременно с Кацманом в институт поступал Бродский — в будущем тренер Валентины Козырь, которая спустя годы вышла замуж за самого знаменитого ученика Владимира Яковлевича — Николая Авилова. Вот какие бывают совпадения!
Институт он все-таки закончил в Одессе, педагогический имени Ушинского. Стал работать в ДСШ № 5 вместе с приехавшей из Ленинграда Елизаветой Петровной Иванковой.
— Как-то подходит она ко мне, — вспоминал Владимир Яковлевич, — говорит: «Володя, есть хороший парень. Хорошо прыгает, но в последнее время перестал ходить на тренировки. Жалко упустить паренька. Давай сходим к нему домой». А жил Коля Авилов (это о нем шла речь) на Дальних Мельницах. Пришли, познакомились с отцом. Виктор Николаевич — золотой человек, если бы не батя, Колька не стал бы тем Авиловым, которым восхищался весь мир. Он сына спрашивает: «Ты почему тренировки перестал посещать?». А Коля очень любил баскетбол и параллельно еще им занимался. Однажды опоздал на пять минут, и тренер его в воспитательных целях на неделю выгнал. В результате Николай и на баскетбол перестал ходить, и на легкую атлетику. К счастью, все разъяснилось, и стали мы с ним серьезно прыжками в высоту заниматься.
Так в его жизни появился Авилов, со временем перешедший от прыжков в высоту к десятиборью. К тому времени у Кацмана уже подобралась хорошая «банда» — Чадаев, Карпенко, Бугайцов, все имели результаты порядка 8 тысяч очков и выше.
— Ко мне все по-доброму относились, — рассказывал через много лет Николай Авилов. — Наверняка, Владимир Яковлевич с мужиками какую-то беседу провел. Кацман тренировки ставил так, чтобы мы получали удовольствие. Он в молодости был гимнастом, и неплохим гимнастом. Так что мы штангой не злоупотребляли, практически занимались гимнастикой — набивные мячи, шведская стенка, подкачки. Владимир Яковлевич говорил: «У человека должно произойти окостенение. Получается, хрящей много. Важно не навредить». Я с удовольствием соглашался с тренером.
После Олимпиады в Мехико, где дебютант Авилов занял 4-е место, одессит вышел на первые роли не только в СССР, но и в мире. Кацман (как и его ученик) считал, что в Мексике Николай вполне мог рассчитывать на медаль, но опекавшие его коучи сборной перестраховались. Убедить их в обратном было некому: Кацмана на Олимпиаду-68 не взяли. Имел он «шанс» пролететь и мимо Мюнхенских Игр. Туда он попал, в общем-то, случайно. На совещании в Спорткомитете СССР в Москве заместитель председателя обратился к нему: «Вы уж, Владимир Яковлевич, проследите за Николаем». Ответ: «Так я же в Германию не еду, меня в списках команды нет». — «Как это в списках нет? Почему?». Молчание. Тогда большой чиновник вежливо так спросил уже главного тренера сборной Степанчонка: «Иван Андреевич, успеете за неделю документы Кацману оформить?». Успели.
— В Мюнхене, как известно, произошла трагедия, — рассказывал Владимир Яковлевич. — Группа террористов захватила в заложники израильских атлетов, 11 человек погибло. Все были в шоке. Состояние — угнетенное. Авилов, помнится, подошел ко мне: «Владимир Яковлевич, надо уезжать отсюда». Никуда мы, конечно, не уехали. И перед последним видом — бегом на 1500 метров — он опережал ближайшего соперника на 600 очков! Золотая медаль, можно сказать, была уже в кармане. Тогда и подошел ко мне тренер сборной Фрэд Оттович Куду и сообщил, что если Николай пробежит дистанцию за 4 минуты и 24 секунды, то будет мировой рекорд. Я, конечно, был против. Десятиборцы не зря считаются элитой легкой атлетики. Тут наворочено все — и скорость, и выносливость, и силовая подготовка. Но главное — психологические нагрузки. Два дня с утра до вечера находиться на стадионе — это ж с ума можно сойти! Да еще после теракта, в нервной обстановке, когда до «золота» рукой подать. А он мне о рекорде толкует. Отвечаю: «Я давить на Николая не буду. Если считаете нужным, поговорите с ним сами. Для победы ему и пяти-шести минут хватит». Отвел Куду Колю в сторону, о чем они там шептались, никогда не спрашивал. Но Колька завелся и так рванул, что на последних шестистах метрах его качало из стороны в сторону — печень прихватило. На финише упал на колени полумертвый. Результат — 4 минуты 22,8 секунды, и мировой рекорд — 8454 очка. А у меня после той «полуторки» последние волосы на голове выпали.
Он воспитал 5 мастеров спорта международного класса, 43 мастера, 12 из которых — в десятиборье. Четыре года у него тренировался будущий олимпийский чемпион по велоспорту Владимир Семенец. Мудрый наставник, он, казалось, знал о спорте все. Но как-то в разговоре признался мне: «Я более пятидесяти лет в большом спорте. И знаешь, что тебе скажу? Все это поминутное планирование — когда встать, когда покушать, когда размяться — очень важно, конечно. Но бывают нештатные ситуации: все ломается, самые идеальные планы рушатся, как это с Авиловым произошло в Мюнхене, а в результате — мировой рекорд. Поди тут разберись».
Светлая память, Владимир Яковлевич...
Анатолий Мазуренко