|
|
   |
Что странного в том, что умирают люди?
Это старо, как мир...
Горечь потерь, однако, не уменьшается. Сознание отказывается воспринимать прописные истины.
Алексей Михайлович Ставницер ушел из жизни 27 февраля 2011 г.
Вот уже много лет этот человек «не выходит» у меня из головы. О нем напоминает не только и не столько успешно работающая компания «Трансинвестсервис» (ТИС). Прежде всего, притягивает сама личность. Светлый образ Алексея Михайловича не затерялся в дальних уголках капризной памяти.
...В морозный февраль 1998 года в срочном порядке нужно было выдать только что созданному ТИСу паспорт на причал №16, в том числе для предъявления Регистру судоходства Украины. Для разработки паспорта требовалось провести подводное и надводное обследования, выполнить серию расчетов, оформить необходимую документацию.
В тот год, действительно, февраль оказался лютым. Как шутят в Одессе: «На дворе стоял большой отрицательный минус...». Тем не менее, пришлось работать в крайне неблагоприятных условиях, даже в выходные дни. Хотя бы представьте себе, как водолаз должен «переодеваться» буквально на открытом воздухе... Понимая сложность ситуации, обещали, что в обязательном порядке ребят «отблагодарят» за работу. В конечном счете, все документы были выданы в срок, очередное судно разгружено и т.п.
Время шло, однако никто «благодарить» не собирался. Все успокоились — мол, нас обманывают не первый и не последний раз. Уже привыкли...
И тут совершенно внезапно позвонил сам Алексей Михайлович Ставницер, которого до этого я никогда не видел и не слышал. Как и все в Одессе, я знал, что он и его сестра Рада — известные альпинисты, что они дружат с бывшим мэром Одессы Валентином Симоненко (тоже альпинистом), что в 1990-е годы Ставницер создал торговую компанию «Эверест», что владел еще какими-то магазинами. Пожалуй, и всё...
Тогда я с большой неохотой выслушал его, не веря ни одному слову «оправданий». Алексей Михайлович был лаконичен: «Извините, что не можем сейчас выполнить свои обещания. Ситуация несколько затруднена, но о долгах мы помним». Всё...
Потом я попытался это доходчиво разъяснить ребятам, делая акцент на том, что, очевидно, нас в очередной раз подведут. Со временем всё забылось.
В октябре, т.е. почти через полгода (!), ко мне в кабинет вошел Ставницер. Извинился и «отблагодарил» ребят, как говорят на «Привозе», даже «с походом»...
Тут Алексей Михайлович внезапно обратил внимание на фотографию в рамке, висящую на стенке. Это было фото танкера «Туапсе», захваченного чайканшистами в мае 1954 г. на траверзе острова Тайвань. Как раз в то время я активно собирал материалы об этом событии, встречался с непосредственными участниками, работал в архиве СБУ и т.д. Алексей Михайлович переспросил: «Вы знаете, почему я обратил внимание на эту фотографию?». Я ответил: «Конечно, знаю. Ваш отец Михаил Фроимович, известный одесский журналист, тогда по живым следам написал пьесу для нашего украинского театра. Пьеса называлась «Під прапором Вітчизни» (рабочее название «Нескорені»). Кстати, пьеса эта с успехом прошла в Одессе, ещё до выхода на экраны легендарного кинофильма «ЧП» (сценарий Г. Я. Колтунова).
Алексей Михайлович не ожидал такой осведомленности. Тогда он сказал: «Если когда-нибудь надумаете писать об этом книгу, я постараюсь помочь в её издании». Действительно, книга «Корабли моей памяти» увидела свет в 2006 г. при содействии Алексея Михайловича Ставницера — генерального директора ООО «Трансинвестсервис».
Мы подружились.
Круг нашего общения был весьма широк — литература, старая Одесса, история, музыка и, конечно, морская гидротехника — основа морской составляющей ТИСа. Мы часто (случайно и не случайно) встречались в городе, иногда в тогдашнем офисе ТИСа на Ланжероновской угол Екатерининской, реже в «Черноморниипроекте», советовались по телефону.
Зачастую я был поражен способностью Алексея Михайловича воспринимать нетрадиционные технические решения, касающиеся не только ТИСа. Алексей Михайлович заинтересованно вникал во всё новое и «старое» в морских портах. Это и конструктивные решения причалов, новые технологии строительства, стивидорные операции. Изучая конъюнктуру рынка, он объездил, наверное, все морские порты. О таких в Одессе говорят: «Он быстро обучается...». При этом обычно молчаливый, Алексей Михайлович не просто слушал, не был просто поддакивающим созерцателем. При его сельскохозяйственном образовании, тем не менее, он «с понятием» читал сложные чертежи, имел хорошее пространственное воображение. Как-то я «на пальцах» пытался пояснить сложные сопроматные зависимости. К моему удивлению, он не только понял суть, но уже со знанием дела пересказывал это своим инженерам.
Его цепкий волевой характер, внутренняя собранность, надежное плечо коллег и единомышленников позволили превратить очень небольшое предприятие «Лиман» в ультрасовременные группы портовых перегрузочных комплексов, каким является ТИС. Именно Алексей Ставницер и Олег Кутателадзе смогли создать не зависимую от порта Южный собственную мощную инфраструктуру. И сегодня такое почти не встретишь в портовой практике.
Так появился ТИС, созданный не с помощью, а вопреки чиновникам и контролерам «от государства».
Этот Ставницер, эта «белая портовая ворона», хотел стать «своим» среди чужих?!
Хотел и стал!
Заставил считаться, заставил идти навстречу, заставил уважать ТИС!
О работе Алексея Михайловича и, собственно, о ТИСе написано и наговорено много. В 2013 г. в память о нем вышла замечательная книга «Начало. Восхождение. Вершина».
...Может быть, как никто другой Алексей Михайлович мог рационально соотносить приватное и государственное. В работе он руководствовался принципами, выверенными предыдущей жизнью. Будь обязательным: пообещал — выполни! Всегда доводи начатое до конца!
И еще. При рассмотрении важных производственных вопросов он мог «выхватить» самое главное и дальше «потянуть» всю цепочку уже в свою сторону.
Как он воспринимал сам себя? Была ли внутренняя гармония?!
О некоторых специалистах-болтунах он говорил: «Этот долгоиграющий инженер с дежурными фразами. Четко и образно.
...По-одесски, с должной иронией, он рассказывал о родовом одесском гнезде — доме на Троицкой, 45, что на пересечении с Александровским проспектом. Иногда Алексей Михайлович называл проспект по очень старому: «Проспект Сталина». Когда он проезжал мимо этого дома, то не отрывал глаз от фасада, задумывался. Может быть, тогда в его голове пробегали картинки «с раньшего времени». Вспоминал послевоенную разруху, похоронки и голод. С грустью рассказывал о школе Столярского (он учился игре на альте), о дружбе с композитором Александром Красотовым (называл его Шурой). С Александром Красотовым, заядлым филателистом, хорошо был знаком и я. Так что тем для бесед было предостаточно.
Вспоминал об Александре Блещунове — не столько как о создателе музея личных коллекций, сколько как об основателе одесской школы альпинизма.
Любил вспоминать нашу Дерибасовскую конца пятидесятых — начала шестидесятых. «Это было что-то с чем-то», — шутил он.
С его слов, одним из самых любимых занятий во время отдыха были прогулки вдоль «одесского» моря, особенно на Большом Фонтане («Это у меня еще с детства»).
Алексей Михайлович всегда с удовольствием говорил об одесской книге отца «Улицы рассказывают...», подготовленной в 1967 г. с Г. Саркисьяном. Книге, многократно переиздававшейся в Одессе в 60—70-е годы. Книге, которую можно было встретить практически в каждой одесской семье, претендующей на интеллигентность.
И, конечно же, горы и вершины, восхождения, Памир и Эльбрус, «снежные барсы» и погибшие альпинисты. Но об этом очень мало, практически только после «второго» напоминания.
Я был поражен его знаниями по истории, в частности, Древнего Рима. Алексей Михайлович как бы невзначай, к слову, мог сослаться или сравнить кого-то с конкретным римским патрицием или диктатором, а может, просто плебеем...
Он хорошо разбирался в музыке, дружил с Хобартом Эрлом — руководителем Национального одесского филармонического оркестра. По-своему любил песни в исполнении Марка Бернеса. Как-то особенно относился к двум песням: «И я улыбаюсь тебе» и «Когда разлюбишь ты...». Повторял слова:
...Пусть завтра кто-то скажет, как отрубит,
И в прах развеет все твои мечты.
Как страшно,
если вдруг тебя разлюбят,
Ещё страшней, когда разлюбишь ты...
Снова повторял: «Ещё страшней, когда разлюбишь ты...»
Я это хорошо помню, потом специально заинтересовался жизнью и творчеством Инны Гофф, автора этих строк. На одном совещании в «Черноморниипроекте» он сделал замечание «увлекшемуся» докладчику, используя слова из песни: «Взгляни на меня долгим взглядом...». Мол, обрати внимание, что ты здесь не один...
...Часто (очень часто) Алексей Михайлович оставался один на один с неотложными проблемами — техническими, юридическими, политическими, человеческими. Не всё зависело от него, но всё, что было в его силах, в его компетенции, он делал решительно, без оглядки, взяв на себя то, что порой не решалось (может, принципиально не хотело?) брать на себя государство. Не говоря уже о благотворительности — благотворительности не для «чего-то», а «от чего-то»...
...Холодным мартовским днем мы прощались с Алексеем Михайловичем на католическом участке Одесского 2-го Христианского кладбища.
На этом эпоха Ставницеров не окончилась.
Его дети и коллеги продолжают рожденное Алексеем Михайловичем Ставницером в борьбе и муках важное для страны дело под названием «ТРАНСИНВЕСТСЕРВИС».
Михаил ПОЙЗНЕР