|
|
   |
Анна Ивановна Швец живет недалеко от редакции и заходит к нам довольно часто. Последний раз пришла очень расстроенная, почти в панике. Долго не могла отдышаться, не знала, как пристроить палочку, с которой ходит, наконец, сказала:
— Из моей пенсии высчитали 101 гривню. Кто? Судебные исполнители за долги по коммунальным платежам. Это все она! Я ведь за себя плачу регулярно. А пенсия у меня — 504 гривни 56 копеек. Скажите, как мне жить?
В ПИСЬМЕ, которое она принесла в редакцию месяц назад, Анна Ивановна подробно рассказывает об истоках конфликтной ситуации. Жила она с мужем Владимиром Андреевичем в доме по ул. И. Рабина, и все у них было хорошо. Но в 1993 году муж уговорил Анну Ивановну прописать в их квартиру его дочь от первого брака с 7-летним сыном Димой.
«Дочь обещала нас до"сматривать в старости, помогать, т.к. работает частным предпринимателем, — пишет А. И. Швец. — Спустя полгода после прописки мы квартиру приватизировали. И хотя Наталья и ее сын были вписаны в приватизационные документы, она не внесла за приватизацию ни копейки. Вскоре вообще перестала нас посещать, за коммунальные услуги не платила и не платит. Живет она в частном доме на Слободке (дом достался ей по наследству) вместе с матерью. Нас она обманула (обещала досматривать, помогать) и совсем забыла. Это могут подтвердить соседи...
Когда умер мой муж, она даже не пришла на похороны и внука не пустила. Пять лет обещала отдать долг за кварт"плату — не отдала. Пришлось обратиться в суд. Ее обязали по исполнительному листу выплатить 6177 грн. 88 коп. (Это по решению суда от 30.10.01 г.). До сих пор ни копейки не заплатила...»
Действительно в досье редакции имеется «исполнительный лист», который подтверждает вышесказанное. Решение суда вступило в силу 30.11.2001 г.
САМОЕ удивительное, что исполнительные службы Минюста так и не смогли исполнить это решение суда.
А тем временем Анна Ивановна пишет в редакцию: «Я пожилая бездетная вдова, больная, беспомощная, досматривать меня некому, квартира в долгах, к тому же «под арестом» по решению суда. «Одессагаз» грозится отрезать газ. А за что? За себя-то я плачу, а за дочь мужа — платить не намерена... Суд тянется с 1997 г. Заседания судов откладывают на 3-4 месяца. Почему? Может быть, так делают специально для пожилых людей (мне 77 лет)? Испытывают наше терпение, надеются, что мы умрем? Еще бы — постоянная нервотрепка, постоянное ожидание...»
ЧЕГО ХОЧЕТ Анна Ивановна? Элементарного: выписать из своей квартиры падчерицу и ее сына, которые никогда здесь не жили, но прописаны. Лишить их приватизационных прав, т.е. как бы пересмотреть факт приватизации, поскольку их участие было тоже чисто формальным. Ну и, наконец, снять арест с квартиры, чтобы ее можно было продать.
Кстати, есть и другой вариант решения проблем. Анна Ивановна говорит:
— Я предлагала падчерице: купи мне однокомнатную квартиру в Ильичевске, а себе оставь эту, в которой я сегодня живу и в которой вы с сыном прописаны. Молчит, даже не желает разговаривать.
Наталья Владимировна же комментирует предложение своей мачехи так:
— Мне только таких забот не хватало! Я сейчас болею, не работаю. Да и финансово я несостоятельна для покупки квартир. Моя мачеха любит ходить по судам, пусть ходит. Это ее право. Мне сейчас не до судов. К тому же мы с сыном не претендуем на квартиру мачехи. А что касается долга, то я предлагала ей сдать комнату квартирантам, так многие делают.
Как видим, пути решения проблемы все же существуют. Думается, что можно найти и еще множество вариантов. Но никто никого не желает слушать, люди перестали доверять друг другу. Надеются на суд, хотя упрекают судей во всех грехах. Оно и понятно: решение, которое библейский царь Соломон вынес бы за пять минут (по песочным часам), наши жрецы Фемиды растягивают на десятилетия. И никто не считается с возрастом фигурантов, с их шатким здоровьем...
НА ДНЯХ Анна Ивановна снова пришла в редакцию (одиноко ей в пустой квартире), принесла копию письма председателю Малиновского районного суда Л. Г. Личману, в котором она, мягко выражаясь, сетует на то, что судья А. И. Ярош затягивает процесс по определению статуса ее квартиры.
Чего она хочет от Л. Г. Личмана?
— Хочу, чтобы он забрал мое «дело» у Ярош и передал его судье Целуху, который в свое время быстро разобрался в ситуации, арестовал квартиру, потребовав дополнительные документы. Думаю, он и сейчас принял бы правильное решение.
Короче: опять надежда на суд. Даже после десятилетней безрезультатной тяжбы! И здесь невольно хочется спросить: неужели без десятков всевозможных кляуз, без многолетней тягомотины нельзя было разо"браться с этим квартирным вопросом? Недаром еще Бальзак писал: если медицина заставляет умирать нас в страданиях, то судьи — жить, страдая. Сели бы мачеха напротив падчерицы и просто бы посоветовались, что делать. И договорились бы...
Павел ШЕВЦОВ.