|
|
   |
Ежегодно 9 Мая вся наша родня отмечает вместе: две сестры и два брата с семьями. Младшая сестра уже умерла, а о старшей я бы хотел написать.
Родились мы в селе Новая Екатериновка Ново-Павловского сельсовета Фрунзовского района Одесской области. Колхоз наш носил имя Сталина.
Село наше освободили от фашистов 6 апреля 1944 года, и сразу же сельчане стали возрождать колхоз. Вся наша семья, кроме младшего брата, которому тогда было 7 лет, начали работать в колхозе. Я со старшей сестрой Верой пахали и бороновали поле. Вместо лошадей в плуг и борону запрягали коров, которые были непривычны к такой работе, к вечеру их шеи были натерты до крови. Из их глаз текли слезы, мы, глядя на них, тоже плакали...
Позже, когда из райцентра прислали несколько трофейных лошадей, я стал ездовым, а сестры были направлены в прифронтовую полосу рыть окопы.
Работа у них была трудная, дисциплина строгая, военная, условия проживания тяжелые. Через некоторое время они, измученные, завшивленные, с кровавыми мозолями на руках, вернулись домой и снова впряглись в колхозную работу. Трудились за трудодни, никакой документации в колхозе не велось, паспортов не давали.
В сентябре 1945 года Вера поступила в педагогический техникум, после окончания работала воспитательницей в детском доме, а позже, до самой пенсии, — учительницей младших классов.
Сейчас Вера Федоровна Скокова живет в Одессе. Похоронила мужа и дочку, перенесла инфаркт, передвигается на костылях, плохо видит. Поскольку материально ей очень трудно, решила она оформить себе статус участника войны.
В сельском совете ей дали справку, что документальных данных не велось. По инструкции, ее работу в колхозе во время войны должны подтвердить два свидетеля. Но село маленькое, всего 60 дворов, люди поуезжали либо умерли.
Свидетелями могли бы быть я и младший брат, но, оказывается, на день окончания войны мне не хватало одного месяца до 14 лет, а брат считался малолетним, поэтому наши свидетельства недействительны. Но ведь мне дали статус участника войны, почему же я не могу подтвердить, что вместе со мной работала и моя сестра?
Когда в прошлом году 9 мая мы собрались за столом, и я, не подумав, стал показывать поздравительные открытки с Днем Победы и сказал, что получил материальную помощь, увидел глаза сестры, наполненные слезами. Как ей было обидно! А ведь она тоже трудилась на Победу, а сейчас не может этого доказать и обивает пороги кабинетов, вернее, уже перестала ходить по инстанциям, так как потеряла веру в справедливость.
Когда сестра стала инвалидом и уже не смогла ходить по кабинетам, пришлось мне помогать ей. Написал в Секретариат бывшего Президента Украины, в Верховную Раду, Министерство труда и социальной политики, омбудсмену Нине Карпачевой, в областное управление труда и социальной политики, в районные управления соцзащиты и Фрунзовский РОВД с просьбой хоть чем-то помочь. Все глухо! Мои письма пересылались в областное управление соцполитики, а оттуда приходили стандартные ответы со ссылкой на типовое положение для получения статуса участника войны.
Один молодой чиновник сказал: «Вы что, хотите от государства получать дармовые деньги?».
Дело рассматривалось в суде, который вынес решение передать дело в Суворовское управление соцзащиты для решения вопроса. Все это похоже на детскую игру «передай дальше». Непреодолимая сила мертвой буквы закона имеет больше силы и стоит дороже живого человека. Обидно не только Вере Федоровне, обидно и мне — почему я не могу подтвердить, что моя сестра тоже работала на благо Победы? Почему мне не доверяют?
М. Резинец