|
|
   |
Как моряку мне приходилось встречать Новый год чаще всего в море. Бывало, и в разных странах. Но однажды, когда теплоход «Аркадий Гайдар», на котором я плавал старшим механиком, стал накануне Нового года в Одессе в ремонт, я встретил этот замечательный праздник не дома в кругу семьи, возле нарядно украшенной елки, а на продуваемой ледяным ветром стапель-палубе заводского дока.
А случилось это так.
Спуск судна с дока на воду назначен был на утро 31 декабря. А это означало, что во второй половине дня я смогу сойти на берег и встретить Новый год дома.
Утром, приехав на завод, я спустился на стапель-палубу дока проверить, как рабочие закрепили кингстонные решетки, и измерить щупом зазор на просадку руля. По чертежу завода-строителя этот зазор составлял 8 миллиметров, о чем при постановке в док я предупредил прораба, руководившего доковыми работами.
Каково же было мое удивление, когда, попытавшись измерить зазор, я понял, что его нет. Огромный руль теплохода, пахнувший свежей краской, плотно сидел на своем основании. А это могло привести к тому, что при перекладке руля он заклинит! С башен дока уже раздавались команды, которые обычно предшествуют спуску судна на воду.
«Остановить спуск! Немедленно!». С этой мыслью я помчался к капитану.
Капитан «Аркадия Гайдара» Анатолий Иванович Ершов уже надевал теплую куртку, готовясь подняться на мостик. Увидев меня, весело сказал:
— С наступающим! Скоро освободимся и, как нормальные люди, встретим Новый год дома!
— Анатолий Иванович! — закричал я. — С дока сходить нельзя. Зазора под рулем нет!
— Как нет?
— Я только что мерил. После ремонта при сборке руля рабочие не выдержали зазор на просадку и посадили руль вплотную. Нужно срочно поставить в известность начальство дока!
— А вот и оно, — сказал капитан.
В дверях появился начальник докового цеха, хмурый, малоразговорчивый человек. Даже не поздоровавшись, он сказал:
— Ну что, капитан. Начинаем спуск. Поднимайтесь на мостик.
— Какой спуск, если вы руль вплотную посадили. Вот стармех зазор мерил. Нет его!
— Как нет?
— А вот так. Идемте, замерим.
Втроем мы спустились на скользскую от смерзшегося снега стапель-палубу дока и, переступая через ржавые тросы и прелые канаты, подошли к рулю. Я протянул начальнику докового цеха щуп. Потыкав им под рулем и убедившись, что зазора нет, он матюкнулся и, отдав мне щуп, сказал:
— С дока сходим все равно!
— Как это? — возмутился капитан. — Заклинит в море руль, что тогда?
— Сейчас решим.
С этими словами начальник докового цеха повернулся и быстро стал подниматься по гремучим трапам на док.
— Ну вот, можно и по домам, — хмыкнул капитан. — Пока он разыщет прораба, пока тот соберет рабочих, наступит Новый год. Да и на исправление этого брака уйдет не один день.
Мы вернулись в капитанскую каюту. Но не успел Анатолий Иванович снять куртку, как на письменном столе зазвонил телефон. Звонил дежурный диспетчер пароходства, которому начальник докового цеха уже успел послать телефонограмму.
Выслушав диспетчера, капитан со злостью швырнул трубку:
— Если не сойдем сегодня с дока, мы срываем годовой план заводу и пароходству! А то, что в шторм заклинит руль и нас выбросит где-нибудь на камни, диспетчера не волнует!
Снова зазвонил телефон. На этот раз звонил главный инженер пароходства, потребовав к телефону меня. Не слушая моих доводов, он закричал:
— Детали рулевого устройства осматривал инженер Регистра. При сборке руля присутствовал представитель отдела технического контроля завода. Вам выданы акты Регистра и ОТК на годность руля к эксплуатации. Сходите с дока немедленно!
— В актах все правильно, но зазора под рулем нет!
— Сходите с дока или получите строгий выговор!
С этими словами главный инженер бросил трубку.
И тут в каюту ворвался начальник докового цеха:
— Ну что, не передумали? Ваше упрямство вам дорого будет стоить!
Капитан побагровел:
— Вот что, дорогой. Пугать нас не надо. Мы не робкого десятка. Зови главного инженера завода. Разговаривать будем с ним!
Хлопнув дверью, наш «гость» убежал. За покрытыми морозными узорами иллюминаторами уже темнело, и было понятно — встречать Новый год дома вряд ли придется.
В напряженном ожидании прошло какое-то время, и в каюту вошел главный инженер завода. За его спиной маячила длинная фигура начальника докового цеха. Сухо поздоровавшись, главный инженер сказал:
— Вот что, капитан. Мы сейчас завели на руль два троса. Один с левой башни дока, другой с правой. Потянем шпилями. Если руль нормально пойдет, сходите с дока. До Нового года еще успеем. Идемте вниз.
Мы спустились на освещенную прожекторами стапель-палубу. Наверху, возле шпилей, виднелись фигурки людей. Главный инженер взмахнул рукой. Протянутый с правой башни дока трос натянулся, с него с треском посыпались намерзшие сосульки, и руль медленно, со скрипом начал идти вправо.
И вдруг — трос лопнул, чуть не зацепив оборванным концом главного инженера, успевшего отскочить в сторону.
— Стоп! — закричал он. — Стоп!
И, не сказав больше ни слова, ушел. Побежал за ним и начальник докового цеха. Мы остались на стапель-палубе одни.
Рядом шумело море. Его брызги, замерзая на морозном ветру, били по лицу, как шрапнель. Капитан посмотрел на часы:
— До Нового года остается аж ничего. Будем встречать его здесь. Не уходите, я сейчас.
И капитан поспешил наверх.
Вскоре он принес бутылку шампанского и два стакана. И вот на стапель-палубе дока Одесского судоремонтного завода под звездным морозным небом мы встретили Новый год.
А с рулевым устройством завод провозился еще неделю. Но выговор я все же получил с формулировкой: «За недостаточный контроль за производством ремонтных работ».
И вот в рейсе, а ушли мы из Одессы на Кубу, я узнал по радио, что в Босфоре произошло чрезвычайное происшествие. Теплоход «Архангельск», Балтийского пароходства, при повороте в самом узком месте пролива из-за заклинившего руля врезался в стоявший на берегу Босфора дом, где шла свадьба. Три человека погибли. Много гостей ранены. Капитана арестовали.
По приходе в Гавану мы получили в нашем посольстве газеты, и в «Известиях» я увидел фотографию «Архангельска», упиравшегося форштевнем в дом на Босфоре.
Я вырезал эту фотографию и хотел по возвращении в Одессу поехать на завод и показать ее начальнику докового цеха. Но потом передумал, поняв, что этого хама ничем не проймешь.
Но что интересно, после этого происшествия выговор с меня сняли. Вот такой был случай в моей морской практике.
Аркадий Хасин