|
|
   |
Причина появления чумы стала предметом расследования специальной комиссии, созданной Ришелье в декабре 1812 г. по приказу из Петербурга. Комиссию возглавил действительный статский советник Николай Трегубов. Поначалу комиссия быстро разобралась в случившемся, и виновник чумы был ею легко найден. Это был грек Афанасий Царепа, прибывший из Константинополя, где тогда была выявлена чума. Именно поэтому эпидемия чумы в Одессе 1812 г. попала в исторические исследования как «заносная».
Однако следует указать на тот факт, что на обширной территории реликтового природного очага чумы Северного Причерноморья и Малороссии, особенно в бессарабской его части, сохранялся важный ландшафтный и экологический потенциал чумы, который мог быть источником завоза чумы в Одессу. Именно этот природный очаг проявил себя в последующих эпидемиях под Измаилом.
Важно отметить, что в 1812 году в Бессарабии насчитывалось пятьдесят пять тысяч семейств, или примерно двести семьдесят пять тысяч жителей. Однако русский писатель и историк Михайловский-Данилевский, побывавший в Бессарабии в 1818 году, рассказывал, что, проехав более ста пятидесяти верст по югу Бессарабии, он не встретил ни единого селения. Его особенно поражали изобильные луга, плодородные почвы и безлюдие. Видимо, к последствиям турецко-татарского хозяйничанья, как полагает В. С. Мисюк, добавилась еще моровая язва, или чума, 1812—1814 годов, совершенно опустошившая когда-то цветущий край.
Данный факт проявления активности природных очагов чумы в Бессарабии может свидетельствовать, с одной стороны, о том, что возбудитель чумы в Одессу мог быть занесен и с территории Османской империи, граница которой до подписания Бухарестского мирного договора 16 мая 1812 г. между Россией и Турцией проходила по Днестру — непосредственно по границе с татарскими владениями Османской империи (Бендерский и Аккерманский уезды). С другой стороны, этот факт дает основание предполагать, что циркуляция возбудителя чумы происходила не только в условиях города Одессы, куда якобы он был завезен морским путем, но она полыхала и на обширном пространстве степного ландшафта Бессарабии — современной территории юга Одесской области и юга Молдавии, что подтверждает наличие природных очагов этой инфекции в то время непосредственно вблизи Одессы, откуда в период активизации очага, вполне вероятно, возбудитель чумы мог быть занесен в город.
Прошло уже 200 лет, но грозным напоминанием всем потомкам остается гора Чумка. Эта гора, вероятно, единственный в своем роде такой некрополь в Европе. В других местах, где полыхали эпидемии, умерших хоронили на кладбищах. Да и в Одессе захоронения умерших от чумы вначале проводились на обычных кладбищах, пока не было выяснено, что люди умирали от чумы.
За все годы, прошедшие с тех грозных времен, никто не позволял каким-либо образом нарушать покой этих мест. Было понимание того, что этот страшный возбудитель, возможно, дремлет в земле, и если его побеспокоить, то он может вновь проявить себя. И такие беспокойства в какой-то степени имели под собой почву.
Ведь еще во время эпидемии чумы в Одессе 1901—1902 годов наш земляк — ученый Н. Ф. Гамалея, который тогда активно участвовал в ликвидации чумы в Одессе, предполагал, что «..чума характеризуется чрезвычайным упорством и наклонностью превращаться в эндемию...», то есть в какой-то степени укореняться и становиться местной. Кроме того, сегодня уже многие ученые мира, занимающиеся изучением этого возбудителя, по-иному смотрят и оценивают свойства этого страшного микроба, который может длительное время «дремать» в окружающей среде и при невероятном стечении обстоятельств проявить себя в агрессивной форме. Именно с этих позиций места чумных захоронений лучше не беспокоить.
Вот как по поводу захоронений новороссийский губернатор и полномочный наместник Бессарабской области граф М. С. Воронцов отношением от 15 января 1825 г. за № 623 обращается к исполняющему должность одесского градоначальника: «...остающиеся после бывшей здесь в 1812 г. чумы кладбища, где одни умершие от оной исключительно погребались, как сделалось мне теперь известным, находятся совершенно открытыми для проходящих, и я сам видел одно за Тираспольскою заставою, где не имеет ни огорожи, ни окопано рвом.
Как таковые места в недрах земли легко могут сохранить опасность заразы через долгое время, то я покорно прошу Ваше Высокородие приказать немедленно собрать и ко мне доставить сведения, сколько таковых чумных кладбищ находится около Одессы и в каких оне местах, дабы по получении сего сведения можно было принять меры, ручающиеся за безопасность».
Ответ последовал быстро (21 января 1825 г. за № 493). Вот его содержание:
«Вследствие поведения Вашего Сиятельства от 15 числа сего месяца, о чумных кладбищах, около Одессы находящихся, получив ныне от Градской полиции требованные сведения, имею честь Вашему Сиятельству донести:
Чумных кладбищ у самого города в 1812 г. учреждено было два — одно Христианское и другое Еврейское за Тираспольскою заставою, престаящего Порто-франко позади Городского кладбища, которые окопаны небольшим рвом. Сверх того в предместье города Молдаванке на кладбище также хоронились умершие от чумы до тех пор, пока свойство сей болезни не было дознано.
Чиновник, состоящий ныне по особым поручениям при Г. начальников Одесского таможенного округа титулярный советник Савойня, бывший здесь в 1812 г. частным приставом, которому от местного начальства в особенности поручено было смотреть за погребением умерших от чумы, объявил, что когда болезнь сия появилась, то таковою признана еще не была, и что он может указать места, где таковые умершие похоронены. Тела предаваемы были земле — иные в одеянии, а другие — нагие, в одной яме зарывались по десяти и более, были засыпаемы негашенной известью, весной же 1813 г. над теми ямами насыпаны земляные могилы.
О прочих чумных кладбищах по всей городской земле производится со стороны полиции разыскание, и по получении о том сведения долгом поставлю так же Вашему Сиятельству донести» (Подпись: Могилевский В.С.).
Через пять дней (29 января 1825 г. за № 695) правящий должность одесского градоначальника Могилевский в докладе графу М. С. Воронцову сообщает более подробно: «таковых кладбищ было 12 именно в урочищах: Куяльницкое одно, расстоянием от жилья на версту, Усатово хутора одно, недалеко от жилья, Нерубайских хуторах одно, от жилья на версту, Фоминой балке одно, от жилья на полверсты, Дальнике четыре, из которых три от жилья недалеко в стороне, а четвертое отстоит с четверть версты, Малом Фонтане одно, от жилья недалеко, и все сии кладбища, хотя были окопаны рвами, но от времени оные засыпались...».
Графа М. С. Воронцова не удовлетворило одно сообщение о количестве чумных кладбищ. Он предписывает одесскому градоначальнику (от 29 июля 1826 г. за № 6724): «немедленно распорядиться, чтобы ближайшие к городу из чумных кладбищ были обнесены решетками и обсажены деревьями, а состоящие в дальнем от города расстоянии вновь окопать рвами, и чтобы строго наблюдаемо было за недопущением засыпать их землею».
Мы, одесситы, — жители уникального города мира, живем уже в XXI веке. С тех давних времен многое позабылось. Но сколько бы времени ни прошло, мы — цивилизованные люди и должны по элементарным нравственным законам чтить память предков, невинно павших во время грозной эпидемии.
Однако сегодня в тех местах, где были кладбища и хоронили умерших от чумы (парк Шевченко, парк Ильича, зоопарк) ведется хозяйственная деятельность, раскапываются всевозможные траншеи, сооружаются зрелищные и другие объекты. А гора Чумка находится в крайне безобразном состоянии. На ней огромная свалка мусора, стаи бродячих собак, живут бомжи, масса машин снует в гаражи и обратно. Здесь, на этом уникальном некрополе, где захоронены тысячи людей, даже нет элементарного обелиска или таблички.
Хотелось бы верить, что сегодняшние городские власти в память об одесситах, которые строили город и создавали славу Одессы с первых ее лет, но 10% которых стали жертвами страшной эпидемии того времени, в 2012 году, — в год 200-летия страшной трагедии одесситов — сделают все возможное, чтобы гора Чумка была освобождена от антропогенной нагрузки. Чтобы она стала ухоженным местом с мемориалом, информационными стендами о том, что такое эта гора и что такое вообще чума — одна из страшнейших болезней. И приходящие сюда одесситы и гости города смогут узнавать правдивую информацию о той странице истории Одессы, которая, будем верить и надеяться, никогда не повторится.
Иван Русев. Заведующий лабораторией экологии Украинского научно-исследовательского противочумного института им. И. И. Мечникова, руководитель группы мониторинга очагов чумы в зоне Аральского моря в 80-х годах ХХ столетия, кандидат биологических наук