|
|
   |
У Ковальчик от природы идеально поставленный глаз и безошибочное чутье. И вкус никогда не изменяет ей. Проект в Болгарском центре показал: родился мастер международного класса. Правда, мысль о международных выставках ей, скромному научному работнику ОНУ имени Мечникова, доселе в голову не заходила...
Она занимается художественной фотографией всерьез около 5 лет: «Просто мне... отдали старый цифровой аппарат». А до этого были снимки «для своих», начиная с первой, родителями подаренной, советской «Смены». Но: «Я же не спонтанно... я всю жизнь — смотрю: покупаю альбомы, отслеживаю выставки. Не до искусства было: «перестройка» всех нас превратила в рабов быта».
...Она родилась и выросла в индустриальном Донецке, а учиться поступила в Одесский университет на мехмат. Ее уделом стала классическая математика: кафедра алгебры и теории чисел, переименованная теперь в «компьютерную алгебру и дискретную математику». Здесь Ковальчик окончила аспирантуру и защитила кандидатскую диссертацию, здесь и преподает по сей день. Кстати, ее «мужское» для нашего уха имя — польское: Феликса Бернардовна — полька по отцу и названа в честь бабушки, Феликсы Теофиловны; а мама ее — украинка.
Есть ли необходимость оговаривать, что в искусстве художественной фотографии Феликсы Ковальчик сказалась математическая дисциплина ума?
Компьютерные технологии в фотоснимках Ковальчик нигде не выпячивают себя. «Как вы добиваетесь такой интенсивности цветового пятна?» — «Это не я добиваюсь — это я... добиваю: компьютерного оператора-дизайнера, — сижу над ним и диктую. А добиваюсь всегда лишь того, что вижу на дисплее фотоаппарата», — смеется Феликса Бернардовна...
Ну, так я и поверила!
Подозреваете ли вы, насколько красива обшарпанная, раздолбанная стена какого-нибудь задворка? Вот снимок: крупным планом — ствол платана, облепленный листками объявлений (сколько раз на дню лезет в глаза это: «Сдам...», «Сниму...», «Продам...»), с красным пятном: кто-то еще и звезду натрафаретил. И вот эти трепещущие на ветру бумажные документы нашего меркантильного убожества, увиденные художницей как чистая форма, просияли, словно ангельские крылья. «Да я каждый день мимо него езжу!..», — ну, и я каждый день, мимо него и мимо других таких же заклеенных платанов, и вы... Оказывается, дивная сказка обступает нас со всех сторон, но мы, в унынии, погружены, каждый, в свое внутренее болото.
— Вот у меня есть еще такие страшилки с улицы Чернышевского!..
«Страшилки», то есть все разваленное, на ладан дышащее, обретают под взглядом Ковальчик «загробную жизнь», и это посмертие — рай. Какая фантастическая игра фактур и цветовых пятен в запечатленных на снимках Ковальчик фрагментах — размалеванного забора, облепленной телефонной будки, потеков краски или смолы на земле, на асфальте, на щебне. А цвет на ее снимках — это эмоциональный всплеск, удар, взрыв.
Феликса Ковальчик, вглядываясь во фрагмент, всегда держит в уме и воображении целое, поэтому у зрителя ощущение всеобъемлющей, мировой, гармонии.
И вот вам: «Гибель рекламы», — лужа, в ней плавающие ошметки афиш, — какое ликование цвета, какой завораживающий ритм шрифтовых символов! Слова рассыпались — и начертание буквы постигаешь в его первоначальном, неисчерпаемом значении, именно как символ. Оказывается, философия — веселая наука, изучать которую можно глядя в лужу. «Танец стены»: в чьей-то случайной, нечаянной мазне по уличной стенке фотохудожница, опять же, увидела поистине бездонный иероглифический символ. А возле какого-то киоска в Аркадии увидела «хохочущую палитру» — заляпанный краской кусок картона, — и возник дивный урбанистический пейзаж-«марина».
...Фотоснимки Ковальчик — поэтическая фотография, в том смысле, как было поэтическим кино Параджанова, тоже «не вполне кино». Да и параджановской коллажности Феликса Ковальчик не чужда. Хотя свои коллажи она не составляет, а подмечает. В тех же многослойных афишных обрывках («Приключения Пикассо»). И не зря два ее просто-таки потрясающих фотоцикла названы: «Театр, yes!» и «Кино, yes!». Ковальчик — драматург по сути дарования. «Натура» под ее взглядом перестает быть «мертвой», и все со всем вступает в отношения, все играет.
«ПАМЯТИ ОЛЕГА СОКОЛОВА» — особый раздел проекта Феликсы Ковальчик, в котором она, вовсе не стремясь, по ее признанию, «соответствовать», выступает как блистательный мастер ритмически-пластически-цветового нефигуратива, почерпнутого из простейших материальных реалий. «Неотправленное письмо» — сверхкрупный план... ржавчины: как красиво и как печально! «Аргумент»: запечатленная игра цветных отблесков на фактурных стеклах, — какая живопись! «Синий звук», композиция в духе Чюрлениса: да это — отражение башенного крана в колеблющейся воде!..
Чтобы претворить фотоснимки в живопись, Ковальчик соединяет два экземпляра фотографии по принципу зеркального отражения. Чтобы создать иллюзию времени, обратясь к теме кино, она применяет своего рода «раскадровку», последовательно располагая по вертикали повторяющиеся снимки, и мы ощущаем бег времени, совершая движение глазами, взглядом, — так художнице удается преодолеть статичность фотографии и сделать время своим союзником.
Время — оказывается, не всегда враг таланта, который оно, по слову поэта, держит в плену. Быть может, свобода — удел только чистых душою? Во всяком случае, искусство Феликсы Ковальчик — очищающее, и с ее подачи мы постигаем, изумленные: надо же, — «А мир прекрасен, как всегда», — как сказал другой поэт...
Тина АРСЕНЬЕВА.