|
|
   |
Это строчка из стихотворения, написанного участницей войны Е. Е. Пластун.
Елизавете Емельяновне уже за 80, живет она на ул. Тираспольской и почти не выходит из дома, потому что плохо видит. Но радуется каждому прожитому дню. Поколение, которое прошло войну, умеет ценить жизнь. Свое жизнелюбие Елизавета Емельяновна старается передать и детям, и внукам, а теперь уже правнукам и праправнукам. В том числе и читателям «Белого паруса». Она просит рассказать о далекой ее юности.
Перед войной Лиза жила в Сум"ской области. Закончила семилетку и поступила в Ахтырский педагогический техникум. «О, поколенье ратное мое!» — откликнется то время позже в ее стихах. Война еще не началась, но тревога нависла над миром. И будущих педагогов учили стрелять, прыгать с парашютом, оказывать первую медицинскую помощь. Во всяком случае, Елизавета Пластун к окончанию учебы в 1940 году имела значок сан"инструктора ГСО, ворошиловского стрелка ВС и, конечно, очень распространенный в то время среди гражданского населения ГТО — «готов к труду и обороне».
Недолго Е. Е. Пластун поработала учительницей русского и украинского языка в селе Веселая Балка Аккерманского (Белгород-Днестровского района), куда Родина направила ее по «мирному» распределению. В начале июня 1941 года Е. Е. Пластун была направлена в Курскую область, чтобы учить призывников. Но об учительской профессии пришлось забыть на время: с объявлением войны она стала санинструктором. Красивый учительский почерк пригодился лишь для того, чтобы писать похоронки родным погибших (тяжкая повинность). Лизу, правда, хотели отправить домой: на начало войны ей было только 17 лет. Но девушка твердо сказала: «Я писала в заявлении, что в случае опасности буду защищать Родину, и слово свое сдержу». Ее оставили на фронте в звании старшины (все-таки имела среднее специальное образование). А фронт отступал с боями...
Отступали по курским лесам. Шли пешком, потому что машины были слишком хорошей мишенью для фашистских самолетов, их прятали среди деревьев. Стояла осень. И вдруг впереди Лиза увидела что-то белеющее среди кустов. Подумала с грустью: «Первый снег — предвестник зимы...» Когда подошла ближе, ужаснулась: это были раненые, которые не могли не то что идти, ползти, — белели их бинты. Госпитали сворачивались, беспомощных людей просто бросили, и они молча ждали своей участи.
Лиза была в военной форме санинструктора, в кармане у нее лежал маленький немецкий пистолет, который ей подарили разведчики. И она выхватила этот пистолет, встав посреди дороги: «Солдаты, это наши братья! И если суждено умереть, умрем вместе». Поток красноармейцев обходил ее. Живым хотелось жить. Кто-то крикнул: «Не слушайте ее, у нее немецкий пистолет, это немка переодетая!» Елизавета Емельяновна говорит сейчас, что это был самый жуткий момент в ее военной биографии. Неизвестно, чем бы все закончилось, но в эту минуту резко затормозил автомобиль, несшийся по военной дороге. Генерал мигом оценил ситуацию и выстрелил в воздух со словами: «Вторая пуля — в лоб!» Солдаты остановились и подобрали раненых. Их было человек 50, их доставили в ближайший госпиталь. Генерал же записал данные Лизы Пластун и уехал. Позже ей вручат орден Красной Звезды. А она после этого случая несколько раз просила близких друзей: «Если тяжело ранят, добейте Бога ради».
Женщин старались убирать с передовой. Но с фамилией «Пластун» в военных списках Лиза осталась на фронте — непонятно ведь, женщина это или мужчина. А в конце 1942 года погиб в боях под Воронежем старший брат Лизы. Отец писал: «Не хочу, чтобы исчезла фамилия, не меняй ее, когда выйдешь замуж». Дочь выполнила просьбу отца.
Елизавета Пластун участвовала в прорыве блокады Ленинграда в 1943 году. Должны были соединиться два фронта — Волховский и Ленинград"ский. Немцы бегут, наконец. К этому времени девушка освоила миномет. До сих пор Елизавета Емельяновна помнит: 300 килограммов, 120-миллиметровый калибр, труба, лафет, опорная плита... Мина для него весит 16 килограммов. Ее нужно ввести в ствол, а ствол поднять вверх с 45 градусов почти до 90. В ушах и по сей день стоит голос капитана в последнем для нее бою 12 января 1943 года: «Фугасной по танкам — заряжай! Осколочной по пехоте — огонь!»
А как ее ранило, Лиза не помнит. Мина разорвалась в руках. Спасли ватные штаны и меховой полушубок. Случись дело летом, изрезало бы ее в куски — осколки острые, как бритва. Артиллеристы подобрали истекающую кровью девушку на поле боя и отвезли в медсанбат.
Лизе влили кровь, зашили раны на животе, готовились оперировать правую руку. Что там под бинтами, девушка не знала, но умоляла врача: «Не отрезайте, не калечьте, я жить не смогу!» Ей же не было и 20 лет! «Да один только палец...» — отводил глаза врач. Кисть руки сумели сохранить, но изувечена-скручена она была безнадежно. Ей дали вторую группу инвалидности и отправили в солнечный Сталинабад (Таджикистан) поправлять здоровье. Возвращаться домой калекой Лиза категорически отказалась.
Но родные-то ее искали! И нашли. Мать писала такие письма, что впору плакать над ними. Когда о ситуации узнал военком, стал уговаривать: «Ты молодая и боевая. Ты — красавица. Поезжай домой. Не расстраивай родных. Вот увидишь, скоро жениха найдешь...»
Как в воду глядел. По пути домой встретила Лиза своего Колю. Техник Николай Силенко недавно закончил Сталинабадское летное училище. С первого взгляда понравилась ему Елизавета, хотя злые языки отговаривали: «Разве здоровых девчат мало?» Они поженились в 1946 году и прожили вместе 60 счастливых лет.
После войны Елизавета Емельяновна работала, конечно же, учительницей. У нее полвека педагогического стажа (может, ее еще помнят в одесских школах). У нее много самых радостных воспоминаний мирного времени. А в зрелые годы почему-то все чаще выплывают воспоминания военных лет. Она и стихи начала писать, уже дожив до пенсии. Названия их говорят сами за себя: «Наступленье», «Волховский фронт», «Товарищам по оружию», «Живым и павшим», «Незабываемое»... Одно из стихотворений заканчивается так: «Мы в трудный час стране отдали все, надеясь: это вновь не повторится». Цените жизнь, люди!
Татьяна НИКОЛАЕВА.