|
|
   |
Так издавна называли район, расположенный от «полумоста Сикара», сохранившего некое подобие моста только с одной стороны, а с другой стороны прочно влившегося в мостовую улицы Еврейской (о котором, конечно, всю информацию можно получить только у Олега Губаря) и вплоть до Таможенной площади. Над «Канавой» проходят три моста, соединяющие улицы Греческую, Жуковского и Бунина с Канатной. Этот район образовался на дне большого оврага, тянувшегося к порту. Он всегда был на особом счету!
* Идет снос старых домов по Польскому спуску.
* Вот и все, что осталось от «канавского» дома № 13 на Польском спуске.
«Канаву» описал Евгений Новицкий в своей книге «Одесские миражи»: «...Весь район этот был совсем непростым. Еще со времен «доисторического материализма» именно здесь, у порта, свершалось множество исторических событий. Здесь творили историю аристократы, сбежавшие от маленьких кровожадных революционеров, революционеры, сбегавшие от убитых ими аристократов по ступенькам Потемкинской лестницы в объятия приказчиков, и, наконец, замечательно переписывали историю «буревестники революции», просиживая то ли в ночлежках, то ли в дешевых борделях.
...в эти дома можно было войти на одной улице и выйти на другой. Из их подвалов темные лабиринты катакомб выводили контрабандистов за линию порто-франко...»
Вероятно, первая фраза, почти поэтически описывающая «Канаву», нуждается в некоторой расшифровке: «Аристократы», сбежавшие от «революционеров», относят нас к страницам книги Валентина Катаева «Уже написан «Вертер»...» там описывается реальный эпизод — нескольким арестованным чекистами царским офицерам удалось бежать, когда их вели по Сабанееву мосту на Маразлиевскую, где размещалось здание ЧК, и скрыться во дворах и закоулках «Канавы». «Революционер», сбегавший от убитого им «аристократа», — это народоволец Степан Халтурин, застреливший 18 марта 1882 года на Приморском (тогда Николаевском) бульваре одесского военного прокурора генерала В. Стрельникова, и пытавшийся убежать по Потемкинской (тогда Бульварной) лестнице все к тем же спасительным закоулкам «Канавы».
Ну, а «буревестник революции» — это Максим Горький, тогда Алексей Пешков, о пребывании которого в том районе до недавнего времени сообщала мемориальная доска на доме по Деволановскому спуску.
Евгений Новицкий прекрасно знал и историю, и сам этот район. В начале 70-х, когда он учился на историческом факультете ОГУ, он работал сантехником в ЖЭКе, который обслуживал дома на «Канаве». Это давало ему «казенную квартиру» в доме № 9 на Польском спуске и возможность на законном основании лазить по подвалам и чердакам «Канавы».
«Старая мебель, сундуки с одеждой начала века, какие-то приборы, старинный инструмент, не говоря уже о размокших книгах и картинах...
...Извлек из-под слоя копоти и жира маленький чудный шкафчик семнадцатого века, инкрустированный черным деревом и перламутром. Проплавав не один век на кораблях всех морей, шкафчик потом служил подставкой под керогаз в коммунальной квартире... Стараясь не потревожить клопов, так и норовивших скакнуть за шиворот, сгреб пачку журналов мод времен русско-турецкой войны, несколько заросших плесенью тарелок, оказавшихся мейсенскими шедеврами, и, как контрибуция за победу в борьбе с тараканами, кучу черных вилок и ложек. Вымоченные в бензине и начищенные, они серебряно засверкали гравировкой и резьбой, передавая из времени «Приветъ из Алупки», — так в «Одесских миражах» Евгений Новицкий описывает свои изыскания.
Всем же остальным, не живущим непосредственно в «Канаве», гулять там особо не рекомендовалось. Грозная слава «канавских ребят» держала нас, юных жителей центра, в 60-е годы подальше от этого района. «Канавские» с грохотом и искрами неслись по Польскому спуску на самодельных маленьких тележках, сделанных из ящичных досок и оснащенных тремя здоровенными подшипниками, исполнявшими роль колес, и попадаться им на пути без сопровождения взрослых было «чревато»!
Конечно, жалеть о том, что начали снос старых «канавских» домов, едва ли разумно.
И в лучшие их годы «удобства во дворе» в этих домах были обычным явлением, а жить в этих весьма богатых историей, а также всякими насекомыми и грызунами стенах было, прямо скажем, совсем не комфортно, особенно по современным меркам.
И все же жалко! Жалко безвозвратно уходящей Одессы, сохранявшей преемственность истории от самого своего основания и до нынешних времен, — через дома, частички сохранившегося старого быта, поколения живших в этих домах.
Будут построены другие, удобные и красивые дома, придут другой, комфортный быт и другие семьи, но это будет совсем другая история и совсем другая Одесса.
Прощай, «Канава»!
Олег ВЛАДИМИРСКИЙ.