|
|
   |
Как и для всех фронтовиков, для Галины Николаевны Ильницкой 9 мая — день особый. Печальный и радостный одновременно. Но нынешний праздник она встречает с горьким чувством и тревогой: в Киевском районном суде лежит иск о ее выселении из квартиры, в которой она прожила более 25 лет... Думала ли она в мае 1945 года, что на старости лет ей придется защищаться не от врагов, а от родственников покойного мужа?
...В ИЮНЕ 41-го Галина Ильницкая сдавала сессию. Еще два экзамена — и она станет дипломированным фельдшером-акушером, может быть, уедет к родителям в Кривое Озеро, где нужны медики, а может, будет работать по направлению... Впрочем, о будущем трудоустройстве особо не задумывалась, главное сейчас — сессию сдать, получить диплом, а потом выпускной вечер...
...Повестки в военкомат принесли в первый же день войны — всему курсу. Спустя сутки они уже ехали в Москву, на пересылочный пункт. Через две недели однокурсников направили по госпиталям, а трех человек, среди них и Галину, оставили в учебном полку связи.
Работу с рацией Галя освоила быстро, старательную курсантку командир очень хвалил. Но на фронт ее отправили фельдшером в полевой госпиталь. Раненые поступали практически круглосуточно, и военные медики буквально валились с ног, спать приходилось урывками. Жалеть себя было некогда...
Однажды ее вызвали в штаб: «Радистка? Будешь работать на связи». Полгода Галина Ильницкая таскала на себе аппаратуру, обеспечивая связь штаба полка с частями, пока не пришла смена. Из штаба ее направили в санроту.
Галина Николаевна сейчас удивляется: откуда силы брались у нее, худенькой, небольшого росточка, вытаскивать с поля боя раненых вдвое тяжелее нее? Там ее и подстрелил немецкий снайпер. Рана была не опасной, Галя перевязала руку жгутом, но выбраться под обстрелом из лощины, где находился раненый, не смогла. Так и пролежала рядом с бойцом до ночи, а потом дотащила его в полевой санбат.
В 1943 году Г. Ильницкую штабное командование снова усадило за радиостанцию. Более мощная, она была установлена на автомашине. Экипаж колесил по всему фронту, пока не попал в окружение. Двенадцать суток четверо оставшихся в живых прятались в лесу, питались ягодами и делили на кусочки шоколад из НЗ. С ними была переносная станция, но пользоваться ею было опасно — могли запеленговать враги. И все-таки удалось послать своим весточку, за ними прислали самолет. Летели домой под плотным обстрелом, уже пересекли линию фронта, как над брянскими лесами в самолет попала зенитка. Осколок попал Галине в живот, но товарищи успели ее выбросить с парашютом.
Радистку обнаружили без признаков жизни, и родителям ушла похоронка. Но она выжила. Шесть часов боролись фронтовые медики за жизнь отважной девушки. Когда Галина пришла в себя, ей сообщили, что детей у нее не будет...
В этом госпитале она осталась работать после выздоровления. А когда фронт подошел к границе с Польшей, Ильницкую снова вызвали в штаб, посадили за рацию. Во время радиосеанса ей осколком раздробило ногу, врачи сказали, что без ампутации не обойтись. Но нашелся хирург, который спас 20-летней девушке ногу, заменил размозженный кусок кости металлическим штырем. После выздоровления работала в том же госпитале — до конца войны.
После демобилизации послала письмо в Кривое Озеро, а через две недели уже обнимала мать и отца. Узнала, что ее брат-танкист воевал почти рядом с ней, погиб под Харьковом. Дома побыла всего один день — в районном госпитале не хватало медработников. Когда понадобился документ об образовании, Галина Николаевна поехала в Одессу. В отделе кадров медучилища дипломы бывшим студенткам на руки не дали, сказали, что нужно подойти в отдел кадров мединститута. А там их встретил ректор: «Учитесь дальше, девушки...». Так Г. Ильницкая стала студенткой 3-го курса Одесского медина...
После окончания института Галина Николаевна вышла замуж, а в 25 лет стала вдовой. Второй раз замуж вышла через 8 лет, прожили вместе без малого два десятилетия. После смерти мужа думала, что до конца своих лет останется одна, но судьба послала ей человека, с которым прожила двадцать пять лет.
Василий Захарович умер два года назад.
И С ТЕХ ПОР Галина Николаевна лишилась покоя: один из сыновей покойного мужа пытается отсудить квартиру, в которой она живет.
— Когда мы решили оформить свои отношения с Василием Захаровичем, его сыну Валентину предложили мою трехкомнатную квартиру, — рассказывает Г. Н. Ильницкая. — Он отказался, так как жил на жилплощади своей гражданской жены, но попросил отдать ему вырученные от продажи квартиры деньги на покупку автомобиля. Так мы и поступили. С 1984 года Валентин К. не живет в этой квартире, хотя прописан, за жилье не платит. После смерти мужа я, как инвалид войны, освобождена от квартплаты, а его долг за квартиру и коммунальные услуги достиг почти 400 грн. Совместное с ним проживание невозможно, Валентин сильно пьет, со своей второй женой продали автомашину и большую квартиру, деньги пропили. Человек он неуравновешенный, скандальный, мне с ним житья не будет...
Когда пасынок обратился в суд с иском о вселении, юрист посоветовал Галине Николаевне тоже подать исковое заявление — о признании Валентина потерявшим право на жилье: он не проживал в квартире двадцать лет.
Судебное разбирательство длится почти два года. Обычный жилищный спор, который должен решаться в суде. И Галина Николаевна это понимает. Но судебному процессу конца не видно...
— Валентин с адвокатом откровенно затягивают рассмотрение дела, — говорит она. — Как только стало ясно, что судья уже готов вынести решение, у них вдруг появились неотложные дела, не позволяющие присутствовать на заседаниях. Практически весь 2005 год они находили предлог, чтобы не приходить в суд. Думаю, расчет на то, что скажется мой преклонный возраст, болезни, стресс, и ситуация разрешится сама собой...
Похоже, Г.Н.Ильницкая не зря пришла к такому выводу: с декабря 2004 года по декабрь 2005-го и Валентин К., и его адвокат Х., судя по представленным в суд справкам, не имели ни минуты свободного времени. Так, с 1 декабря 2004 г по 1 июля 2005 г. Валентин находился в командировке. С 1 июля по
1 сентября 2005 г. адвокат принимала участие в другом судебном процессе. Весь ноябрь они тоже были заняты.
Только вот незадача: в то время, как Валентин якобы был в командировке, его видели в Одессе. И работал он не в другом областном центре, откуда справочку представил, а в одном из одесских охранных агентств, откуда его затем уволили за прогулы. Да и с адвокатом неувязочка вышла. Галина Николаевна не поленилась сходить в апелляционный суд, где якобы слушалось дело с его участием, и выяснила, что в указанные в справке дни судебные заседания не назначались... По этому поводу судья, которая вела это дело, даже написала представление в коллегию адвокатов, в котором, кстати, указала и на некорректное поведение адвоката Х. За что «удостоилась» заявления об отводе.
Не состоялось ни одно из трех назначенных заседаний и в нынешнем году. А когда в один из январских дней Галина Николаевна возвращалась из суда, у самого дома на нее было совершено нападение, в результате чего у нее оказались сломанными нос и лобная кость...
Сейчас дело получило новое развитие: после того, как суд не удовлетворил ходатайство адвоката Х. об отводе судьи, Валентин К. подал еще один иск — о выселении мачехи из квартиры. Рассматривать его поручено другому судье. Это значит, что процесс начнется с нуля.
Сколько времени уйдет, пока дело получит логическое завершение, можно только предположить. По крайней мере, первое назначенное заседание не состоялось — из-за болезни судьи. А Галине Николаевне уже пошел
85-й год...
Валентина ОНЬКОВА.