|
|
   |
Это слова из письма 13-летнего мальчишки в редакцию. Его история вкратце упоминалась в публикации «Страдания Галины Мартыновой и ее детей» («ВО» от 22.11.05). Галина подбирает детей, которых родители подвели к краю гибели. Их у нее на сегодня «скопилось» более 20. Именно «скопилось» на 50 квадратных метрах. Власти пытаются решить вопрос с жильем для большой семьи, но пока не получается.
Однако сегодня речь — о мальчишке. Для Галины главное, чтобы дети были здоровы, накормлены, одеты и отправлены в школу. Непостижимым образом ей это удается. Но есть еще один важный момент: определение статуса ребенка. Тут от Галины мало что зависит. И вопрос зависает. Есть у нее усыновленные дети, взятые под опеку. А есть... примкнувшие к этой дружной семье. Где-то пьянствуют или «колются» их родители. Галя и рада, что они не являются — хоть в нормальных условиях ребенок поживет. А заберут — неизвестно, что с ним будет. Послушаешь детей, чего они натерпелись от мамани с папаней, — волосы дыбом встают.
Но благие человеческие порывы одно, а государственные законы — другое. Пишет областная служба по делам несовершеннолетних письмо-указание подотчетной ей структуре: «...Проверить условия содержания и воспитания детей, изучить, на каком основании пребывают они в семье гр. Мартыновой Г. С., и принять меры по возвращению к месту их пребывания».
И все тут правильно. Поэтому, когда Галина обращалась в редакцию за помощью, мы ее всегда корили: оформляй «примкнувших» должным образом. Со стороны это кажется делом несложным. Вот хотя бы в отношении упомянутого мальчика: если мама напрочь забыла о своих родительских обязанностях, так лишай ее родительских прав, оформляй опекунство. Ребенок в статусе сироты хоть какие-то льготы от государства получит, да и пенсия по утере кормильца (отца) пойдет ему.
Оказывается, все не так просто. И не одна Галина сталкивается со стеной бюрократизма.
Рассмотрим конкретную ситуацию.
Девятилетнего бомжонка Галя нашла поздней осенью 2001 года в парке Ильича в ужасном состоянии. Когда отогрелся, рассказал: «В Березовке в школу я не ходил. Мама с сожителями меня била и заставляла с сестрой Кристиной просить для них на базаре. Мы все время голодали. Мы убежали в Одессу, где жили в коробках на берегу моря и попрошайничали...»
Обратите внимание: исчезли двое детей, а ни соседи не забили тревогу, ни школа, ни служба по делам несовершеннолетних, ни милиция. Семья-то давным-давно неблагополучная. «У нас дома постоянно находились мамины друзья, которые варили наркотики и кололись, а потом дрались. Мой старший брат Дима тоже стал наркоманом...», — пишет этот мальчонка в редакцию. Добавлю: старшая его сестра Кристина, сейчас ей 14 лет, пошла по рукам. Я встречалась с ней, ищущей «клиентов» в парке Шевченко. Вряд ли девочку можно вернуть к нормальной жизни.
Хлопчик назвал адреса, и Галя смогла найти его дедушку — известного в Березовке человека. Чтобы хоть как-то «узаконить» мальчика, она попросила деда написать заявление: не возражаю, мол, чтобы внук проживал в семье Мартыновых. Дедушка и привез из Березовской школы личное дело Сережи, в котором, к счастью, оказалась ксерокопия свидетельства о его рождении. Ребенка хоть в школу приняли. Есть ли оригинал — неизвестно, потому что дедушка умер. Мать свой дом продала, живет в доме деда (отца). Образ жизни не поменяла.
Справедливости ради надо сказать, что дедушка забрал однажды внука на зимние каникулы. А потом в школе Сережа не смог написать сочинение на тему: «Как я провел каникулы». «Да почему же?» — допытывалась Галина. «Это у вас тут были каникулы, — ответил мальчик. — А у нас там — пьянки да драки».
Были еще визиты его мамы (обычно с сожителями), которые можно назвать «налетами». Однажды явилась: «Хочу поговорить с сыном!» Вывела ребенка во двор и стала хлестать по щекам. Потом подкараулила малого в художественной школе им. Костанди, так преподаватель еле отбил Сережу. И в
79-й школе учителя подтвердят, что видели мамашу в странном обществе и в странном состоянии. Сережа убежал от нее по черному ходу...
Мамины появления Галина связывает со слабыми «шевелениями» в различных «детских» структурах по поводу определения статуса ребенка. Дело не в том, что эти структуры пытаются напомнить матери о долге и надеются на ее раскаяние. Женщина боится лишиться родительских прав потому, что вместе с ними лишится и пенсии по утере кормильца, которую получает на Сережу.
Галя уже три раза собирала так называемый пакет документов на мальчика, отдавала в службу по делам несовершеннолетних. Канули в неизвестность (для нее, во всяком случае). Желая как-то подтолкнуть дело, мы от редакции направили прошение в Березовскую райгосадминистрацию, приложив письма Галины и Сережи. Пришел лаконичный ответ: дело о лишении родительских прав матери находится в районном суде, окончательное решение еще не вынесено...
Ничего не остается, как ждать. Но ведь это же ребенок! После недавнего «налета» матери в ноябре он боится ходить в школу. «Мама, — спросил однажды Галину, — а может меня милиция забрать и отдать «Ларисе?» (так он называет «биологическую» мать). «Может», — ответила Галя (один из главных принципов ее воспитания — говорить детям правду). А тут еще угораздило Галину позвонить в Березовскую СДН: как, мол, продвигаются дела? То ли из новеньких кто ответил, то ли перепутали что: «Мать исправилась, ребенка забирают в семью».
Сережу в школе любят: старательный, надежный, совестливый, спокойный, доброжелательный. Но какое же злое, агрессивное письмо прислал он после этих новостей в редакцию 14 февраля: «Почти пять лет я живу в своей новой семье, где у меня есть мама, бабушка, братья и сестры. За это время Лариса Х. приезжала несколько раз со своими женихами, пыталась меня бить и затащить к себе в Березовку. За все время, которое я прожил с Ларисой, я видел от нее только побои и маты. После жизни в нормальной семье, где меня все любят, я больше не могу жить, как раньше. Если меня силой вернут моей бывшей матери, то я убегу и утоплюсь в море...»
Заканчивается это письмо угрозой: «В апреле мне исполнится 14 лет, и я смогу подать апелляцию в суд...»
Могут возразить, что рукой ребенка «водил» кто-то из взрослых. Но я не один раз, и подолгу, беседовала с Сережей. Он так мыслит! В кризисной ситуации дети взрослеют быстро, жизнь заставляет их выучивать и юридические термины.
...15 февраля в восемь часов утра дружная семейка Мартыновых отправилась в школу. Три первоклассника, семь пятиклассников, Настя в восьмом, Сережа в седьмом, Жорик в четвертом... Влада шла первой — она староста в 5-В, ей класс открывать надо. Мальчишки сзади играли в снежки. Вдруг раздались тревожные крики. Оглядываются: Сережа бросил портфель и пытается убежать от трех парней. Оказалось, прибыл за ним старший брат Дима с двумя «помощниками» лет 15-16. Тут же подскочила и Сережина мать с очередным «дядькой». «Она такая страшная, — рассказывала мне Влада, — глаза стеклянные!» «А волосы вспученные!» — добавил Ваня. Мать била Сережу сумкой по лицу, брат тащил в сторону железнодорожного вокзала, «дядька» пытался поймать такси.
Мартин кинулся домой за помощью, упал на трамвайных рельсах, выронил перчатки, но поднимать было некогда. Влада побежала на «Привоз» в милицию. Остальные дети рассыпались цепью (будто кто учил) и кричали: «Спасите!». Люди останавливались, хотя ничего не могли понять. Но все же брали сторону чистенького мальчишки и пытались урезонить разъяренную женщину. Одна старушка даже клюкой ее толкнула: «Отцепись ты от него!».
Из дома Гали выскочили все взрослые и «отбили» Сережу. В очередной раз. Уже и из школы позвонила классная руководительница Сергея: «Мы рады!». А Влада в слезах заявилась из милиции: «Мама, даже если будут нас убивать, никто не защитит?»
Влада, как было сказано, побежала в милицию на «Привоз». Девочка так колотилась в железную дверь, что ей-таки открыли. «Главный» милиционер пил кофе. «Что случилось?» — спросил. «Брата... бьют... на улице...» «И что?» — спросил милиционер, отпив еще глоточек. Девочка поняла, что нет ему дела до ее беды. «Разрешите позвонить», — попросила. Разрешили. Не дозвонилась. Больше ее ни о чем не спрашивали, а сама она, ничего не рассказав, выбежала из отделения.
Успокоив детей, мы с Галиной вышли во двор. «Я бы хотела посмотреть тому милиционеру в глаза, — сказала Галя то, о чем думала и я. — Ведь это же взрослый человек, умный и сильный в глазах ребенка. Защита наша...»
Мы берем Владу и идем на «Привоз». Я представляюсь и долго объясняю в безликое переговорное устройство, чего хочу. Наконец, появляется в воротах милиционер по фамилии Лупол (во всяком случае так он представился — без особой охоты, кстати). «Почему вы не оказали помощь девочке?» — спросила я. «Ты мне что-нибудь рассказывала?» — повел он подбородком в сторону Влады. «Нет!» — ответила девочка. «Вопросы есть?» — подбородок пошел в мою сторону: «Нет!» — повторила я вслед за ребенком.
Татьяна НЕПОМНЯЩАЯ.