|
|
   |
Он сам назвал себя «человеком-невидимкой». В одном из рассказов своей, второй уже, книги, на презентации которой быть не мог. В феврале минет 10 лет, как Леонид Михайлович Диордица передвигается только в инвалидной коляске. И только по крохотной комнатке и еще более крохотному коридорчику: коляска не проходит в дверной проем, не выедет она и в подъезд из-за отсутствия пандуса.
Здесь он живет с 1945 года, с того самого дня, когда его, маленького мальчика, войной разлученного с мамой на целых четыре года, привезли наконец в Одессу. Их квартиру заняли ловкачи, не обременные совестью (и в те времена водились такие). Они оказались в коммуне, в комнате, которую с великим трудом превратили в подобие квартиры. Отец с войны не вернулся, Леня взрослел без него.
Школа, политехнический институт, увлечение каноэ, байдарками, диплом радиоинженера, интересная работа в СКБ «Полиграфмаш», на «Кинапе» — даже для нужд космонавтов документацию разрабатывали. А затем — развал Союза, развал предприятий. Надо было кормить семью. Пошел преподавателем в станкостроительный техникум. Зима 1995-1996 гг. выдалась ранней и суровой. Из-за задолженности в техникуме отключили отопление. На лекциях студенты сидели одетые. В перерывах он отправлял их побегать-погреться, а сам снимал обувь и растирал задубевшие ноги. Через месяц ноги начали отказывать...
Больницы, процедуры, операция. Семьи не стало. Связь с миром — по телефону. Выехать бы Леониду Михайловичу на коляске в теплый день хотя бы на тротуар родного Каретного переулка, да недоступно ему даже такое «путешествие». Так и стал «человеком-невидимкой», заточенным в четырех стенах. Нашлись бы добрые да мастеровые люди — переставили бы шпингалеты-засовы так, чтобы он мог дотянуться до них с коляски, не опасаясь перевернуться, соорудили бы небольшой пандус... Сколько счастья человеку подарили бы! Если кто-то отважится заняться этим, начинать лучше по теплу, например, в мае: условия жизни Л. М. Диордицы таковы, что в холодную пору даже небольшие строительные работы могут навредить его и без того подорванному здоровью. Телефон Л. М. Диордицы — в редакции.
Не часты гости у Леонида Михайловича. Чего греха таить: с больным да одиноким человеком на веселые посиделки рассчитывать не приходится. Из друзей остались самые верные, да дважды в неделю приходит и помогает, спасибо, социальный работник Анжела Беляк.
Доцент политехнического университета Олег Николаевич Паулин, хоть и очень занятой человек, тоже иногда навещает. Елочку-малютку принес Виктор Васильевич Кравченко, с которым работали в СКБ «Полиграфмаша», он при случае и коляску чинит. Не забывает и однокурсник, друг детства Сергей Ушаков.
31 декабря Сергей Георгиевич пожаловал с гостинцами. Общение — лучшее лекарство, Леонид Михайлович на какое-то время забыл о жгучих болях, с недавних пор преследующих его особенно.
Радикальное обследование, лечение требуют денег. А у него всего 356 гривень пенсии. К тому же инвалиду первой группы общего заболевания с некоторых пор льготы не положены...
— Кто автор этих картин? — интересуюсь, очарованная ярко-голубой бабочкой на белоснежной ромашке, любуясь пейзажами, похожими на крымские, закатом над морем.
— Это цветные фото, — оживляется Леонид Михайлович. — Когда-то увлекался, колдовал с разными фильтрами, добивался звучания света. Таких пейзажей уже нет, — вздохнул, — исчезли.
Показывает припрятанные в столе снимки сказочных камней-голов, запечатленных когда-то в Лесках: «Пятнадцать моих работ днями вернулись с предновогодней выставки в Доме с ангелом».
В творчестве — спасение Леонида Михайловича. Две книжки его рассказов — «Духи для попугая», «Грустно и смешно» — с помощью добрых людей вышли совсем небольшим тиражом, но радость от этого не умалилась. Они стали и своего рода терапией для других — тех, кого недуг так же, как и автора, обособил от живого течения жизни. Присутствовала как-то на таком коллективном чтении этих бесхитростных зарисовок, так что знаю не понаслышке.
А Л. М. Диордица задумал небольшую повесть «о больничной палате и ее пациентах», рабочее название — «Белый дилижанс». Спросила неосторожно: «Как приходит к вам вдохновение?».
— Вдохновение я себе делаю, — сжал руками подлокотники коляски Леонид Михайлович. — Заставляю себя работать. Творчество для меня — поплавок, иначе давно болезни доконали бы. Вхожу в раж — начинаю разговаривать со своими героями... Расскажет кто-то что-то интересное — разворачиваю сюжет, как пружину.
Многие ли способны вот так, преодолевая боль, сказать людям: «Оглянитесь вокруг — жизнь хороша в разных ее проявлениях. Улыбнитесь».
Мария СТЕРНЕНКО.