|
|
   |
Прочитала в «Вечерней Одессе», что 31 августа в парке им. Т. Г. Шевченко молодежная организация Одесского порта провела презентацию Суворовской аллеи (начинается она от памятника Неизвестному матросу). Заканчивается заметка: «Суворовская аллея станет излюбленным местом отдыха одесситов».
Было у меня излюбленное место отдыха в парке. В раннем детстве я жила на улице Базарной (Кирова) в окружении одно-, двух-, трехэтажных домов. Теперь их нет, поставили здания «повыше». А нам вместо коммуналок дали в общем-то хорошие квартиры в Таировском микрорайоне. Редко бываю я там, где заряжались (прочитанное где-то выражение) золотые батарейки детства.
В первую очередь, это цирк. Не в обычном понимании слова — с клоунами и танцующими животными. Этот цирк не нравится мне с малых лет, когда увидела однажды с первого ряда, как описялся медведь под хлыстом натужно улыбающегося дрессировщика. Цирк в парке — это такое круглое место напротив стадиона ЧМП, приятная ложбинка-долинка с древними (во всяком случае, мне так кажется до сих пор) камнями типа выветренного ракушняка. Рядом на вершине — памятник-колонна то ли в честь Суворовского бастиона, то ли в честь закладки Александровского парка. Уже тогда памятник разграбили, не понять было, что на нем написано. Я каталась по его теплым бокам — ощущение ласкового тепла останется на всю жизнь в ладошках и коленках.
А главное — парк являлся мне местом таинственным, в тени его густой зелени можно было прятаться от мамы и бабушки. Огромную ель, что растет не в цирке, а сразу за ним, я просто боялась долгое время — до тех пор, пока не поняла, что большие шишки на земле — это ее детки (с семянышками), а если есть детки, то мамы страшиться нечего, мамы ведь всегда бывают только добрые.
Потом чаща кустов поредела, зелень потускнела. Засохли в парке многие старые деревья. Туйки-кусты вокруг ели тоже в одно знойное лето покрылись ржавчиной от жары, да так и не ожили...
С радостью обнаружила я этой весной, что какая-то организация высадила прямо в цирке с десяток стройных березок, стволы которых молодо сияли на фоне погибающих от возраста акаций. И на склоне цирка красовались еще пять таких же нежных деревьев.
На одесские пляжи давно не хожу, езжу в Затоку к родственникам, где море почище. Но в середине лета все же прогулялась по парку Шевченко. Две березки явно плохо себя чувствовали под палящим солнцем. Плохо чувствовала себя и я: стыдно было перед умирающими деревцами. Но не возить же воду в бутылочках с улицы Архитекторской!
Угрызения совести погасила воспоминанием детства: бежим утром с бабушкой на пляж, меня обдает брызгами зелентрестовкая поливальная машина, я взвизгиваю, бабуля грозит пальцем водителю — и все смеются. Были ведь поливалки раньше. Не могли они исчезнуть. Работники парка увидят, как засыхают березки, и пришлют «скорую помощь».
Не прислали. В День города дали дополнительный выходной. Я отправилась в излюбленное место отдыха. Скамеечки на склоне цирка изрезаны надписями ножом. Под ними — горы мусора. А березки погибли. Винить некого. Мы гордимся тем, что родились одесситами — кто в пятом поколении, как я, а кто и еще «родовитее». Мы будто даже печемся о благе родного города. Получается, только на словах.
Молодые портовики сделали большое дело. Однако «презентацию» его надо бы проводить по результату. С высаживанием деревьев во многих случаях он нулевой. Цыплят по осени считают. Деревья — тем более.
Наталия Руденко