|
|
   |
Нашему саперному отделению была поставлена задача: проделать проходы в своем и немецком ротивотанковых минных полях.
Мины, установленные еще осенью, вмерзли в грунт и покрылись слоем снега. Стояла морозная лунная ночь. Мы были одеты в ватные брюки, полушубки. Сверху — белые масккомбинезоны. Обутые в битые валенки, на руках меховые двупалые рукавицы. Экипированы автоматами, минокопателями, белыми мешками с еловыми ветками и одним топором на двоих. Автоматы и миноискатели обмотаны марлевыми бинтами.
С наступлением темноты отделение в составе шести человек выдвинулось из траншей, ползком, попарно. Пехота обеспечивала нашу охрану, а артиллерия звуковую маскировку. Мой напарник, сержант Киселев, полз впереди, прослушивая миноискателем полосу двухметровой ширины и обозначал еловыми ветками ее границы. Таким же способом обозначал и обнаруженную мину. Я подползал к ней, разгребал вокруг нее снег и топором обрубал вокруг мины мерзлый грунт. Не вынимая из мины взрыватель с детонатором, удалял ее за границу прохода.
Слева от нас, уступом на расстоянии 10-15 м, двигалась вторая пара, а за ней третья, убирая с полосы ветки и обозначая ими левую границу прохода.
Успешно проделав проход в своем противотанковом минном поле, двигаемся в глубь нейтральной полосы. Проползли около тридцати метров, и я обнаружил по всем внешним признакам противопехотную мину. Она опаснее, чем противотанковая. Но мой напарник ее успешно снимает.
Все ближе приближаемся к траншее противника. Но немцы все же обнаружили наших саперов и открыли огонь из всех видов оружий, начали освещать ракетами. Наши войска в ответ тоже усилили огонь по противнику. Завязалась огневая дуэль, посредине которой оказались мы. Но проходы к утру обязательно должны быть проделаны. Утром двинутся пехота и танки, и каждая не снятая нами мина окажется смертельной для наших солдат. Никто не давал нам права даже ради спасения своей жизни прекращать работу. Несмотря на обстрел, двигаемся вперед. При вспышке ракеты уже видны очертания немецкой траншеи. Обнаруживаю очередную мину, сгребаю снег, ставлю еловую ветку и, приподнявшись на корточки, поворачиваюсь назад в сторону напарника сержанта Киселева и падаю...
Придя в сознание, ощущаю резкую боль в глазах и в груди и полнейшую тишину. Соображаю, где нахожусь, понимаю, что двигаться нельзя и снова теряю сознание.
Пришел в себя, когда почувствовал, что меня везут. В медсанбате, обработав раны, сказали, что буду видеть, глаза только забиты землей при взрыве. В грудь, пробив ремень автомата и мех полушубка, угодил осколок. Сослуживцы рассказали, что мина взорвалась под руками сержанта Киселева. Он погиб на месте, а меня этим взрывом только контузило и ранило. В эту ночь при проделывании проходов наш взвод потерял треть своего состава.
Филипп ЦУШКО.
Полковник в отставке.