|
|
   |
О том, насколько судьба Одесской киностудии вписана в контекст бытия государства Украина, наша беседа с кинорежиссером, народным артистом Украины, председателем правления Одесского отделения НСКУ Ярославом Лупием.
Позиция настоящего практика кинематографа такова: удержать для творческого сектора Союза кинематографистов то, что еще можно удержать. А возможности эти регламентированы законами и подзаконными актами. И на разумные тактические компромиссы тоже необходимо идти.
Какой имеем нынче расклад? В конце июня, как сообщило агентство «Интерфакс Украина», согласно данным системы раскрытия Национальной комиссии по ценным бумагам и фондовому рынку Украины (НКЦБФР), государству принадлежит 50%+2 акции ЧАО «Одесская киностудия». Еще одним владельцем Одесской киностудии, с пакетом акций 25% минус одна акция через ООО «Медиа Коворкинг» выступает киевский застройщик Андрей Вавриш. А бывший владелец «полупакета» в 50% минус одна акция, нынешний министр культуры Александр Ткаченко недавно продал остававшийся у него пакет в размере 25% минус одна акция уставного капитала банкиру Александру Морозову, который с 2013 года является директором по развитию бизнеса ЧАО «Смарт Холдинг». Стоимость одной акции — одна гривня.
Однако же почему за государством сегодня числится 50% плюс две акции, если, и наша газета сообщала об этом 13 февраля, 12% от общей балансовой стоимости киностудии ушли в руки частника, согласно судебному решению, за счет студийной гостиницы «Экран»? Да так оно всё у нас делается: тогдашний министр культуры Владимир Бородянский, а именно министерство выступает держателем акций киностудии от лица государства, судебного решения как-то не заметил, а исполнительная служба как-то частником вдохновлена не была, а правительство Гончарука вскоре в отставку ушло, а пана Ткаченко вдруг деятельность государственного чиновника воодушевила сильнее, чем рутинные продюсерские хлопоты... как-то так статус кво и завис.
И рвать на себе тельняшку ради сохранения территории, больше похожей на кладбище и несущей, для оправдания своего существования, музейную функцию, — оно тоже как-то уже не вдохновительно. Кино — не только важнейшее, но и самое дорогостоящее из искусств. Создать «Голливуд над Черным морем» — это, по нашим временам, со стремительно обновляющимися технологиями, надо вбухать громадные деньги. Кто станет это делать в нестабильной стране?
А обанкротить кинопредприятие в наших реалиях — запросто. Достаточно занять деньги, ну, скажем, на съемку парочки фильмов, и не окупить их производство, и денег заимодавцу не вернуть. Продемонстрировать, что студия не в состоянии содержать себя. И какие есть конкретные способы воспрепятствовать такому варианту?
НЕ СТАВИЛА бы я так вопрос, не будь мы, одесские журналисты, свидетелями начала акционирования государственной студии, не выслушивай тогдашних пресс-конференций. Раздавались ли тогда массовые протесты против акционирования? Крики о том, что «нас всех обманули, наши подписи под протоколом подделали»? Ничуть не бывало. Да, в кулуарах шли разговоры о том, что как-то некорректно не включили в список держателей акций творческий коллектив, то, что от него осталось на момент акционирования: мы, мол, создавали славу этой киностудии, а нами пренебрегли. Народ еще имел наивную надежду на то, что уставной капитал принесет прибыль и держателям акций достанется пара копеек. Однако дальше кулуарного высказывания обиды дело не пошло.
А через год-два стало ясно: что-то пошло не так. Фасад административного здания был с помпой отремонтирован частником-инвестором, т.е. Ткаченко, и отменить процедуру акционирования, ввиду того, что кино не снимается, оказалось невозможным: следовало бы вернуть инвестору потраченные «фасадные» деньги, государство же таких денег не имело... или делало вид, что не имеет. А кино не снималось. Площади и хилое оборудование сдавались в аренду... а после и арендные возможности иссякли. Всем стало ясно, что кина не будет, и пошли толки о «подделанных подписях коллектива под протоколом голосования об акционировании».
«Члены Национального союза кинематографистов, члены правления Одесского отделения проголосовали тогда за акционирование, — утверждает Ярослав Лупий, на тот момент, в 2005 году, и.о. председателя правления. — Народ на собрании проголосовал «за». Я голосовал — «против». Людей упрекать невозможно: это трагедия всех постсоветских государств, так обстояли дела и в Москве, и в Питере; людям наобещали, насулили, наговорили».
Тем более, что на памяти был успех начинаний 90-х, успех, увы, кратковременный: в начале того лихого десятилетия на Одесской киностудии возникло 35 творческих объединений. Снимали, дублировали. Бизнесмены, помогавшие деньгами, были в эйфории: казалось, бандитский период уходит, какая-никакая стабильность грядет, государство пойдет навстречу тем, кто вкладывает деньги в культуру. Вскоре стало ясно, что это государство играет совсем не по ожидаемым, честным и одинаковым для всех, правилам...
На тридцать лет страна увязла в том, что Ярослав Лупий называет сегодня «затянувшимся и крайне тяжелым периодом перехода экономики на приватные формы, при отсутствии идей и стратегий». И конца этой деградации не видно.
НО НАШ ИНТЕРЕС, членов НСКУ? Особняк Сан Донато, обитель муз?.. Здесь на данный момент задача конкретная.
Скоро, в результате собрания акционеров, должен быть назначен новый председатель правления ЧАО «Одесская киностудия», и с ним правление Одесского отделения НСКУ должно возобновить договор о дальнейшем безоплатном пользовании зданием особняка Сан Донато.
Конечно, говорит Ярослав Васильевич, можно и обратиться к общему собранию акционеров с просьбой: передайте здание на баланс нашего творческого союза. Но, увы, есть предчувствие, что откажут. При предыдущем директоре киностудии, Звереве, НСКУ обращался в суд с иском о передаче здания на баланс — и проиграл. Здание по-прежнему числится на балансе киностудии.
Как это вообще получилось? Оно было оговорено в постановлении Кабмина Украины № 1058 «О передаче недвижимого имущества творческим союзам» от 10 июля 1998 года, это «бессрочное и безоплатное пользование». И никому, опять же в эйфории, не пришло в голову, что «пользование» — не «собственность». В данном случае — предоставление в безоплатное (т.е. без арендной платы) пользование памятника архитектуры площадью в 2000 квадратных метров, с запретом коммерческой деятельности. Договор подписал тогдашний председатель правления ОО НСКУ Р. Отколенко, здание осталось на балансе государственной киностудии.
Когда же в процедуре акционирования проводилась инвентаризация, говорит Ярослав Лупий, то она была непрозрачной, и информация о ней была предоставлена лишь решением суда по иску правления ОО НСКУ. Правление потребовало документацию об объектах акционирования, было это, помнится, в 2006 году. Вот так у нас и делается: законными просьбами и требованиями ничего не добьешься, не доволен — подавай в суд. Получило правление документы и увидело: в список объектов, подпадающих под государственную долю акций, включен особняк Сан Донато, так и написано: «здание Союза кинематографистов».
В договоре же творческого союза с киностудией и держателем госпакета акций — поначалу Фондом госимущества, затем Минкультуры, — прописано: платить страховку, содержать и ремонтировать за счет арендной выручки киностудии от съемок. При смене хозяина предприятия — заново подтвердить право на вечное и безоплатное пользование.
Так сказать, очутился творческий союз «в приймах». Выкупить бы здание — но кто даст такие деньги союзу?! Реставрировать бы, не ограничиваясь текущим «латочным» ремонтом, — но кто это профинансирует? Какой сумасшедший благотворитель? Здание на балансе киностудии — пусть она и реставрирует. А киностудия сама сегодня живет с вялотекущего туризма в музейный павильон...
В бытность губернатором Максима Степанова возникла благая идея создания Музея кино на базе реквизита киностудии и коллекции ОО НСКУ. В облгосадминистрации был заготовлен меморандум. «Я прочел в тексте: здание принадлежит киностудии, — и не стал подписывать», — рассказывает Ярослав Лупий. Если творческому союзу запрещена коммерческая деятельность, то о каком музее может идти речь? А отдать коллекцию НСКУ киностудии, которая — «частное акционерное общество», это не слишком ли? Бесценный архив с 1957 года, раритетные артефакты вроде кинокамеры Даниила Демуцкого и перчатки Веры Холодной!
Но и «собачиться», грубо говоря, с руководством киностудии, как того хотели бы иные воспаленные революциями головы, глупо и недостойно. Надо жить в мире и искать конструктив. Может, еще застанем лучшие времена...
КАКИМИ будут они, благоприятные времена для кино? «Это ведь спорный вопрос: может ли Одесская киностудия стать сервисным центром киноиндустрии, — размышляет Ярослав Лупий. — Дублировать модель, принятую в СССР, держать постоянный штат сегодня — уже неразумно. А технологическую цепочку надо обновлять постоянно! Резоннее было бы создать коммерческий киноцентр при киностудии: из специалистов, способных просчитать стоимость проекта и привлечь деньги. Самый больной вопрос — что это должны быть деньги частного инвестора. Государственное финансирование кино при капитализме — это питательная среда коррупции. Нужен системный крупный продюсерский центр. Нужны идеи. Во всем мире центр тяжести кинопроизводства лежит в продюсерстве. И еще нужно уяснить, наконец: производство фильмов — это одно, а прокат — совсем другое. На что ориентирован прокат? Способно ли отечественное кинопроизводство составить конкуренцию западному, американскому, да при развитых информационных технологиях? Каков может быть в кино удельный вес телевизионных проектов?».
А как насчет талантов? Ярослав Васильевич преподает на факультете искусств Международного гуманитарного университета. Да, есть интересные ребята, наблюдательные, с остроумными идеями. Но во многих отношениях они — жертвы засилья любительщины и попсы; они уже не знают, кто такой Тарковский, но ориентированы на Тарантино; кроме блогов, почти ничего не читают; чернуха осела в мозгах. Иной раз смотришь, слушаешь и теряешься.
Но вот тут мы легко договорились о сотрудничестве: просвещать — тоже функция газеты. А всё прочее — это уж как государству Украина карта ляжет.
Тина Арсеньева. Фото автора