Самородок

Одесская киностудия отметила юбилей своего ветерана: 90-летие сценариста и редактора Василия Решетникова. По сему случаю юбиляр был награжден почетным знаком одесского городского головы «Благодарность». Очерк его биографии опубликован в номере «ВО» от 2 февраля.

ОТ ЮБИЛЕЯ к юбилею биографию Решетникова не пересказал только ленивый. Меня интересовало иное: профессионал и его время. Особенное время расцвета нашей киностудии. К кому же было обратиться, как не к Галине Яковлевне Лазаревой, главному редактору киностудии с 1975 по 1983 год, лауреату конкурса «Вечерней Одесы» «Люди дела», историографу легендарного предприятия, издавшему собрание книг под рубрикой «Имена Одесской киностудии»! Кстати, ее очерк «Васины вешенки» наша газета опубликовала к 85-летию В. С. Решетникова. О юбиляре Галина Яковлевна говорит так: «Человек, сам себя сделавший. Самородок».

— Он был членом сценарно-редакционной коллегии, а это гораздо шире, чем редактор, — вспоминает Г. Я. Лазарева. — Их было двое, первых послевоенных редакторов студии: Евгения Михайловна Рудых (работала в фильме М. Хуциева «Весна на Заречной улице») и он. С них двоих началось здесь становление редакторского цеха. Главным редактором был назначен Александр Милюков, Герой Советского Союза, танкист. Он написал сценарий «Экипаж машины боевой», фильм сняли в 1983 году. Редактором фильма был Василий Решетников, оба — фронтовики.

Сценарий, помнится, вышел пространный, многословный: роль Решетникова в упорядочении массива сценарного материала оказалась решающей. А сильная эмоциональная составляющая, вытекающая из биографического сюжетного фактажа, обеспечила фильму широкий успех. Уважение редактора к авторскому материалу, ответственность редактора за конечный результат — важная составляющая такого успеха. В идеале автор и редактор должны составить тандем.

А Решетников, в конечном счете, стал автором сценариев, из которых 13 легло в основу снятых полнометражных художественных фильмов, удостоенных международных наград. Фильм Ярослава Лупия «Мы вместе, мама» получил Приз жюри и Специальный диплом жюри «За лучший литературный сценарий» на XIV МКФ телевизионных фильмов «Злата Прага» в 1977 году в Чехии.

По сценарию Решетникова на автобиографической основе Ярослав Лупий снял фильм «Хлеб детства моего»: приз жюри за лучший фильм для детей и юношества Всесоюзного кинофестиваля в Ереване в 1978 году. Двухсерийный телевизионный художественный фильм Вадима Костроменко «Всадники» в 1972-м — три фестивальных приза. Военный боевик «Отряд особого назначения», снятый Вадимом Лысенко в 1978-м (тут сценарий в соавторстве с Рудольфом Отколенко), посмотрело более 70 миллионов зрителей. Это всё были популярные фильмы.

Но случались и неприятные курьезы. В 1973 году Николай Рашеев взялся снимать «Заячий заповедник» по сценарию Решетникова. Сатиру. Что тут в Киеве поднялось! Сначала киноматериал порезала цензура, а потом картину прикрыли: вышла она уже только в 1987-м. Центральный комитет Коммунистической партии Украины запретил. А это означало — на имя твое наложено табу...

Как редактору фильмов Решетникову, как нарочно, доставались самые тяжелые сценарии и самые неопытные режиссеры. Чего стоила история с фильмом «Прощайте, фараоны» по сценарию А. Коломийца...

— Да, был, помнится, такой: абсолютно бездарный. Телевизионные спектакли по этой пьесе мы детьми смотрели, и очень смешно было. А фильм и не смешной...

— Вот-вот. Это был спектакль, который оказалось невозможно перенести на экран. Там интересно то, что обыгрывается мотив «Лисистраты» на современных украинских реалиях. Но совершенно некинематографичная вещь. А Киев настаивал! Эти навязываемые сценарий и фильм стали для нас сущим проклятием. Не хотели мы их! А Киев давил. Был 1974 год. Описать все перипетии — долго. Но претензии предъявлялись редактору фильма: доведи, придумай, сдай. Хотя искусственность, театральная условность коллизий пьесы никак не вписывалась в экранный формат. Опытный монтажер «Мосфильма» Клавдия Алеева трудилась, чтобы склеить бестолковый материал. Крику! Шума! Сроки, перерасходы!

Но Решетников... сумел «довести». И студия сдала фильм: плохой, но сдала.

— А если бы не сдала?

— А нет — так вся студия, все съемочные группы и службы, без премии целый год. Такой был порядок «коллективной ответственности».

Тогда ведь на киностудии еще «горячо» было оттого, что ее директора Геннадия Збандута ЦК КПУ едва не снял с должности за «Долгие проводы» Киры Муратовой, 1971 года. Я пришла на киностудию в 1973-м. Напряжение еще витало в воздухе. Провали мы «Фараонов» — уж точно директора сняли бы.

— А чего тогда к Муратовой-то прицепились?

— «Долгие проводы» уже, было, вышли на экраны. Да вздумало Госкино сделать «целевой показ»: рабочим. За кем тогда было решающее мнение? За «классом-гегемоном». И пролетариям фильм не понравился. Экранные отношения матери с сыном показались замысловатыми. И этого было достаточно. Нет, даже писем не писали. Просто после просмотра высказались. И сразу разбор на ЦК КПУ: как допустили неудачу режиссера? Виновата киностудия: недосмотрела, не повлияла. Директор, редактура, службы. Либо из партии вон, либо с работы.

Я вам скажу, что это за профессия была в кино — редактор. Лавры, в случае успеха фильма, редактор не делил, зато всю полноту ответственности нес и часто бывал наказуем. А ответственность его была — вот: тема; варианты сценария; работа с режиссером над режиссерским сценарием; просмотры материала; уточнение реплик; отстаивание авторской концепции на защите постановочного проекта, на редколлегиях; сдача фильма; рекламная кампания и многое другое. По сути, продюсерские функции.

Маститые авторы на провинциальную студию приносили, как правило, сценарии, отвергнутые в столицах. А требование было — «отражать социально значимые темы на высоком художественном уровне». Одесская киностудия принялась привлекать местных авторов. Ивана Гайдаенко, например. Но не у всех сценарии получались! С подачи Госкино при Одесской киностудии утвердили штатную сценарную мастерскую. Авторы приглашались на контрактной основе. Это была синекура для писателей! Литератор в штате должен был за год выдать сценарий. Если студия сценарий отвергала, тебя увольняли, хотя и могли продлить контракт, если тему сочли интересной; а уж зарплата в течение года была гарантирована. Кира Муратова так работала одно время, из одесских писателей — Владимир Руткивский. А руководить штатной сценарной мастерской был поставлен Василий Решетников.

— И какой он был в производственном общении?

— Вася был нетерпеливый, взрывной, громогласный, громко хлопающий дверью. И был — мастер сюжета! Мало кто, заметьте, умеет рассказать цельную историю. А из Решетникова сюжеты фонтанировали. Он был спасением для местных сценаристов. И, помимо изобретательности на сюжеты, имел чутье к производственным возможностям. Уложиться в 2500 метров пленки. Примениться к сезонному выбору натуры. Кстати, Кира Муратова написала «Чувствительного милиционера» в этой мастерской.

Решетников был очень принципиален при обсуждении сценариев. В худсовете были значительные персоны: философы, социологи, экономисты, сплошь профессора. Поэт Юрий Михайлик заседал в худсовете. Решетников отстаивал свое мнение невзирая на авторитеты. И никакой корпоративной солидарности, никакой конъюнктуры, — только независимость. От мнения большинства. От начальства. Он был примером бескомпромиссности. И всегда мог подсказать прием монтажа, который придал бы четкость и цельность невнятному сюжету.

Вот, тоже, интересной была судьба фильма «Крупный разговор» Геннадия Глаголева по сценарию Вадима Авлошенко, 1981 год. Решетников был редактором фильма. На производственную тему. О рабочем классе. Киностудия была в соцсоревновании с «Азовстальстроем». Представители заводов участвовали в наших конференциях. Результат — госзаказ. Фильм запустили — на киностудию зачастило... КГБ. Фильм «против советской власти». То есть, в нем показаны драматические перипетии советской стройки с бестолочью, авралами и приписками. В главной роли был Борис Брондуков. Там коллизия была: приезжает прогрессивный главный инженер и говорит рабочим — то, что вы тут построили, никуда не годится, взрываем. И взрывают. А ощущение такое — то ли нас самих взрывают, то ли весь СССР. Кагэбист не вылезал и из моего кабинета. Но фильм мы отстояли.

Помню, потом в политуправлении Советской Армии в Москве мне как главному редактору довелось отстаивать уже «Подвиг Одессы». Подошли строители и спросили: «Как вам удалось такой революционный фильм сделать?!» — это о «Крупном разговоре». Резонанс был огромный. Пресса. Обсуждение на пленуме Союза кинематографистов в Киеве под председательством Сергея Герасимова. Мнения были разные, но фильм стал событием. И заслуга в этом Василия Решетникова — самая непосредственная. Он был бесстрашен.

Он же отстоял и фильм «Хлеб детства моего»: сценарий его «Рожь» долго не принимали, всех смущала простота сюжета. А всё гениальное — просто. Сценарий был международным событием. Мы тогда послали Василия с его сценарием в Москву. Группой военно-патриотических фильмов руководила в Госкино СССР кинодокументалист Джемма Фирсова — она и дала «добро»...

— А каков он в быту, в дружбах?..

— Всем стихи писал! Ко всякому празднику, ко дню рождения. Обожал путешествовать — и всем привозил сувениры. Интерьер его рабочей комнатки с одним окном, на котором круглый год зрели помидоры, украшали его поделки из кореньев. Ну, семейная жизнь как-то не сложилась. Но хлебосольный был очень, даже чересчур. Заядлый грибник. В его однокомнатной квартире живала чуть ли не половина Союза. Всегда кантовались, ночевали. На столе — огромная сковорода с грибами, жаренными в сметане, напитки всевозможные. При этом большой чистюля, квартиру содержал идеально, хотя кто только там ни перебывал и кого за что только, — Галина Яковлевна смеется, — ни приходилось покрывать...

Ушел на пенсию — сам. Нашел себя на земле: много сил вложил в становление дачного кооператива кинематографистов, всё улаживал, оформлял. И всё время на его даче собирались люди за столом. Все к нему тянулись. Книги пишет. Когда наше кино разваливалось в 90-х, его ведь в Москву звали! На телевидение, редактором. Отказался. Сам выбрал свою судьбу.

Он ведь, когда говорит, — видит. И его слушатель — видит.

«У меня жизнь богатая, — говорит Василий Семенович, — сюжетов еще на несколько книг хватит!».

Тина Арсеньева. Фото автора