|
|
   |
Продолжаем цикл рассказов о научных сотрудниках Одесского музея западного и восточного искусства.
КУМИР Людмилы Сауленко — Анна Ахматова. Похоже, Людмила Лукьяновна знает об этом поэте все, что возможно знать. Свою кандидатскую диссертацию на филфаке Одесского университета она защищала «по Ахматовой». Когда-то Анна Андреевна написала горькие слова: «Я была тогда с моим народом там, где мой народ, к несчастью, был». Я бы сказала, содержание научной деятельности ее почитательницы в ОМЗВИ — человеческая сопричастность. Знания, чутье, зрительная память — все, что надлежит иметь историку и теоретику изобразительного искусства; но еще одна особенность искусствоведа Сауленко — направленность интереса в область общественную, в сферу вопросов социологических.
Сфера интересов Людмилы Сауленко — миф: сложение мифа, его обусловленность, его функционирование в массовом сознании. Именно в этом контексте рассматривает искусствовед Сауленко частные проблемы и явления искусства. Мы даже не подозреваем, насколько мифологизировано наше подверженное страстям и предубеждениям сознание, в насколько виртуальном мире мы живем. А Сауленко это обнаруживает и доказывает в своих теоретических работах, с присущей ей легкой иронией...
Видимо, чуткость к непроявленным токам времени у нее в крови, а мышление критично по природе. Не от предков ли своих украинских, которые, как известно, «не повiрять, доки не помацають», унаследовала Сауленко эту здравую критичность и способность видеть суть вещей?.. Дед ее с отцовской стороны носил раньше козацкую фамилию Осавуленко — выходец из Каменец-Подольской губернии времен столыпинской реформы, вольный крестьянин из рода крепостных.
— У деда в хате, — вспоминает Людмила Лукьяновна, — «Легенды и мифы Древней Греции» А. Куна и Библия на церковно-славянском. Пятеро детей у него было. Умер в 1956 году в возрасте 83 лет...
Вот этот обстоятельный дед еще совсем молодым, под столыпинскую реформу, до Сибири сам добрался и самолично исходил тамошние земли, дарованные правительством крестьянам, между реками Зеей и Буреей (переселенцы назвали их «Зеленый Клин»), чтобы убедиться, что земля добрая. «Помацав» — и пришел в Новороссию: лучше здешней землицы не сыскать. Перед этим собрал семью и сказал: «Нiкуди, дiти, з України не їдьте». «В колхоз, — рассказывает внучка-искусствовед, — вступил молча одним из первых, только плакал, корову уводя со двора; попросился в чабаны и пастушил до восьмидесяти лет». Все три голодомора прокатились по этому семейству, война и оккупация. Стучали в беленькой дедовой хатке диковинные танковые часы, подаренные при отступлении немцем, который был у Осавуленка (Сауленко) на постое. «Я учитель, я знаю историю, — сказал немец еще раньше, — вы нас победите!».
Чистенькая хатка в вишневом садочке с левадой, семейные предания (прадед по материнской линии Федор Савченко — кавалерист полка градоначальника Одессы, затем — служитель Ботанического сада при Новороссийском университете) — детские впечатления девчонки, прочитавшей пятнадцати лет от роду в журнале «Юность» про импрессионистов и «заболевшей» историей искусств. Это оказалась любовь на всю жизнь. Учиться же довелось на филфаке Одесского университета — еще у последних педагогов из тех времен, когда он звался Новороссийским. Например, приват-доцент Сечкарев дружил во время оно с Брюсовым и Белым, знавал Блока...
ЛЕГЕНДАРНЫЙ Олег Соколов заприметил юную Людмилу Сауленко, когда она работала в библиотеке: был у него наметанный глаз на будущих искусствоведов; так она попала в ОМЗВИ. Училась в аспирантуре при Воронежском университете, затем поступила на факультет теории и истории искусства Киевского художественного института — все, разумеется, заочно. В 1979-80-м учебном году попыталась защитить кандидатскую диссертацию на тему «Пушкинские мотивы в поэзии А. Ахматовой». Но к защите допущена не была. Мотивация? Найдется: «Где марксистско-ленинская методология?» — хотя устно отзывались: «Читать интересно». Инерция страха, охранительности, подозрительности работала в СССР вовсю, хотя Ахматову уже издавали.
...Зимним деньком диссертантка отправила свою работу в печь.
Зато учеба в Воронеже дала ей много. Например, знакомство с Натальей Евгеньевной Штемпель, которая спасла «Воронежские тетради» О. Мандельштама, проносив рукописи «врага народа» в наволочке, привязанной к телу. К Н. Е. Штемпель обращено было много его стихов...
В «ПЕРЕСТРОЙКУ», готовясь к защите диплома в Киевском художественном, Сауленко повстречала на улице любимого университетского педагога, профессора Марка Соколянского. «Тоже мне, Гоголь!.. — вскричал он. — Защищайте свою кандидатскую, открылась возможность!». Сауленко восстановила диссертацию по отрывочным записям, но, в основном, по памяти — настолько жила этой темой, — и защитила.
... Сегодня, когда доцент Людмила Сауленко преподает на кафедре культурологии и искусствознания политеха, студенты имеют возможность постигать дух времен по ее книгам. Эти книги я рекомендовала бы и собственному сыну, и всем, кто любознателен и неравнодушен. Сауленко наделена великолепным даром популяризатора и умеет доходчиво изложить очень сложные понятия, принадлежащие области кабинетной теории. Она умеет увлекательно связать научные изыскания с тривиальной (а на поверку — исторической) повседневностью.
«Мы наш, мы новый миф построим» — так называется книга Людмилы Сауленко (2001 г.), посвященная феномену культуры тоталитарных систем («Ведь это — то, что я знаю!»). Эту работу одесского искусствоведа я настоятельно рекомендовала бы изучить чиновникам Минобразования: может быть, поняли бы, наконец, что такое хорошо написанное учебное пособие, и перестали бы выпускать с потока конъюнктурную канцелярскую преснятину, которую ни ребенку, ни юноше читать невмоготу. Впрочем, книга Сауленко — не только специальное пособие для студента: это увлекательная книга для чтения и самообразования во всяком возрасте.
Другая книга (2002 г.) Людмилы Лукьяновны — «Введение в культуру ХХ века». Это чрезвычайно четкий и емкий «путеводитель», дающий надежные ориентиры всякому, кто хотел бы подступиться к культурным закономерностям и эксцессам нашей эпохи квантовой физики и психоанализа.
А на выходе — новые работы. Книга Л. Л. Сауленко «Молодежные субкультуры» (это — рабочее название; и, разумеется, в молодежной среде — свои мифологемы, к которым обращен взгляд Сауленко-исследователя) готова в компьютерном варианте. Готов к печати и «Краткий очерк истории музейного дела и коллекционирования».
НУ, А В МУЗЕЙНОМ деле?.. В ОМЗВИ Людмила Сауленко занимает должность заместителя директора по научной работе, пройдя за годы подобающую должностную «лесенку» и, произведя немало разысканий. В Одессе на слуху ее совместное с бывшим директором Дома ученых Галиной Терещенко открытие: установление личности красивой молодой дамы на портрете кисти Доменико Морелли (1875 г.). Это — графиня Елена Григорьевна Толстая, урожденная мещанка Смирнова. Это история великолепного и драматического мезальянса с хэппи-эндом, история стойкой духом одесской Золушки, история великодушия и смелости благородных графов Толстых, отца и сына (оба — Михаилы), выхлопотавших для возлюбленной молодого графа и их двоих внебрачных детей законный брак, узаконения отцовства и права наследования.
Правда, гораздо более серьезными в научном отношении Людмила Лукьяновна считает для себя другие разыскания — например, не столь сюжетно завлекательное, но зато кропотливо-глубокое и дающее материал для фундаментальных обобщений изучение картины «Аллегория», отнесенной к нидерландской школе предположительно XVI века. Поиск композиционных аналогов в музейных собраниях, обнаружение композиции-прототипа («Диана» Я. Санредама), а затем нахождение «прообраза» и для этого прототипа, тоже, по логике вещей, не оригинального, — все это привело Людмилу Сауленко к написанию базовой работы «От иконографии к иконологии: новые аспекты атрибуционного мышления». Эту тему Сауленко еще намерена развивать. Поясняем широкому читателю: «иконография» — общепринятые для эпохи или тематики устойчивые приемы построения образа и композиции; «иконология» — исторически обусловленный смысл образа и его функционирование в ряду современных ему понятий и ценностей. Как видим, сегодня в искусствознании без социологии — никуда...
Эти милые экскурсоводы музея связаны со всеми нами такими прочными нитями родства — со страной, с эпохой! С Одессой.
И пусть Одесса своими музейщиками гордится.
Тина АРСЕНЬЕВА.
На фото: Людмила Сауленко.