|
|
   |
Спортивная журналистика — занятие совершенно особенное. Я имею в виду, как вы, надеюсь, понимаете, не тех пишущих о спорте, кто ограничивается констатацией голов, очков, секунд, а лишь газетчиков от Бога, которые посвятили себя игре с той же степенью самоотдачи и самопожертвования, с какой делают это выдающиеся спортсмены. К их числу, несомненно, принадлежит Анатолий Мазуренко, спортивный обозреватель «Вечерней Одессы», член президиума Одесской городской федерации баскетбола, член исполкома Одесского отделения Национального олимпийского комитета Украины и прочая, и прочая, и прочая. Победитель конкурса Национального олимпийского комитета «Украина Олимпийская», обладатель медали Одесского отделения Национального олимпийского комитета за пропаганду олимпийских идеалов, титула «Лучший спортивный журналист Одессы» — в общем, всех наград и регалий не перечесть.
И нечему тут удивляться, ибо я говорю о человеке, чья жизнь в промежутках между бесчисленными соревнованиями, матчами, боями и так далее, которые он обязан увидеть, переварить, откомментировать, обобщить, найти им место в ретроспективе, наконец, — чья жизнь в просветах между этими занятиями, помимо очерков, репортажей, интервью для газеты, вся, без остатка, что в дружеских застольях, что в общении с женой и внучкой, что в бесконечных телефонных монологах, адресованных всему белому свету, или наедине с телевизором (футбол неизбывная его страсть) — посвящена все тому же, одному, неисчерпаемому и всегда злободневному: осмыслению пережитого в ложе прессы. Это опять-таки работа. Но уже новый ее уровень, когда Мазуренко сосредоточивается не столько на фабуле происходившего, сколько на психологии, мировосприятии, личностном комплексе мужчин и женщин, чьи физические возможности и достижения в античную пору сочли бы невероятными.
Тут у него достаточно возможностей, ибо с большинством спортсменов, чьи имена известны у нас каждому мальчишке, он близко знаком; многих из них не раз втягивал в интимный, мало похожий на стандартный пинг-понг словами диалог, принимая его, гражданина жизнерадостного, энергичного, но, не в обиду ему будь сказано, сильно уступающего своим собеседникам в телесной стати, в свой круг, начинали считать — и это уже навсегда — своим. Воспринимают его кем-то вроде члена команды; идеологом и знатоком их дела, входящим в ближний круг на том основании, что при другом стечении обстоятельств он мог бы, вероятно, и сам оказаться на их месте.
Но Мазуренко судилось иное. Как вы уже знаете, он пишет о спорте и не собирается бросать своего занятия. Единственная уступка себе, вечно куда-то бегущему, — решение к шестидесятилетнему своему юбилею собрать под одной обложкой наиболее значительные свои публикации за долгие годы работы в одесской прессе. Так появилась на свет толстая книга под названием «Не только футбол», которая сразу же стала в журналистской и спортивной среде раритетом.
Попытка подробно проанализировать все то, что Мазуренко поместил на семистах без малого страницах издания, была бы неблагодарной, да и не нужной. Статьи рецензировать не станешь, а строение книги настолько внятно, что сразу становится ясно — это прямой и откровенный отчет о сделанном им в спорте. Да-да, именно так, ибо спорт в сознательной жизни Мазуренко всегда был на первом плане, однако, хотите — верьте, хотите — нет, отнюдь не сужал, как можно было бы предположить, его поля зрения. Напротив, заражая своими безудержными страстями, подхлестывая эмоции, будоража фантазию, расковывая восприятие, каким-то странным, неформальным, магнетическим образом расширял диапазон мыслей и чувствований своего хроникера. Книгой это исчерпывающе доказано.
Здесь три основных раздела: «Не только футбол», «Совсем не футбол», «И все-таки футбол!». Нужно ли отмечать, что это правильно и точно сделано. Достаточно прочесть несколько заголовков отдельных глав, в которые превратились давным-давно написанные и опубликованные статьи, чтобы понять, как велика информированность Мазуренко о происходившем на спортивных аренах, как много поразительных фигур оказалось в фокусе его внимания; насколько серьезны его познания в самых разных областях спорта. Ну вот, навскидку — «Юрий Никандров: «Первые тренировки пришлось проводить на фронте»; «Яков Железняк: «Попасть на Олимпиаду мне было сложнее, чем выиграть ее»; «Игорь Филиштинский: «Не буду плавать в теплой луже»; «Виталий Лебединцев: «Миссия выполнима»; «Юрий Кучинов: «На государство обидеться не могу». Не буду продолжать. Вы и так видите, что все это — выдающиеся спортивные имена.
И отчего заголовки множества своих интервью и очерков Мазуренко заимствует у своих визави, приводя их прямую речь, тоже легко истолковать. Автор, будучи серьезным профессионалом, вступая в контакт со звездами первой величины, не пасует перед ними, не лебезит, но и не производит, как выражаются математики, столь частую в нынешней журналистике прямую подстановку, подменяя соображения своего героя собственным взглядом на вещи, заслоняя его собой, великим. Думаю, потому-то Мазуренко и не получал от спортсменов, так сказать, рекламаций на свою продукцию. Они читали его статьи, глядя на себя как бы со стороны, иногда без особого удовольствия, но не могли не признать, что тут все честно, и неча на зеркало пенять, ежели... Ну, дальнейшее понятно.
Не буду, перелистывая страницы книги, восторгаться сюжетными или психологическими находками автора, приводить примеры точных и проницательных формулировок, которыми его статьи изобилуют; показывать, что особенно интересны материалы о людях или с людьми, с которыми у Мазуренко возникал душевный консонанс. Все это нужно читать самому спокойно, неторопливо, давая себе труд поразмышлять над текстом, потому что перед нами, по сути дела, история спорта, увиденная с очень близкого расстояния.
Не буду, ссылаясь на третью часть рукописи, квалифицировать Мазуренко как отчаянного футбольного фана, поскольку знаю, что футбол для него, в метафорическом смысле, разумеется, куда выше и значительнее обыкновенного хобби, ибо это, в его понимании, сколок нормального человеческого существования, где бушуют те же драмы, что и в наших жизнях; где есть воля, но не найти покоя; где предательство соседствует с покаянием; где вера ежеминутно испытывается на прочность; где судьбы складываются трудно, тяжело, и час от часу не становится легче. Могу утверждать, что такие, как Анатолий Мазуренко, а до него и параллельно с ним — покойный редактор «Вечерки» Борис Деревянко, своими футбольными эссе формировали высокую философию футбола.
Не буду я тратить много слов и на описание срединного раздела книги, где о футболе действительно ни слова, потому что и этот раздел нужно внимательно прочесть, чтобы получить удовольствие от путевых заметок Мазуренко о путешествии в 90-х за автомобильной рухлядью в Германию, — заметок, относящихся, по-моему, к наиболее пристойным образцам этого жанра, и подивиться странному венку микроновелл «Зеркала», в которые автор глядится с тайной надеждой проникнуть в собственное зазеркалье.
Пора, пожалуй, закругляться. Однако позволю себе еще несколько штрихов, чтобы портрет Мазуренко стал полноцветным. Я только что говорил о широте его горизонтов. Уточню — он убежденный, даже фанатичный книгочей, наделенный верным литературным чутьем, что позволяет ему, ориентируясь на никому, кроме него, не заметные признаки, выбирать из всего вала прозы самые замечательные книги, которые потом занимают сердечное место в его личном шкафу. Это мистический, загадочный румын Мирчо Илиада; остроумный и филигранный Милан Кундера; светлый, золотистый Алессандро Барикко; изящный, сдержанно-грустный, сделавший честь своему веку Булат Окуджава; цветистый, притчеобразный Фазиль Искандер; блестящий, ироничекий бретер Сергей Довлатов... Не берусь утверждать, что перечислил всех. Ведь есть еще и чистая поэзия — Блок, Мандельштам, Ахматова, Цветаева, Волошин и Самойлов, да мало ли кто состоял и состоит с Мазуренко в невидимом и прекрасном союзе. А музыка? А скрипка? Башмет и, скажем, Спиваков... Рояль? Петров, Мацуев...
Да, марки! Марки не забыть. Десятки альбомов, посвященных одной теме — Мазуренко собирает персоналии, — согревают его сердце, ибо шедевры миниатюрной графики вызывают такие пространные, далекие ассоциации, что стоят порою доброго исторического романа.
Ну, а друзья, которых у него так много (даром, что упрекают в мизантропии), что, когда нет соревнований и вечер вдруг оказывается свободным, нужно хорошенько поразмыслить над тем, кому его сегодня посвятить, чтоб не держали на тебя обиду остальные...
А женщины? Он их всегда любил не меньше книг, марок, музыки, стихов. Хотел добавить — спорта, но поостерегся, поскольку не уверен. Гулял, влюблялся, но женился все-таки в газетном цеху (в той «Вечерней Одессе») — на одной из самых обаятельных и тонких своих коллег. Узрел красотку и не упустил.
И еще. Зимой он ходит в плоской, круглой шапке, напоминающей корону короля Артура. Не знаю, почему мне пришел в голову этот странный образ — видимо, от холода. Впрочем, тут самое время остановиться, хотя и трудно — Мазуренко все еще неисчерпаем. А потому — читайте книгу. Ну и, конечно же, газету, в которой, не изменяя себе, работает этот, как сам он заявляет в предисловии к своей спортивной саге, счастливый человек. Дай Бог ему здоровья!
Валерий Барановский