Реквием по Анне

В Спасо-Преображенском Одесском кафедральном соборе 27 января состоялось отпевание Анны Яблонской (Машутиной) — талантливого драматурга, поэта, прозаика, не дожившей до своего тридцатилетия. Она погибла 24 января во время взрыва в московском аэропорту «Домодедово» (См. нашу публикацию в предыдущем номере). Похоронили Анну на Таировском кладбище.

Трагическая смерть Анны Яблонской в числе жертв теракта в московском аэропорту Домодедово не оставила равнодушными многих людей, но в особенности всколыхнула одесситов.

В свои двадцать девять лет Анна успела все: она оставила подборки стихов и пьесы, создала семью и родила дочь. Как много и так мало, в сравнении с тем, что могла бы еще сделать.

Почему она оказалась в эпицентре взрыва? Почему она полетела самолетом, а не поехала поездом? Погода-то стояла такая, что можно было загодя выехать поездом. Теперь понимаю, что она не могла выехать раньше из-за дня рождения дочки, которой накануне исполнилось три года.

«Вот гуляла бы сейчас в парке с дочкой и катала бы ее на саночках, сочиняла бы жизнеутверждающие колыбельные и целительные сказки...». «Вот ехала бы со мной рядом в маршрутке или трамвае...», — думаю я, цепляясь за сослагательное наклонение, как за спасательный круг.

И склоняюсь над девушкой с томиком стихов. Не ленюсь надеть очки и весь долгий путь со своей седьмой станции Черноморской дороги до вокзала читаю стихи: «Вот она — я, никто никуда не исчезает бесследно и безвозвратно...». «Это Анины?». Девушка молча кивает и показывает дарственную надпись, сделанную Аниной рукой: «Музыканту с большой буквы...». Девушка, вздыхая, поясняет, что книга, изящный томик с витиеватыми виноградными лиловыми гроздьями на страницах, подарена не ей.

Любовью к поэзии обычно болеют в ранней молодости как корью или оспой... Могут остаться только легкие следы и грусть. Поэзия отравляет жизнь поэту, но исцеляет общество. Дорогая же цена!

Мария Фетисова