|
|
   |
Обычно под этой рубрикой мы помещаем очерки о людях, более или менее известных в городе, живших в разные времена и живущих вместе с нами, вписавших и вписывающих в историю города свои, большие или малые, страницы. Но на этот раз на фоне переломных в жизни страны времен описана судьба человека, который, по утверждению его друзей, мог стать большим ученым, совершить многое в науке, а главное — мог еще жить и творить, но характер истинного интеллигента оказался совершенно не ко времени. И сколько таких судеб перемололи, изломали и уничтожили наши «интересные времена»...
Вечером 29 мая этого года умер Сергей Колесник. Нам до сих пор в это трудно поверить, ведь ничто не предвещало такого близкого конца. Прихватило сердце, но это случалось и раньше, несколько месяцев назад как-то незаметно появилась стенокардия. Казалось, через пару минут отпустит, и все будет как всегда. Он не знал, что уже находится у роковой черты, и ушел тихо и совершенно спокойно.
ЕДИНСТВЕННОЕ, что бросалось в глаза при нечастых встречах с Сергеем Яковлевичем весной 2009 года — это его усталость. Он как-то сжался, высох... Его дружелюбные глаза помутнели. «Сережа, надо отдохнуть, ты плоховато выглядишь». «Уже скоро лето, походим на море, съездим в Глубочку (на родину жены в Ростовской области), пройдет». В сущности, нечто подобное происходило каждый год перед летним отпуском. Свой последний день жизни он прожил, как и все другие дни, в заботах и трудах. Он заканчивал статью и за два часа до смерти совершенствовал тестовые задания для проведения заключительных модулей в Академии холода...
Он прожил всего 60 лет и 5 месяцев... Родился в селе Кобрино Черкасской области. В раннем детстве с родителями переехал в Кировоград. Долгие годы его отец работал там начальником областного архива, а мать — в институте усовершенствования учителей. В семье культивировали высокие моральные и духовные принципы. Сергей впитывал их как губка. Школу он закончил в 1966 году с золотой медалью.
В том же году поступил на физический факультет Одесского университета, на отделение астрономии. Он был одним из лучших и заметных студентов физфака. Сразу бросались в глаза его основательность, серьезность и интеллигентность. Чувствовалось, что изучение предметов физико-математического профиля доставляет ему явное удовольствие. Над ними он мог сидеть днями и ночами. А вот социально-экономические дисциплины поставили перед ним тяжелые моральные проблемы. Душой чувствовал, что все излагаемое в истории КПСС и прочих «измах», — сущее вранье. Но по складу своего характера он был очень деликатным человеком, не мог повышать голос, добиваться выяснения истины любыми средствами. Он не был публичным человеком, не был борцом, по сложившейся терминологии. Попав из домашней обстановки в царство лжи, он начал страдать, очень страдать. Начались мучительные поиски настоящего смысла жизни.
Сергей обращается к чтению философской литературы, начиная с древнегреческого периода. Многим из нас это казалось почти недостойным занятием. В этот период жизни он особенно сближается с похожим правдоискателем — однокурсником Валерием Товкачем. Пройдут годы, Валерий Михайлович Товкач станет одним из ведущих инженеров «Азовстали», каждую неделю-две будет летать на космодромы Байконур и Плесецк на испытания «изделий», уцелеет в авиакатастрофе... Он умрет от сердечного приступа, не дотянув даже до 50 лет. Умрет в средине 90-х, не выдержав давления новых бритоголовых хозяев жизни.
ПОСЛЕ ОКОНЧАНИЯ университета в 1971 г. Сергей Колесник был направлен на работу в НИС Одесской астрономической обсерватории и рекомендован в заочную аспирантуру к В. М. Григоревскому. Его первые научные исследования связанны с влиянием атмосферы на особенности движения спутников Земли. Именно в этой области им были получены важные результаты, привлекшие внимание научной общественности. Но заказчики, а в таком качестве выступало Министерство обороны, уже торопили с решением новых задач, связанных с фотометрией света, отраженного от спутников и ракет... Пришлось оставить почти законченную работу и срочно переключаться на новые задачи.
В 1980 году Сергей, наконец, защитил кандидатскую диссертацию. Защищал он ее в совете Пулковской обсерватории, ведущей обсерватории Советского Союза. Защищал блестяще. Оппоненты отметили, что предложенный к защите материал составляет содержание двух, а может быть, и трех стандартных кандидатских диссертаций.
Успешная научная работа Сергея Колесника в обсерватории была прервана внутриобсерваторской усобицей, не имеющей ничего общего ни с наукой, ни с простым здравым смыслом. Борьба интриганов за власть закончилась тем, что сотрудникам из отдела В. М. Григоревского, в том числе и Сергею, предложили написать заявления об увольнении. И он, скрепя сердце, написал такое заявление, хотя ни в чем не видел своей вины. Он ушел, не затаив ни на кого зла.
После ряда передряг Сергей Яковлевич был принят на должность доцента кафедры высшей математики Одесской академии холода. Здесь он и оставался до конца жизни, читая различные курсы высшей математики, проводя практические занятия, участвуя в работе приемной комиссии и т.п. Он был хорошим преподавателем — неторопливым, глубоким, старой закваски.
НА ВТОРУЮ ПОЛОВИНУ 80-х приходятся два судебных процесса, в которые был втянут и Сергей Яковлевич. Один процесс был связан с «делом» Петра Бутова, диссидента. Он был нашим однокурсником. Под подозрение попали все «инакомыслящие». Второй процесс был связан с делами приемной комиссии в Академии холода. В большинстве случаев обвинения были сфабрикованы. И в обоих случаях нужно было доказывать, что ты не преступник. Трудно даже представить, что испытывал при этом Сергей.
Жизнь в конце 80-х и начале 90-х была непростой, но то, что последовало в середине 90-х, трудно было даже представить.
В ТЕЧЕНИЕ 1993—94 ГОДОВ преподаватели по 6—10 месяцев не получали зарплату, да и то, что называлось зарплатой, расходилось за несколько дней жизни. Подрастали дети. Нужно было подрабатывать, а фактически зарабатывать где-то на стороне. Но бросить основную работу в Академии холода Сергею даже не приходило в голову.
В 1976 году Сергей женился на своей однокурснице из группы астрономов Нине Згоняйко. Сколько нежности он питал к своей Ниночке! Иной раз даже казалось, что сама Ниночка теряется от таких постоянных проявлений заботы и привязанности. Именно в Ниночку и рожденных ею сыновей он вкладывал все силы своей невостребованной души...
В конце девяностых — начале двухтысячных жизнь вроде бы полегчала. Зарплаты доцента уже хватало, чтобы прокормиться одному человеку. А нужно было думать о продолжении образования детей: они заканчивали школу и поступали в институты. И снова недосыпания, и снова работа без выходных.
О какой научной работе можно было вести речь в эти годы? И все же она велась, но ровно в такой степени, как позволяли силы переутомленного человека. Понятно, что о штурме научных вершин не могло идти даже речи. Но кое-кто преуспевал и в эти годы в высшей школе. Как правило, это были самые оборотистые, для которых не существовало никаких моральных преград. Брали взятки, заключали липовые договоры, становились помощниками нардепов и прислужниками аморальной власти.
Но что могли сделать совестливые люди? Им оставалось только работать и страдать. И еще утешать себя библейскими пророчествами. Тяжело страдал и Сергей Яковлевич. Страдал от безобразий, творившихся в средней и высшей школе, страдал от невозможности заработать честным трудом на жизнь семьи, от бессовестного политиканства на всех уровнях, от последствий развала великой страны на удельные княжества, от отсутствия даже надежды на пристойное будущее.
И В ПОСЛЕДНИЙ ГОД своей жизни он работал на двух работах: в Академии холода и в средней школе, на полставки. Но это никак не сказалось на размере пенсии.
Лет десять назад Сергей крестился, приобщился к православной вере. Он не стал завсегдатаем в церквах, но, кажется, был истинно верующим. Он стремился изо всех сил следовать заповедям Иисуса Христа. Всю жизнь он это делал неосознанно, теперь же в этом обрел приобщение к истине и душевному покою.
В нашей памяти — памяти его однокурсников и друзей — Сергей останется неторопливым, вдумчивым и обстоятельным человеком. Это помогало ему глубоко вникать в суть любого дела, которым он занимался. На студенческих вечеринках он умел расслабиться, выпить рюмку-другую, любил «поспiвати українськi народнi пiснi». Кстати, многие из них, под его влиянием, остались и в нашей памяти. Он был одним из самых интеллигентных наших однокурсников — разбирался и в литературе, и в истории, и в музыке. Никогда не матерился. У него был замечательный характер — он был благодушен к человеческим слабостям, готов понять и простить каждого, кто хотя бы отчасти этого заслуживал. Поэтому его любили многие (уважали — все!), поэтому именно с его помощью многие из нас связывались друг с другом.
Сережа прожил неброскую, скромную жизнь настоящего совестливого интеллигента. Его незаурядность и разносторонние таланты не были востребованы государством и обществом. Жаль, что таких людей остается все меньше...
Владимир КОМОГОРЦЕВ, доцент Брянской сельскохозяйственной академии.
Николай МАЛОМУЖ, профессор Одесского университета им. И. И. Мечникова.
Федор ТИМОХОВ, заслуженный профессор университета Уагадугу.