|
|
   |
Таня Наумова. «Казаки-разбойники».
Вова Лютый, Петя Черкашин, Саша Костюченко. «Мальчишки ехали на фронт».
РАБОТАЯ всю жизнь с детьми, Козачков прошел, по меньшей мере, через четыре детских формации: военного и послевоенного сталинского детства; восторженной «оттепели»; цинично-двоедушных семидесятых и устало-равнодушных восьмидесятых; наконец, дети социальной катастрофы наших дней. Должны они, в самом деле, чем-то разниться, эти детства?..
«Было ли нам тяжелее? — переспрашивает режиссер, чье детство кончилось в эвакуации, в Оренбурге. — Да я даже не знаю, когда тяжелее, сейчас или во время Великой Отечественной. Тогда было: победить любой ценой! Теперь — обдурить любой ценой. У нас было — что? Да перво-наперво мечта пожрать: очень голодное было время! Папа у меня был при этом директором мельзавода: мука, манка и все эти дела, — и «повернутый» на честности. Три класса хедера — образование. Я его приказы по заводу, по его просьбе, проверял — на предмет орфографии».
У директора с тремя классами хедера, пройденными в родной Беларуси, сыновья, что называется, вышли в люди, причем своими силами и дарованиями, без всякого «блата»: Валентин окончил ВГИК в 1966-м; младший, Роберт Козачков, стал поэтом, и уже нет его в живых, умер в Израиле...
Ребята, с которыми работал Валентин Козачков, тоже были во всякое время очень разные. Причем со многими своими «крестниками» и с их родителями режиссер поддерживает дружеские отношения по сей день. У Валентина Козачкова нет иллюзий насчет «волшебной силы искусства», есть просто талант верности...
Как режиссер Козачков много общался с малолетними правонарушителями — воспитанниками спецшколы в Фонтанке. Пригласил когда-то парторг школы и мотивировал оригинально: «Дети в 11-12 лет умудрились вступить в противоречие с законом — это незаурядные дети». В той школе нашел Козачков одаренного Вову Лютого и других пацанов для фильма «Мальчишки ехали на фронт». Фильм рассказывал о маленьких питомцах ФЗУ — о тех отпетых «фэзэушниках», которыми взрослые пугали малолетнего Валю Козачкова, с которыми, бывало, дрался, и которые, став на ящик у станка, работали на Великую Победу.
ИСПОЛНИТЕЛЬ роли Шурупа в этом фильме, обаятельного и своевольного упрямца, горько обиженного тем, что Одессу освобождают без его боевого участия, юный актер Петя Черкашин к 14 годам снялся в 15 главных ролях на разных киностудиях СССР; у Козачкова — в трех: в «Мальчишках...», в «Тиграх на льду», в «Валерке, Ромке, плюс». Едва окончил школу — домой позвонили из престижной московской «Щуки»: пожалуйте к нам на актерский! Ответил, что «каждый мужик должен пройти армию», и актером стать не захотел. Отец Пети, между прочим, был доктором философии, чью «порочную концепцию» насчет коренных противоречий социализма разнес в пух журнал «Коммунист». И как бы интересно и драматично могла сложиться жизнь парнишки из такой интеллигентной и совестливой семьи, остается гадать: Петя Черкашин погиб при странных обстоятельствах, уже отслужив армию. Выпал из окна. Или — выбросили...
Не задалась жизнь другого юного дарования из «Мальчишек...» — женился, четверых детей произвел на свет и... сидит в тюрьме. Яркий был хлопец и тоже, на свой лад, характерный: папаша, уголовник и пьяница, не пускал его в кино сниматься, так чуть было не подсыпал парень бате крысиного яду для опохмелки, в последний миг одумался. Нынче Валентин Федорович поддерживает дружбу с его семьей на Одесщине.
В «Мальчишках...» всего-то две-три роли исполнили «домашние» ребята. Но незаурядные самородки из неблагополучных семей, как это ни прискорбно, не пробились в нормальную жизнь, пошли по накатанной дорожке правонарушений. Съемочная площадка, игра — может быть, самое чистое и яркое, что случилось в их биографии, увы, не определив ее: искусство не всесильно.
ПО СЧАСТЬЮ, и достойно, и оригинально сложилась судьба других «козачковских» питомцев. В «Казаках-разбойниках» играла у него изумительная девчушка, по роли — Манька, врачевательница и повелительница окрестных собак, маленькая фея послевоенной не то Молдаванки, не то Слободки. В органичной малолетней «Маньке» была, сверх того, пленительная женственность. Женственность эта была победительной, абсолютно себя осознающей и притом невинной. Эдакий подтекст между кадров, четвертое измерение сказочно-наивной детективной истории, в которой взрослые злоумышленники сродни тем, кого мы увидели после в американском фильме «Один дома». Таню Наумову — Маньку выбрал Козачков, заметив, как уверенно девчонка обращается с собаками, но выбор свой проверил на мальчишках: «Какая Манька вам больше нравится?» — «мужское начало» однозначно указало: «Эта!».
Так вот, Таня Наумова, рассказал мне Валентин Федорович, стала учительницей географии, а теперь она — тренер по... каратэ. Замужем, двое детей, и муж тоже тренер по восточным единоборствам.
ПОЧЕМУ ВЫБРАЛ режиссер кино для детей? «Просто у меня детства, практически, не было, — отвечает Валентин Козачков, — во взрослой биографии доигрывал. А кино снимал для взрослых с детьми: это, скорее, жанр семейного фильма».
...В мастерской игрового кино во ВГИКе Валентин Козачков учился вместе с будущим известным украинским режиссером Леонидом Осыкой, и считает, что именно благодаря общению с ним, будущим автором «Каменного креста» и «Захара Беркута», стал режиссером.
«Дети, — спрашиваю, — они же существуют в стихии игры, они все-таки открыты миру, не в пример нам?» — «Ой, нет!.. — Валентин Козачков, до сих пор общаясь с подростками, теперь уже как преподаватель, отнюдь не разделяет мифов о детском наиве. — Это настолько хитрые, закрытые бестии! Еще до восьми лет он открыт миру, а старше — о чем вы говорите!.. Он настолько весь в себе!» — «И как же добраться?» — «Не знаю, — Козачков даже обескуражен. — Честно, не знаю. У каждого свой способ». Наверное, у него этот способ — быть для них своим: быть пожизненно подростком...
«Они нынче абсолютно необразованны, — сокрушается Валентин Федорович, — не читают ничего». — «Но в Интернете же они для чего-то висят? Может быть, дело в том, что сегодня документ возобладал над вымыслом?». — «В СССР было в подростках нечто общее: стремление получить образование, даже не отдавая себе отчета, для чего; Петя Черкашин как раз был такой — отличником был... Сегодня же они... не столько оболванены, сколько опошлены. В них развилась коммерческая жилка, причем такая: обжулить, нагреть, подставить. Совершенно не умеют держать слово. Попадаются, конечно, порядочные. Но идеалы, которыми мы жили, утеряны. Страшнее капитализма нет ничего. На мой взгляд...».
БЫЛ В БИОГРАФИИ Козачкова и «взрослый» фильм, снискавший похвалы критики, — «Солдатки». Причем достался он Козачкову после того, как его завалил режиссер-постановщик. Пришлось начать все чуть не сызнова, с режиссерского сценария, с подбора актеров (Лариса Удовиченко, Нина Ильина, Мария Капнист)...
В 1997 году Козачков работал в режиссерской группе потрясающего документально-публицистического фильма Сергея Говорухина (сына) «Прокляты и забыты», посвященного российской войне в Чечне. Говорухин-младший не забывает старшего товарища — трогательно поздравил с юбилеем.
КТО СУМЕЛ вовремя воспользоваться «развитым капитализмом», давно и вполне комфортно устроились на капиталистическом пособии эмигрантам. Уж у Козачкова для этого были все шансы. Еще тогда, когда остроумцы из одесского КВН распевали на весь вчерашний СССР: «Ты — ботинок, я — сапог, ты — еврей, а я — не смог»...
Ну, мог же сейчас Валентин Козачков жить если не в экзистенциально бурном Израиле, так в стабильной сытой Германии. Кино бы, скорее всего, не снимал, так ведь ему и в Украине снимать не дают. Жил бы человек, по крайней мере, в комфорте. Но... ах, да: знали бы вы, как он обожает наших одесских лиманских раков, — однажды, когда ему на съемочную площадку привезли их целый багажник, он, педантично дисциплинированный режиссер-постановщик, на день отменил съемку...
— Я врос в эту землю, — просто сказал мне Валентин Федорович. — Я себя не представляю даже — как бы я в тех странах прижился. Старые деревья не пересаживают. Они плохо приживаются. Даже в Израиле.
Тина АРСЕНЬЕВА.