|
|
   |
Инженер-протезист Одесского казенного экспериментального протезно-ортопедического завода (коллектив предприятия — лауреат редакционного конкурса «Люди дела») Евгений Исайко в условиях ковидного карантина имел полное право не выезжать в область к людям, которые после различных травм и операций, в результате перенесенных заболеваний нуждаются в протезировании конечностей, но сами, опять-таки из-за карантина, невозможности передвигаться, отсутствия средств на проезд или по каким-то другим причинам добраться в областной центр не могут.
Этим правом, на совершенно законных основаниях, воспользовались представители различных служб и организаций — они перешли на режим работы онлайн. Но не Евгений Викторович. «Успех протезирования во многом зависит от того, насколько вовремя оно проведено. Если упустить момент, хорошего результата не удастся добиться», — сказал он. И в этой простой фразе прозвучало искреннее внутреннее убеждение, что иначе поступить во время карантина он не имел права.
Евгений Исайко родом из Одесской области. После окончания школы поступил в Одесское медицинское училище. По окончании учебы начал работать санитарным фельдшером в СЭС Приморского района. Но как-то не лежала душа к тому, что поручали. И молодой специалист начал искать иное поприще, где мог бы применить себя.
Случайно ему на глаза попалось объявление: на Одесский протезный завод требуется ученик техника-протезиста. Позвонил, пришел на собеседование к главному врачу Валиде Евгеньевне Лосевой. Думаю, большой опыт работы с людьми, мудрость и прозорливость помогли тогда Валиде Евгеньевне разглядеть в претенденте именно того, кто не окажется на заводе человеком случайным.
Пройдя 3-месячное обучение, Евгений Исайко приступил к работе техника-протезиста. А через год поступил в Харьковский национальный университет радиоэлектроники, получил диплом инженера-протезиста и уже 8 лет трудится на предприятии. Помнит время, когда, например, во время командировки в Балту доводилось обслуживать до 120 людей с особыми потребностями, занимаясь необходимыми им протезами, ортопедической обувью, стельками, корсетами, бандажами, ортезами (внешними приспособлениями для поддержки позвоночника или поврежденной конечности). Подопечных приходилось навещать дома, в больнице или интернате. Подобные выезды и сейчас осуществляются раз в 3 месяца в каждый район области. Бывает, чтобы добраться к подопечному, приходится преодолеть 300—400 километров. После снятия мерок протез изготавливают на заводе, а потом везут его на примерку и подгонку. Работа с одним пациентом, чтобы он научился правильно пользоваться протезом, может длиться до полугода.
С людьми, которым нужна помощь, Евгений Викторович всегда встречается в очень сложный период, когда, по сути, начинается новый отсчет времени их жизни. Жизни, в которой многому надо обучаться с нуля. За каждым случаем — горе, отчаяние, слезы людей, распавшиеся семьи и очень часто вынужденное одиночество.
— Человеку порой кажется, что он получит протез и сразу начнет ходить, — говорит Евгений Исайко. — А это не так. Ему, как маленькому ребенку, придется сначала привыкать к протезу, а потом и заново учиться ходить. Это сложный процесс, занимающий не один день.
К сожалению, есть фирмы, где лежачему пациенту, даже не видя его, сотрудники могут наобещать, что после протезирования и ходить сразу сможет, и на велосипеде кататься. Это неправда. Процесс адаптации и привыкания к протезу достаточно длительный. У нас немало случаев, когда, заказав и получив протез от какой-то фирмы, человек так и не может им пользоваться, остается неходячим, беспомощным. Дело в том, что дорогая комплектация еще не означает, что протез будет лучше. Это весьма распространенное заблуждение. Протез должен подходить человеку. Именно это мы ставим во главу угла подбора комплектующих.
На мой взгляд, первичное протезирование лучше всего делать у нас в стационаре. Это позволит учесть все анатомические особенности пациента, снимет много проблем, с которыми человек обязательно столкнется, начав привыкать к протезу, позволит сразу максимально точно подогнать его, обучить правильно обращаться с протезом.
Учтите еще и то, что в стационаре человек начинает осваивать протез в окружении людей, которые делают то же самое. Я не раз видел, как пациенты начинают соревноваться между собой, у них появляется азарт. Да и трудности воспринимаются легче, так как человек видит, что они возникают не только у него. Дома же родные и близкие не всегда правильно реагируют на трудности человека в обращении с протезом, могут начать паниковать, вгоняя пациента в необоснованную депрессию и лишая его веры в то, что у него все получится.
— Насколько возраст влияет на возможности протезирования?
— Сложно сказать. У нас есть девочка, протезирующаяся с 4-летнего возраста. Есть дедушка из Ананьевского района, ему под 100 лет, но после ампутации голени из-за сахарного диабета он встал на протез и в состоянии передвигаться. Главное — правильно ко всему подойти.
— Что вы имеете в виду?
— После операции по ампутации должно пройти полгода, восемь месяцев, чтобы культя зажила, и не было никаких ран. Только после этого надо начинать заниматься протезированием.
— Что самое сложное в вашей работе?
— Когда видишь, что человек может научиться ходить, но почему-то сдается, не прилагает усилий к восстановлению. Или заказывает протез в другой фирме. Я вижу, что он ему не подойдет. Уходит время. Через несколько лет человек возвращается, и приходится наверстывать упущенное время. Без потерь в уровне качества его жизни это не проходит.
Вот так когда-то случайно прочитанное объявление помогло Евгению Викторовичу найти свое призвание. Найти работу, на которой его спокойствие, выдержка и огромное желание помочь людям стали самыми важными составляющими успеха. Ведь так непросто вернуть человеку веру в себя, в жизнь, в то, что она, несмотря на все испытания, продолжается. У Евгения Викторовича Исайко это получается.
Светлана Комисаренко