|
|
   |
На прошлой неделе в Одесском академическом украинском театре был реализован проект «Наша сцена», посвященный 125-летию со дня рождения легендарного главного режиссера этого театра, народного артиста СССР Василя Василько (1893—1972), чье имя носит театр и чей памятный знак был открыт в нынешний День города на одесской Аллее звезд. В рамках проекта состоялась творческая встреча с народной артисткой Украины, актрисой киевского Театра русской драмы имени Леси Украинки, киноактрисой Ларисой Кадочниковой.
ВЕСНОЙ этого года Лариса Валентиновна сыграла Сару Бернар в постановке пьесы Джона Маррелла «Мемуары» (1977 г.), в сценическом варианте Театра русской драмы названной «Актрисе всегда восемнадцать» (режиссер-постановщик — Давид Бабаев). В ноябре планируется показ этого спектакля в Одессе.
Монолог творческого человека — это всегда «о времени и о себе», а еще — о гениях: о тех, кому ты обязан своим становлением как художник и как личность...
Актрису представил журналистам и актерам киевский театральный критик Олег Вергелис, а эмоциональный рассказ о Сергее Параджанове, кинорежиссере, благодаря которому юная Лариса проснулась знаменитой, разделил с Ларисой Валентиновной одесский киновед Евгений Женин.
«Сложно говорить о нашей профессии в присутствии коллег-артистов, — так начала свой монолог Лариса Кадочникова: к слову, прекрасный рассказчик. — Профессия эта чудовищно зависима: от всего. Вырваться в первые — это неимоверные усилия и непредвиденные обстоятельства».
...Актриса вспоминает впечатления своего раннего детства: о себе самой и об искусстве. Шутка сказать: дочь суперпопулярной Нины Алисовой, по сей день непревзойденной в своем психофизическом совпадении с образом Ларисы Огудаловой в фильме Якова Протазанова «Бесприданница» 1936 года. Красавица. Огонь. А Лариса ощущала себя некрасивой. Худышка, с прямыми волосами, и нос длинноват. Видимо, Лариса фатально не отвечала стандартам красоты своего молодого времени. Так, что сама Тамара Макарова сказала ей, уже студентке ВГИКа: «Да вы своим носом экран протыкаете!».
А величавая Ольга Ивановна Пыжова, в той же версии «Бесприданницы» сыгравшая Хариту Огудалову, прослушивая Ларису на вступительном экзамене во ВГИК (конкурс на актерский факультет — 1000 человек на место; и это после того, как Ларису «срезали» на экзамене в Щукинское училище при театре имени Е. Вахтангова),— так вот, Пыжова, властно поманив абитуриентку к себе, с сожалением констатировала: «Да-а, ты не похожа на свою маму. Она красивая. А ты — нет».
Затем, рассказывает Лариса Валентиновна, ей предложили сыграть на фортепиано и спеть. И она запела «Отцвели уж давно хризантемы в саду», от чувства обливаясь слезами. «Я плачу, а комиссия принялась... ржать. И сказали: да ты — характерная актриса! Берем».
«МАМА всегда боялась и не хотела, чтобы я стала актрисой. Ее вечное гастрольное кочевье, мало денег, ежевечернее умирание на сцене в той же «Бесприданнице», покуда однажды не упала в обморок, — больница, диагноз: щитовидка, нужна операция... но после операции никто не гарантирует, что не будет сдвигов в эмоциональной сфере, а значит, может уйти артистический талант; и мама отказалась от операции. К счастью, после долго прожила».
...Но с самого начала, в раннем детстве, случилось предопределяющее — как выяснилось потом, — впечатление: балет «Золушка» в Большом театре, на котором маленькая Лариса от чувства расплакалась, а по окончании спектакля с изумлением увидела, что плачут все зрители. И мама сказала: «Ты видела сейчас великую актрису, великую балерину: Галину Сергеевну Уланову».
И вот как-то раз всегда застенчивая Лариса, обычно прячущаяся от маминых богемных гостей, решилась им станцевать: Золушку. «И вдруг почувствовала, как страх — ушел»...
Но до сих пор, говорит Лариса Кадочникова, первый шаг, отделяющий кулису от сцены, дается ей с волнением. И, вопреки советам сведущих профи, ей всегда необходимо четко помнить первую фразу.
А Нина Алисова... «Более преданной своему искусству актрисы, чем мама, я не упомню», — говорит дочь.
...Отец, Валентин Кадочников, был режиссером-аниматором и художником-постановщиком. Ушел из жизни рано, в 1942 году. Младший брат Вадим Алисов — кинооператор-постановщик, в частности, фильмов Э. Рязанова «Вокзал для двоих», «Жестокий романс», «Забытая мелодия для флейты», «Дорогая Елена Сергеевна», «Привет, дуралеи!», «Андерсен. Жизнь без любви»; профессор ВГИКа.
«После спектакля, — делится Лариса Валентиновна, — я прихожу в себя моментально, причем так: хочу есть! Мама всегда говорила: актер должен хорошо есть.
Но я поняла одно: на сцене надо — умирать. Отдавать жизнь. В каждом спектакле».
«...ОТ МЕНЯ УШЛИ: Наташа Ростова; Маргарита Готье; Анна Каренина. Не прошла на пробах. Ну, что же. Сегодня вот — лишь найди спонсора и играй, кого захочешь... только вот каков будет творческий результат?».
...Она училась во ВГИКе, когда там на старших курсах учились Василий Шукшин, Андрей Тарковский: «Что за парень был — всегда такой модный, глаз не отвести; его диплом (короткометражка «Каток и скрипка», 1960 год, Т. А.) — это же был сюр, ирреальная работа, мы еще не поняли тогда: он гений! А сегодня — никого выше не знаю. Меня часто спрашивали: почему ты не снялась у Тарковского? А как? В очередь к нему стать?».
Она прошла мощную блиц-выучку в театре «Современник» у Олега Ефремова. И тут... «Появился городской сумасшедший, вскоре покоривший мир. Сергей Параджанов. Меня привел к нему Юрий Ильенко».
...Съемки: «Тени забытых предков», 1964 год, — роль Марички. «Он ничего не объяснял. Он меня одел и бросил в этот лес, в эту воду, в эту траву. Он увидел во мне только печальные глаза и прямые волосы. А я привыкла к школе Ефремова: «правда и только правда», черно-белая суровость. И совершенно не понимала, что я тут делаю и зачем. И вот первый просмотр отснятого материала. Боже, куда я попала!.. Что за барахло!.. Ландринные картинки! Красивости, которых Ефремов терпеть не мог. «Юра, — говорю оператору, Ильенко, — я ухожу. Это барахло». Я наглая была. «Современник», как-никак. А тут и Он подходит: «Юра, правда, — гениально?». «Барахло», — отвечает Юра»...
Гнев Параджанова был неописуем. А план?! А график?! И он додумался до хитрого хода: вызвал на замену оператора Сурена Шахбазяна (в 1970 году снял у Параджанова «Цвет граната») и из Ленинграда — красавицу актрису Аллу Бабенко: «Боже, как она была хороша! И эти божественные, огромные глаза!», — и тут, признается Лариса Валентиновна, в ней, в молодой, взыграло актерское честолюбие: как, я что — не смогу быть такой же?! План и график были спасены... а материал со сценой у стога между Иваном (Иваном Миколайчуком) и Палагной (Татьяна Бестаева) уже... понравился. «Мы, правда, так ничего и не поняли, кроме того, что это нечто новое, сюр, безумие».
...На закрытом просмотре готового фильма первым тихо произнес Иван Драч: «Это гениально».
И ВСКОРЕ — Аргентина: фестиваль 1965 года в Мар дель Плата, — была надежда на тамошнюю многочисленную украинскую диаспору. Отчего туда не попал Параджанов, теперь уже — общее место: этот фрондер орал на всю киностудию, что у него билет только в одну сторону...
Специальный приз жюри и приз критиков. Глубокая пауза в зрительном зале по окончании... и шквал оваций. Кагэбист, не отступающий ни на шаг от героев дня, Миколайчука и Кадочниковой, и шипящий: не брать подарков! Женщина из диаспоры — «В них, в диаспорянах, была печаль!» — принесшая «Маричке» вязаную гуцульскую тесемку на лоб, «хайратник», как стали говорить гораздо позже, и плачущая, протягивая подарок; и кагэбист, милостиво позволивший — взять...
Иван Миколайчук в черной фрачной паре, взятой напрокат на студии имени Довженко: «Красив Иван был, как бог! Все женщины были — его! Не было там никого красивее. Я удивилась — как это его в Голливуд не позвали?!». Лариса, поехавшая в жаркую Аргентину на босу ногу и убедившаяся, что на приемы — только в чулках, и из тех пяти долларов, которыми ее снабдили в СССР «на карманные расходы», вынужденная потратиться на чулки...
И вот так они стали звездами. Пришла слава.
Все узнают, все радуются. Недолго радовались. У Параджанова не замедлили явиться завистники. «А у него же язык был, как помело, ну, трепло, что он говорил, и о правительстве, и о стране!..». Не замедлили — «шить дело». И Юрия Ильенко тоже регулярно в КГБ «таскали». Чем обернулась тогда всемирная слава для Параджанова, известно...
«Страх мощно ударил: Параджанова посадили — все испугались. Разделяй и властвуй».
И, ТЕМ НЕ МЕНЕЕ, это, тогда, было — великое Кино. «Сегодня, — говорит актриса, — я заседаю в бесчисленных комиссиях, бываю на «Киношоке»... но настоящего кино — нет! Это мое мнение».
Для нее непреходящ — Театр. А если бы не?.. Она очень самодостаточна. Она умна. Она с характером. Она критична. Прекрасный художник-график, и сейчас, в память Параджанова, увлеклась коллажем.
В Ларисе Кадочниковой не сказался первородный грех актерской профессии, так четко выявленный Ингмаром Бергманом в фильме «Персона»: актер, в идеале, — матрица, существо без собственного жизненного текста. У Кадочниковой этот текст — есть.
И при этом она была и остается — Иконой отечественного кино: «вестницей», неким неземным явлением со строгим ликом византийской Богородицы, так чудесно увиденным и выявленным Юрием Ильенко. Такое случайным не бывает...
Тина Арсеньева. Фото автора