За гуманізм, за демократію, за громадянську та національну згоду!
||||
Газету створено Борисом Федоровичем Дерев'янком 1 липня 1973 року
||||
Громадсько-політична газета
RSS

Культура

Происшествие в Южной Пальмире

№1—2 (11138—11139) // 06 января 2022 г.
Происшествие в Южной Пальмире

Глава первая.

За двумя Хемингуэями

— Никак в толк не возьму, что же это получается… Нет, не могу понять…

Мария Александровна, учительница начальных классов, не могла отвести взгляд от лоснящейся на солнце кожаной плетки.

Издыхающий к утру дискотечный демон Аркадии издавал последние стоны низких ритмов — им вторил клуб «Ибица», свистя дырявым зубом модного интерьера. Похожий свист проносился в голове у Марии Александровны, отчего она морщилась и зачем-то поправляла латексные трусы.

Бросив безнадежную затею, Мария Александровна выбралась из кресла-мешка, небрежно брошенного (видимо, вместе с нею) прямо на песок. Утонула шпильками лабутенов в полосе прибоя. Внимательно осмотрела себя. А смотреть было на что.

Вульгарные чулки в сетку. Латексные трусы, вернее, намек на трусы. На груди красовался острый лифчик а-ля Мадонна 90-х. Между трусами и лифчиком тянулась паутина ремней, ремнищ и ремешков — в шипах и заклепках. А на полуголых ягодицах (ох, не повернуться, как болит шея!) горели ярко-красные полосы. Именно так она подчеркивала в тетрадках ошибки, не к месту подумала Мария Александровна и, наконец, решилась посмотреть правде в глаза.

Она мало что помнила из событий прошлой ночи.

Последний четкий кадр — лицо художника Кости, удивительно похожего на Хемингуэя. Прямой нос, упрямая линия рта. Костя наклонился, хотел что-то сказать, и она так желала это услышать… Бокал шампанского выскользнул из рук. Шампанского?! Да, она немного выпила… Но ведь решила — никогда больше! Никогда больше! Мария Александровна распаляла себя, но внутренний критик молчал. Он вспомнил про сумку, про деньги и пребывал в глубоком шоке. Ей уже тридцать, по привычке ввязалась в спор с безмолвным критиком Мария Александровна, можно иногда и расслабиться! Она во всем себе отказывает! До сих пор не была в Париже! Очень хотелось праздника, который всегда с тобой. Но по всему выходило — увидеть Париж и умереть.

Мария Александровна огляделась. Что там было про сумку — она не успела додумать мысль. Ах, да — сумка, дача, деньги… Деньги?! О Господи, она же продала вчера бабушкину дачу! Испуганным крабом Мария Александровна заметалась по пляжу.

Критик пришел в себя и стал помогать искать. Оба понимали — это безнадежно. Но сумочка нашлась — она валялась под помостом, от которого начинался пляж «Ибицы». Мария Александровна торопливо вытряхнула содержимое на песок.

Зеркальце, пачка салфеток, расческа, заколка, две обертки от конфет, три скрепки, красная и черная ручки, телефон в чехле с Эйфелевой башней, витамины, огрызок булки (в пакете, конечно!), значок, который в седьмом классе ей подарила бабушка (на счастье!), таблетки от головы, таблетки для головы, пара флаеров, покетбук «Прощай, оружие!» (на французском), пластиковый стаканчик, скотч (его даже в космос берут!), ну и другие вещи первой необходимости.

Из бокового кармана выпала исхудавшая перетянутая резинкой пачка. Тысяча, пересчитала Мария Александровна. А дача стоила тридцать пять. С оборотной стороны к пачке был прикреплен лист.

Мария Александровна развернула его:

«Обожаю! Верну все, но позже!».

Внизу — карандашный набросок ее портрета. Довольно умелый, кстати.

Костя! Это сделал Костя, уверилась Мария Александровна. Критик похвалил ее за трезвость мысли и вообще трезвость и тактично замолчал.

— Маша? — на помосте «Ибицы» появились Рома и Сергей. Друзья недоуменно переглянулись.

Да, она сегодня не в форме. Вернее, в форме, но немного не той. Мария Александровна не любила жалеть себя и еще больше не любила, когда ее жалеют другие. Назло желанию разреветься она выпрямила спину, бесстыдно выставив напоказ весь свой латекс и его отсутствие. Острые чашки лифчика смотрели на друзей указующими перстами.

* * *

А начиналось все волшебно.

В тесной каморке рядом с кабинетом нотариуса счастливая Маша пересчитывала баснословные деньги — она и тысячу долларов редко держала в руках, а тут тридцать пять!

Бабкин дом в Затоке не продавался так долго, что Маша давно списала его из активов. Характер у Зои Степановны был еще тот — с ней не ужились ни дочь, мать Маши, ни зять. При первой же возможности родители сбежали в Киев, но каждое лето отправляли Машу к морю. В дождливый киевский сентябрь ребенок приезжал худой, загоревший и с полной головой «всяких бредней» (так говорила мама). Вместо сказок бабушка потчевала Машу рассказами о парижском кружке Гертруды Стайн на улице Флёрюс, о стычках Фицджеральда и Хемингуэя (Маша всегда болела за Хэма), о забытом на тридцать лет в отеле «Ритц» чемодане, в котором Эрнест нашел свою же рукопись, и так был написан «Праздник»… «Вот поедешь в Париж, Мария Александровна, обязательно загляни в «Ритц», может, там еще чего забыли», — говорила бабушка. Десятилетняя Мария Александровна важно кивала и строила планы. Но Париж так и не случился. Учеба, переезд в Одессу, неудачное замужество. Дом опустел давно — Зоя Степановна воссоединилась с Гертрудой и Эрнестом после Машиного поступления в педин. Жить там было невозможно. Безразличная к хозяйственным делам, бабушка под завязку захламила дом и участок. Выбросив однажды всю рухлядь, Маша поняла: именно этот хлам и держал каркас строения — сразу после уборки раскололась фасадная стена и обрушился потолок в кухне. Чинить дом не позволяли финансы, а покупать руины, хоть и обвешанные портретами парижской богемы начала двадцатого века, никто не хотел.

И вот свершилось!

Эффектная брюнетка, чем-то похожая на Монику Беллуччи, поставила размашистую подпись на договоре и вытащила из сумки крокодиловой кожи пакет с деньгами. Осмотрела дом она лишь раз. Трещину и потолок — мельком. У засиженных мухами портретов стояла долго, скребла дешевые рамы, рассматривала задники, распугивая пауков...

На выходе из нотариальной конторы Машу поджидал Рома. Друг, доверенное лицо, первая помощь в любых обстоятельствах. Рома отвезет ее в Одессу, до конца дня они еще успеют сдать деньги в банк. Все складывалось идеально — будто профи-часовщик настроил механизм ее жизни, и стрелки, наконец, начали показывать нужное время. Раньше так не получалось. С большой удачей приходила большая потеря. Маша долго мирилась с таким ходом вещей, оставаясь настороже даже в моменты острой радости.

Сейчас все будет иначе! Не сдерживая улыбку, она крепко обняла Рому. Тот сверкнул стеклами очков. Убрал со лба отросшие по плечи волосы. Худой и высокий, он привычно сутулился, стесняясь своего роста. Но с ним Маша чувствовала себя в безопасности. Знала, что никогда в него не влюбится. И была уверена, что он не предаст.

— Ну что, в путь! — Рома повел ее к новенькой «Ауди».

Карибский синий — кажется, так назывался этот цвет. Интересно, откуда у сотрудника музея средства на такую машину? Впрочем, не в ее привычках считать чужие деньги.

Маша легко скользнула на заднее сиденье. Окунулась в прохладу кондиционера. Новенький салон источал запах благополучия: хорошего кофе, дорогих духов и безапелляционной уверенности в завтрашнем дне.

Свершилось невозможное — дом продан! Маша уже знала, что сделает с этой суммой. План давно расписан!

Она глазела в окно «Ауди», и Овидиополь представлялся ей райским местом — тихий городок, зелень, лиман…

Визг тормозов вывел ее из блаженного созерцания. «Ауди» остановилась, и Рома подобрал пассажира. Какой-то парень подсел к Маше.

— Это Костя, мой друг, — оглянулся Рома. — Не против, если подвезем?

— Ну… да…

— Привет, — Костя улыбнулся и стал нестерпимо похож на портрет молодого Хемингуэя, который висел у Зои Степановны над кроватью.

Маша вспомнила всех любовниц Хэма и протянула руку — поздороваться по-мужски и тем самым отсечь любые попытки сами знаете чего. Но Костя не стал пожимать руку — галантно поцеловал.

Проспавший весь день внутренний критик встрепенулся, но тут же был отправлен в нокаут.

— Если мадемуазель разрешит, я с вами до Одессы. Ночью самолет, каждая минута на счету…

— Мадам, — кривя душой и фактами, Маша держала оборону.

— Так даже интереснее, — Костя улыбнулся еще шире. — А я художник. Завтра выставка в Париже. Столько вопросов еще надо решить…

— В Париже… — повторила Маша, чувствуя, как рушатся последние кордоны.

— А хотите полетим вместе? — подхватил Костя. — Вы, я и Париж!

— Да, хочу! — неожиданно для себя выпалила Маша.

— Эй, перестань девушке голову морочить! А то высажу сейчас! — охрипший голос Ромы неприятно резанул слух.

— Ромка, ты чего! У нас же единство душ! — попытался отшутиться Костя, но встретив в зеркале серьезный взгляд Ромы, добавил: — Ладно, ладно, молчу…

Маша прижимала сумку к груди и пыталась отдышаться. Критик едва очухался и тоненько звал ее растерянным голосом: «Мария Александровна!». Так хорошо без тебя было, скривилась Маша.

Они проехали Роксоланы и через Каролино-Бугаз выезжали на Грибовку. Поля перемежались с дачными участками, море — с зеленью, солнце било в глаза, заползая зноем даже в комфортную «Ауди». Костя осмотрительно молчал, и Машу постепенно отпускало. Все хорошо. Все просто отлично.

У поворота на Грибовку «Ауди» снова остановилась. Вернее, ее остановил мужчина в белой рубашке и черных, выглаженных, как на бал к сатане, штанах. Накремленные туфли в пыли бугазовских дорог выглядели нелепо, как и старомодная барсетка, которую человек сжимал под мышкой. Рома быстро вышел, перебросился парой фраз с мужчиной. Тот утвердительно кивнул.

— Это мой друг, — объяснил Рома, натянуто улыбаясь. — Сергей!

Не снимая каменное выражение с лица, друг уже садился на переднее сиденье. Перед Машей утвердился строгий коротко стриженный затылок.

Откуда столько друзей, хотела спросить Маша, но сдержалась. Рома не отличался общительностью: всех его бывших девушек и приятелей Маша знала наперечет. И тут — приехали! Вернее, еще не доехали…

Почувствовав слабину, Костя снова завел разговоры о Париже. Маша запретила себе смотреть на него: проклятое сходство с портретом лишало способности думать, а главное — делать выводы. Но поневоле она втягивалась в болтовню. Оживился и Рома, подбрасывая в топку беседы анекдоты. Непривычно для него жестокие, удивилась Маша. Но вспомнив недавнее увлечение Ромы Захер-Мазохом и его «Венерой в мехах», успокоилась. Еще свежи впечатления, значит. Сергей отмалчивался, делая вид, что он киборг-полицейский.

К Одессе компания подъехала веселая и расслабленная. Костя предложил заскочить в Аркадию и отпраздновать встречу. Рома не отпускал взглядом Машу, будто пытался так отговорить. Двенадцать, она быстро глянула на часы. Банки, наверняка, скоро закроются на обед. К тому же после разговоров об устрицах, круассанах и утреннем кофе с видом на Сену у нее разыгрался зверский аппетит.

Маша кивнула и подписала себе приговор.

Что произошло потом? Из тумана выплывали смазанные кадры. Они делают заказ в «Роастери». При виде коньяка лицо Сергея, наконец, оживает и становится похожим на человеческое. Маша заказывает шампанское. Рома ее одергивает, они шумно ссорятся, и она дает ему пощечину. После второго бокала она требует подать ей нежнейших лягушек в собственном болоте. Костя помогает ей выбраться из фонтана… Ведет под руку к берегу…

Но с поразительной четкостью для пьяного угара Маша помнила: ни на секунду она не выпустила сумочку из рук.

***

— Мы искали тебя всю ночь! — Рома начал медленно подходить к Марии Александровне — как подбираются к злоумышленникам, у которых за трусы заткнут кольт.

Кстати, куда подевалась плетка? Мария Александровна огляделась. А плетку уже вертел в руках Сергей — без особого интереса. Видимо, коньяк и даже воспоминания о нем давно выветрились.

— Где Костя? — Мария Александровна сделала шаг вперед, и Рома попятился.

— Вероятно, в Париже, — он пожал плечами. — А где был ночью — тебе лучше знать.

— Как ты мог меня отпустить с ним? — Мария Александровна продемонстрировала пустую сумку и полные слез глаза.

Друзья переглянулись.

— Да брось… Костик, конечно, тот еще фрукт, но не вор… А насчет остального я тебя предупреждал.

— Ты меня провоцировал, — огрызнулась Мария Александровна.

Она одна кругом виновата. Но хотелось, чтобы это был кто-то другой.

— Надо написать заявление в полицию.

— Она присела и принялась подбирать с песка вещи первой необходимости.

— И что ты скажешь полиции? — долетел сверху металлический голос.

Мария Александровна выпрямилась и попыталась застегнуть сумку. Кажется, она в спешке сунула туда что-то лишнее.

— В состоянии алкогольного опьянения, пряча пачки денег под мышкой, ты ушла с первым встречным на дискотеку? — Сергей смотрел исподлобья отработанным взглядом великого Торквемады. — Думаешь, твое заявление станут серьезно рассматривать?

Он перевел взгляд на плетку и, словно не понимая, как та оказалась в руках, презрительно отбросил ее в сторону.

— А если мне в шампанское что-то подсыпали?

Сергей скривился — наверное, это означало ироническую улыбку.

— Поправь, если ошибаюсь. Тебе ведь нельзя пить? Ты теряешь контроль над собой от малых доз. И тем не менее, вчера сама заказала спиртное.

— Может, заказывала не я? — упрямилась до последнего Мария Александровна.

Сергей с Ромой снова переглянулись. Лицо Сергея неожиданно смягчилось.

— Пойми, если сами себе не поможем, полиция нас не спасет, — примирительно сказал он.

— И что вы предлагаете?

— Опросить работников дискотеки для начала, — быстро отозвался Сергей и направился к барной стойке у бассейна.

Мария Александровна пошла следом. Рома замыкал следственное шествие. Они остановили пару официанток и одного администратора. Переговоры вел Сергей. Те таращились на него сонными глазами и на все вопросы качали головами.

Вернулись на пляж ни с чем. Там уже суетился парень с длинными дредами: расставлял шезлонги. Он бросил недовольный взгляд на друзей — мол, безбилетники на платном пляже. Но второй раз взглянул уже по-другому. И вдруг ухмыльнулся, демонстрируя щербатую улыбку.

— А я тебя знаю! — парень указал пальцем на Марию Александровну. — Агонь-девка! Так зажгла вчера! Вся Аркадия в ауте!

Парень бросил шезлонг, торопливо достал мобильный, подбежал к Марии Александровне.

— Можно? Для инсты! Поняла, да?

Сергей встал, преграждая шустрому парню дорогу.

— О, и тебя тоже знаю! Только ты шмотки поменял, а был в черной коже! Ребята, вы лучшие! — и парень быстро сделал фото.

Сергей перехватил у него мобильник, Мария Александровна мельком заметила, как тот стирает фото и что-то пишет в заметках.

— Еще раз попадешься, тоже отправишься в аут, понял?

Парень прочитал послание. И побледнел.

— Лады, лады, все пучком, — он исчез, будто его и не было.

Беспризорником остался лежать брошенный шезлонг.

— Обознался, — бесстрастно пояснил Сергей и добавил, обращаясь к Марии Александровне: — Не иди в полицию. Пока.

— Хорошо, — сказала она как можно естественней.

Помолчали, слушая голубиный клекот и неспешные разговоры первых пляжников. Рома и Сергей плотно подпирали ее с боков — не вздохнуть, не двинуться.

— Я отлучусь, — наконец, решилась Мария Александровна и указала в сторону туалета.

Друзья нехотя ослабили тиски плечей, и освобожденная, она заторопилась в заветное заведение. Надо спокойно и о многом подумать.

Лабутены гулко стучали о дощатый помост — эхо шагов догоняло друг друга и казалось: кто-то снизу, из-под помоста, просится на волю.

Ее обокрали — это раз.

Возможно, Костя — это два.

А возможно, все втроем — это три.

Шаг сбился, и дробь вышла неверной. Мария Александровна не хотела верить в предательство. Но все факты говорили об обратном. Она клюнула на Костю-Хемингуэя, тот опоил ее, позже подключился Сергей. А Рома… Рома им рассказал о ее страсти к Парижу. Легче легкого одурачить тех, кто тебе доверяет.

Она слишком быстро дошла до двери в туалет, не успев толком понять, что делать дальше. Не оборачивалась, но чувствовала: за ней следят.

И зачем понадобился маскарад с игрой в мистресс? Если нужны были деньги, могли просто опоить и отобрать. Стоп! Захер-Мазох! «Венера в мехах»! Она прочитала книгу ради Ромы и не нашла в ней ничего привлекательного. Как можно влюбиться в женский деспотизм? Но Рома

придерживался другого мнения. Мария Александровна вспомнила, как он хвастался новой пассией — на фото эффектная

брюнетка, чем-то похожая на Монику Беллуччи, красовалась в глухом кожаном костюме и с плеткой в холеных руках!

— Кажется, я навсегда потеряла веру в человека… — прошептала Мария Александровна и заперлась в кабинке.

Она выйдет отсюда, только приняв решение. Ей или хватать первого встречного в свидетели и звонить в полицию. Или…

Телефон неожиданно свистнул — пришло сообщение. Ее уже ищут? Так ждут из туалета, что не могут дождаться? Мария Александровна выдохнула и включила экран.

«Лучший способ узнать, можете ли вы доверять кому-то, — это доверять ему».

Сообщение от контакта Эрнест Хемингуэй.

Анна МИХАЛЕВСКАЯ



Комментарии
Добавить

Добавить комментарий к статье

Ваше имя: * Электронный адрес: *
Сообщение: *

Нет комментариев
Поиск:
Новости
08/11/2023
Запрошуємо всіх передплатити наші видання на наступний рік, щоб отримувати цікаву та корисну інформацію...
16/07/2025
Одещина впевнено впроваджує «Мрію», повідомляють в Одеській ОВА...
16/07/2025
Прем’єр-міністр України Денис Шмигаль офіційно подав до Верховної Ради заяву про відставку...
16/07/2025
Погода в Одесі 18—23 липня
09/07/2025
З6 по 16 липня в штаб-квартирі ЮНЕСКО (Париж, Франція) Комітет всесвітньої спадщини проводить 47 сесію. Серед інших, розглядаються питання, присвячені нашому місту, зокрема звіт про стан збереження «Історичного центру Одеси»...
Все новости



Архив номеров
июль 2025:
Пн Вт Ср Чт Пт Сб Вс
1 2 3 4 5 6
7 8 9 10 11 12 13
14 15 16 17 18 19 20
21 22 23 24 25 26 27
28 29 30 31


© 2004—2025 «Вечерняя Одесса»   |   Письмо в редакцию
Общественно-политическая региональная газета
Создана Борисом Федоровичем Деревянко 1 июля 1973 года
Использование материалов «Вечерней Одессы» разрешается при условии ссылки на «Вечернюю Одессу». Для Интернет-изданий обязательной является прямая, открытая для поисковых систем, гиперссылка на цитируемую статью. | 0.034