|
|
   |
В Музее современного искусства Одессы открылась выставка Ильи Чичкана «Психодарвинизм», о чем «Вечерняя Одесса» сообщила в номере за 22 июля.
Илья Чичкан — если верить рекламе, один из самых продаваемых и популярных художников Украины, — с 2005 года изрядно «наваривает» на «обезьяньей» теме. И не устал, потому что идея не ахти как высока, сложна и оригинальна, но продажные «надои» не падают. Картины Ильи Чичкана раскупаются якобы за десятки тысяч долларов (проверить это обстоятельство у нас нет возможности). «А слабо Зеленского нарисовать павианом?» — попытались смутить художника одесские репортеры. «Уже!» — нисколько не смущаясь, ответил автор и тут же продемонстрировал эскиз, лежавший в ворохе набросков. «Реалии диктуют», станок безотказен.
В архиве насмешливой живописи Чичкана портретная плеяда искрит от замаха на величие: В. Путин, И. Сталин, Ю. Тимошенко, У. Черчилль, Т. Рузвельт, Че Гевара. Здесь даже как-то неуместно дописывать клише «и другие», потому что, во-первых, список действительно уходит за все мыслимые горизонты всеядного тщеславия; а во-вторых, фигуры «жертв» художника-попирателя сопоставимы лишь в одном аспекте — «обезьяньиваются» все, на ком есть внушительный и общепризнанный ореол, будь он дан властью, успехом в жизни, социальными полномочиями, народной любовью или народным негодованием.
Вполне естественно, что художник соотносит приматолицых героев с самим собой, по сути, штампуя с маниакальностью Нарцисса всё новые и новые страницы в свой гигантский альбом автопортретов. Прошедший не Бог весть какую суровую школу нонконформизма 90-х, усвоивший на «отлично» внешние приемы рафинированного сарказма, бесшабашного цинизма и протестного зуда, автор машет кистью, не ведая рамок.
Креативным апогеем «практического гуманизма» (это подзаголовок выставки) И. Чичкана подлинно можно счесть созданные им иконы Богоматери и Спасителя в облике трогательных мартышек. Антирелигиозные взгляды свои художник не скрывает, да только одна очевидная деталь будто и не волнует его — он своими руками и мускулистой фантазией создал грубо написанную анималистическую иконографию и собственный культ: нехитрую обезьянью конфессию во главе с собой.
СЕЙЧАС в большом выставочном зале МСИО царит карикатурная панковская благодать. Авторскому постмодернистскому преломлению подверглись картины М. Врубеля, М. Шагала, И. Репина, В. Сурикова, В. Перова, В. Серова, О. Кипренского. Со стен глядит отряд обезьян разных мастей, неумной забавы ради объявленных торжествующими хозяевами на чужом пиру.
А велеречивости новейшим искусствоведам не занимать — по поводу любой ахинеи накропают пустозвонный пафосный спич. Вставай под струю богемной квазифилософии, человек, тебе ведь так хочется раскрытий и обоснований.
Первым в экспозиции предстает изуродованный авторским прочтением И. Чичкана портрет Ф. М. Достоевского кисти В. Перова. Далее в той же топорной технике варварского шаржирования следуют: Пушкин (тут есть тонкий ироничный момент — в годы юности лицеисты любя прозвали Александра помесью «обезьяны с тигром»); врубелевские Царевна Лебедь, мифологический Пан; подвижник и собиратель шедевров Третьяков; боярская дочь, музыкант над крышами города, дочка Репина Вера, актриса М. Ермолова и манки-девочка с персиками. Зоозал опрокинутых идеалов.
...В поиске откровения я штудировала текст кураторов о сверхзадаче выставки. Нет, там не было написано, что это хулиганская выходка из сериала надоевших обезьяньих мемасиков автора, площадной юмор или беззастенчивая конъюнктура. Зато разжевано, как для профанов, что это, дескать, новое прочтение антропогенеза, оригинально смиксованные идеи Дарвина, Маркса и Фрейда.
Раскрой же очи, шевельни мозгами, зритель, — оказывается, «художник иронизирует над идеологическим воздействием выдающихся произведений искусства и предлагает по-новому взглянуть на культурное наследие прошлых эпох». А еще — и это действительно забавно — Илья Чичкан «низвергает традицию поклонения имперскому канону и условной сложности искусства». Всё просто в замысловатых арабесках арт-вселенной, а вы и не знали.
Только ведь тот самый канон не имперский, а эстетический, этический и общечеловеческий. И я больше не стала разглядывать анималистического Достоевского, а вспомнила оригинал — перовский акцент на запястья героя, носившего кандалы, пережившего смертный приговор и прошедшего каторгу. Кто видел, никогда не забудет этот гениально исполненный облик с печатью всех пороков и божественных прозрений на лице. «Имперский канон», куда уж. Я стояла в этом клоунском шоуруме Ильи Чичкана, и только известная цитата из «Униженных и оскорбленных» стучала в голове: «Да за кого ты себя почитаешь, фря ты эдакая, облизьяна зеленая?».
Но если вы попытаетесь высказаться или, не приведи Аполлон, публично сплюнуть, для вас из кармана вытащат засаленного джокера с поднятым средним пальцем, направив таковой вам в глаз: вы рассуждаете как обыватель, «не сечёте» изыска и напрочь рассорены с чувством юмора. Понимать надо! И рукоплескать, желательно. А ещё лучше купить — как бесспорный шедевр и модное статусное вложение.
И если вернуться к древнеримскому выражению и приложить его к данному конкретному событию, то афоризм обращается совсем другой метафорой: живопись Чичкана — это назойливая обезьянка, скребущая наждаком по лицу невозмутимого Кинг Конга. Невозмутимого до поры.
Татьяна Гвоздецкая. Фото автора