За гуманізм, за демократію, за громадянську та національну згоду!
||||
Газету створено Борисом Федоровичем Дерев'янком 1 липня 1973 року
||||
Громадсько-політична газета
RSS

Культура

Искусство любить и быть любимым Резо

№6—7 (10853—10854) // 16 января 2020 г.
Искусство любить и быть любимым Резо

Казалось бы, где Тбилиси, где Нью-Йорк, где Одесса, но мир связывают тысячи нитей, и одна из них — любовь. Поэтому мы попросили Сашу Свиридову, когда-то работника Одесской киностудии, а сегодня известного кинокритика, режиссера, живущего в США, взять интервью у своего друга — великого кукольника, художника, писателя Резо Габриадзе, и у его сына, чтобы опубликовать их в Одессе.

Спасибо всем участникам этого проекта.

Евгений Голубовский

Одесса подводит итоги, перебирая, что хорошего было в уходящем году, и напоминает читателям о том, что летом 2019 года произошло приятное событие: жюри Премии Бабеля присудило художнику и драматургу Резо Габриадзе первую премию в конкурсе за большой рассказ или маленькую повесть «Топиарное искусство».

К печали обеих сторон, Резо не смог приехать в Одессу на торжества, и премия поехала к нему в Грузию. Статуэтку «Колесо судьбы» автора Михаила Ревы и сертификат на 60 тыс. грн. получил для передачи господин Т. Берекашвили, Генеральный консул Грузии в Одессе.

Михаил Жванецкий, вручая приз, сказал: «Резо обладает многими талантами — он прекрасный художник, сценарист, писатель. Этих талантов у него много. Очень много. Он ходит по земле, иногда роняет их по дороге, а мы их подбираем».

В придачу к призам и дипломам все победители получили памятный значок «Колесо судьбы» работы Михаила Ревы.

Резо Габриадзе прислал видеообращение к собравшимся, поблагодарил за награду.

В дни торжеств во Всемирном клубе одесситов состоялся показ фильма «Знаешь, мама, где я был?» режиссера Лео Габриадзе. Там в кадре художник Резо Габриадзе с карандашами и кисточками рисует и рассказывает историю своего героя — подростка, похожего на Пушкина. Его похождения в послевоенной Грузии оживают в рисованнных новеллах, объединенных единым сюжетом — биографией мальчика. Спасибо Лео Габриадзе, что в дни премьеры в Нью-Йорке он рассказал, как рождалась картина. Потому что своими словами мне трудно передать любовь... Не ту, которую я испытываю по отношению ко всем Габриадзе, к Грузии, театру, его актерам, куклам, а ту любовь, которую доносит экран, когда авторы повествуют о детстве героя, его родителях, бабушке и дедушке, потерявших сына. И любовь к родным близка и понятна зрителю, хотя юный герой в фильме не говорит о любви, а просто собирает окурки для дедушки в жестяную баночку. Но когда в истории появляется пленный немец, которого приказом приводят помогать бабушке и деду, и мальчик проникается состраданием к немцу, — перехватывает дыхание. Не учили нас после войны жалеть немца — врага. Сам немец тоже странный в этом необычном фильме: он помогал бабушке с дедом, мальчику сделал прекрасный самокат, а прощаясь, попросил себе на память жестянку для бычков. И когда к концу фильма подросший герой задумчиво говорит, что иногда представляет себе этого немца, который где-то в Германии парит ноги в тазу, как дедушка, и крутит себе папиросы из табака в жестяной коробочке, — зрителя душат слёзы.

Сейчас фильм Лео Габриадзе «Знаешь, мама, где я был?» вошел в лонг-лист картин, выдвинутых на соискание премии Американской киноакадемии «Оскар».

Друзья из Всемирного клуба одесситов попросили меня расспросить Резо Габриадзе о рождении его повести. Сегодня маленькая повесть «Топиарное искусство» издана в виде книги. Это изысканная миниатюра, арт-объект, причудливая авторская книга с иллюстрациями, что прорастают из слов, согласно названию. Топиарное искусство, ныне забытое, состоит в том, чтобы остричь любое живое вольно растущее — куст, дерево, — придав растению не свойственную ему форму.

В истории, рассказанной Резо Габриадзе, художник — бывший заключенный, который вышел на свободу и приехал в южный город, — выстриг в кронах деревьев головы вождей — Ленина, Сталина. А потом природа взяла своё, и ветви потянулись в разные стороны, разрушая созданный образ, — что и передает хулиганскими рисунками автор. В носу у Ленина распустился цветок, а уж что случилось со Сталиным — описать страшно. Не говоря о том, что птицы безответственно вили гнезда в голове вождей, а люди прятались в гуще деревьев и оттуда — из головы вождя — доносилось легкомысленное хихиканье. Так что история разыгралась не шуточная.

Подготовило книгу издательство «Мастерская на Чистых». Редактор — Лия Орлова, макет — Мария Овчинникова, тираж — 150 экземпляров. В предисловии написано: «История преображения скромного советского парка культуры и отдыха послевоенного Кутаиси в идеологический центр — в духе Сталина, Ленина и маршала Буденного, — осуществленного бывшим зэком и великим топиарным мастером. Это трагическое эпическое произведение, полное, впрочем, неожиданного счастья, любви и пения птичек».

Резо Габриадзе сразу педантично уточняет:

— Это был не парк, а прекрасный бульвар XIX века. И еще — отметь, пожалуйста, что там пропущена пара строк. На странице седьмой, когда Тимофей (так зовут героя — А. С.) стрижет лавровишню. «Верх дерева был зашит фанерой, и Тимофей исчез на несколько дней внутри куба из фанеры. Оттуда послышались поющая пила, быстрый топорик и голос Тимофея: «Ангидрит твою мать, перекись водорода!». Дальше должно быть так: «Так ругались тогда в научно-исследовательских институтах СССР, из чего я заключил, что он человек ученый и не совсем простой».

А.С.: Как родилась эта история?

Р.Г.: Во всем виновата моя дырявая, как сито, память. С детства у меня памяти не было. Так вот, где-то я встретил, в какой-то книжке, сноску или что-то такое — «топиарное»... А второе слово не помню. Но, может, «искусство». И забыл тут же. Потом неожиданно где-то еще раз встретил «топиарное» и вспомнил, что это такое. Потом снова его забыл. На 20 лет. И так мы жили и друг другу не мешали — ни мне это слово, ни я ему. А потом как-то сидел я и думал про это топиарное искусство. Бывает такое с похмелья, или от безделья, или чтобы уйти от чего-то неприятного, или от невеселых мыслей. Ну, и на этот раз я заглянул в интернет и впервые прочитал о нем — об этом искусстве. И вдруг представил наш бульвар и моё детство... И как-то начал придумывать историю про это топиарное. Очень помогло мне другое слово — «женбарак». Женский барак. Были такие бараки после войны, жили в них... И сразу получилась хорошая первая фраза: «Сперва его видели выходящим из женбарака». Дальше была ещё фраза, но я вынул этот маленький абзац. О том, что в женбараке можно было поспать: там был красный уголок, в котором — на всякий случай! — стояла очень узкая — 65 сантиметров шириной — советская железная кровать, на которой спал... Кто? Например, аккордеон. Он спал там от праздника до праздника — от Восьмого марта до Первомая, и с первого мая до седьмого ноября. Или до Дня танкиста. Я не пошёл дальше в эту сторону. Так и осталось: «Его впервые заметили выходящим из женбарака с папкой. Тимофей, так звали его, прямо направился в горком. Всю неделю он с утра уходил в горком и до вечера пропадал в нем».

И дальше о том, что было бы, если бы это случилось в нашем городе. Как бы выглядел наш бульвар. А бульвар у нас был старый, очень красивый... Деревья для него выписывали из Египта, Франции, Италии. Потом вышел Указ, и по всему Советскому союзу стали уничтожать удивительные по своей красоте ограды. У нас на бульваре была невероятной красоты ограда, сделанная умельцами так, как делали в XIX веке в Париже!

— Почему в Кутаиси забор из Парижа?!!

— Ну, а откуда еще наши могли его взять, если красивый? Конечно, из Парижа. Это была ограда с очень сложными коваными узорами. Денег в Кутаиси на тяжёлое чугунное литьё не было, а кованые узоры делали точно по картинкам в журналах наши архитекторы. Потом время пришло открыть лагеря, выпустить людей, а дальше пришла такая мысль, что раз лагеря открыли, то надо убрать и все заборы, ворота, ограды. И у нас на бульваре сняли нашу ограду. Еще у нас на бульваре был замечательный толченый кирпич. И было это такое зеленое место в городе, красивые ворота, и вся красота была уничтожена. Очень жалко.

— Как складывалась история — сначала слова, а потом рисунки как иллюстрации?

— Нет, сначала я начал рисовать. Я пояснил, что топиарное искусство — это художественная стрижка деревьев, кустов. Часто им придавали вид античных ваз, арф, богов и даже людей. Но я сперва нарисовал Ленина. Думал, как из кроны дерева сделать Ленина, и получилось забавно. Но этот рисунок я потерял. А Ленин там был такой... с открытым ртом, и у него были такие губы. Так я тихо-тихо рисовал Ленина, потом себя. Я вообще, когда думаю, сразу — во время рассказа — что-то рисую на бумажке. Что-то такое случилось со мной, что я сижу, говорю и в это же время что-то рисую. Так получился фильм. Этих рисунков очень много — самых разных — видишь? Вот тут рисую, а тут на полях уже телефон какой-то записан. Иногда среди моих рисунков появляется рисунок моей внучки — вот, как здесь. Пришла, нарисовала и дальше пошла.

— Кто сделал книжку — такую красивую и необычную?

— Да тут всё ручной работы. Мои давние друзья — редактор Лия Орлова и Маша Овчинникова. Говорить «подруга» после сорока лет дружбы уже нельзя, нужно какое-то другое слово, а я его не знаю. Это какая-то родня уже. И вот Маша, которая сама художница, с прекрасной мастерской в Москве на Чистых прудах, решила сделать книжку. Она долго работала книжным графиком и делала замечательные книги. Первую мою книгу она сделала еще во время перестройки — взяла мои рисунки и сделала «В маленьком садике империи».

— И сама сварила бумагу для книги?

— Да. Эта книга удивительного тиснения: видно, что это не просто ручная работа, а еще и очень старая типографская техника. У тебя она какого цвета?

— Зеленого. С Лениным и Сталиным на развороте.

— Зеленым был первый оттиск — штук сто, а сейчас они мне прислали на кремовой бумаге с круглым окном на обложке. Новую бумагу сварили. И таких книжек, которые похожи на живое растение, они сделали всего пять или десять. Смотри: сделали цветные картинки на белом. Тут вот куст, а переворачиваешь страничку — куст расцвел, и у Ленина в носу, например, распустился прекрасный цветок. На зеленом фоне всё нарисовано черной тушью, а на белом — всё цветет уже всеми цветами. И сабля Буденного тоже.

— Эти книги можно купить?

— Пока нет, но нам хотелось бы наладить продажу. Мы готовимся к тому, чтобы в нашем Театре кукол в Тбилиси эти книги продавались. Смотри: тут обложка сделана, как стена в доме, из которого выходишь сразу в зелень — в парк, на бульвар, и сразу видишь — растет там Ленин. Цвета крокодила...

— Как книга попала в Одессу на конкурс Бабеля?

— Я просто подарил книжку замечательному другу, известному литератору Валерию Хаиту. Есть такой одесский писатель и общественный деятель, который умеет легко, красиво и умно дружить. Очень благородный человек, у которого замечательная жена и блистательный актер сын. Его журнал «Фонтан» очень популярен. Я храню эти журналы дома и иногда одалживаю только избранным людям. Наверное, что-то со мной случилось, так как подарить эту повесть такому остроумному человеку было очень смело с моей стороны. Никакого Бабеля в голове у меня не было. Я даже не знал ничего про конкурс и не знал, куда посылать. Это Валерий передал им, и они сами выдвинули меня на премию. Перед объявлением победителя публике дали посмотреть фильм моего сына режиссера Лео Габриадзе «Знаешь, мама, где я был?». Публика его увидела и проголосовала за меня и мое топиарное искусство.

— Одесситы умеют делать правильный выбор.

— У меня с Одессой давняя связь. Когда я уставал от работы и хотел отдохнуть, там, в Одессе, мне всегда было хорошо. Там всегда было много кислорода, было чем дышать.

— Знаю, что ты почётный член Всемирного клуба одесситов и автор скульптуры другого почетного одессита — Рабиновича.

— Да, скульптура моя маленькая. Там у вокзала одесситы открыли огромную скульптуру Эрнста Неизвестного. Замечательная скульптура. А мой Рабинович — вот такой...

— Помню, кто-то пошутил, что известный Резо Габриадзе и Эрнст Неизвестный поставили свои скульптуры в Одессе...

— Я одесситов очень люблю. Там, начиная от воздуха и кончая случайным взглядом на ходу, всё так человечно и так понятно! И всё это может однажды кончиться, но всё это пока ещё есть. Там жили и живут много моих прекрасных друзей, и мне там хорошо. Особенно, когда был жив мой великий друг Боря Литвак, который построил для детей больницу. Он вставал утром и жил для других, и это была его жизнь. Твоя жизнь, жизнь любого прохожего — всё стало его жизнью. И он служил этому. У меня много друзей там. Это вообще мой любимый город. Я горжусь тем, что меня приняли в Клуб. Там, в Одессе, живет мой друг, абсолютный гений, который уже почти пятьдесят лет остается в литературе как значительный мастер и умнейший писатель, Михаил Жванецкий. Огромная фигура...

А.С. Для тех, кто не знает: в марте 2001 года издательство «Время» выпустило в свет собрание сочинений М. Жванецкого в четырех томах. Это первое издание, в котором с такой полнотой представлено творчество популярного и, вероятно, самого цитируемого автора России, постсоветского пространства и русского зарубежья. Все четыре тома вышли с иллюстрациями Резо Габриадзе: в книги включено более ста его рисунков.

— Еще в Одессе живет не только мой, а всеобщий друг — скульптор Миша Рева. Замечательный! Я всё убеждаю их, что нужно сделать значок члена Всемирного клуба одесситов — маленький такой, не больше копеечки. Тогда он будет привлекать — интриговать, все будут присматриваться и спрашивать: а что это у вас тут приколото? А ты будешь отвечать так небрежно: «Да так... пустяки»...

— И все будут лопаться от зависти, что ты член клуба, а они — нет.

— Ну да. Командору Франции тоже вручают значок вот такой величины — чуть больше копейки. Хорошо, что в Одессе нет специалиста по топиарному искусству, и всё живёт в естестве своём, и никто не делает из деревьев ваз и знаменитостей. Повесть всё-таки о том, что природа победила...

«Я незаметно влез в сад. Прячась в кустах, пробрался к топиарным фигурам. Ленин! Дожди, а за ними солнце сделали чудо. Вегетация поразила вождя. Природа победила вождя! Посаженные рядышком растения, нужные для сходства, распустились в своем естестве! Бородка Владимира Ильича зацвела отдельным кустиком, и из нее дрожали лютики! С затылка к темечку убегали нежные нарциссы! Лицо Ильича еще читалось. Из носа выглядывала жантильная кокетливая мимоза. На лбу Ленина чубчиком висели гиацинты!»

Я не могу цитировать дальше. Читайте сами Резо Габриадзе на сайте Премии Бабеля. http://babel-premia-odessa.org.ua/download/Premiya_Babelya_Short-List-2019.rtf

Там же, на сайте премии, можно прочесть об авторе повести.

Резо Габриадзе родился летом тридцать шестого в Грузии, в городе Кутаиси. Учился в школе, а когда вырос, уехал в Москву на Высшие курсы сценаристов и режиссеров. Написал много сценариев для фильмов, любимых зрителем и составивших славу грузинского кино. В их числе такие известные ленты, как «Не горюй!», «Мимино», «Чудаки», «Кин-дза-дза!», «Необыкновенная выставка». Но всякий раз, когда в его присутствии говорят о фильмах, Габриадзе поправляет, что это была настолько общая, коллективная работа, что ему неудобно, когда выделяют его имя. Он протестует и уточняет, что очень сдержан в своих писательских устремлениях.

— Я больше художник, а не писатель, — говорит Резо. — Этим и живу.

В 1981 году Резо Габриадзе основал Театр марионеток в Тбилиси: стал режиссёром, драматургом, художником и скульптором. Он пишет пьесы для своего театра кукол, придумывает и создаёт кукол, оживляет их на сцене театра.

— Куклы меня захватили чем? — поясняет Резо. — Тем, что они замечательные актеры. Сейчас — после сорока лет наблюдений, я понял, что человек, попадающий в наш театр, уходит в Средние века каким-то образом. Когда театр был театром, а игра была просто игрой. У меня есть один случай, который я забыть не могу. У нас был такой спектакль — «Альфред и Виолетта», и в нем был Альфред — маленькая кукла. И всегда, когда он, влюбленный в неё, приближался к ней, он опускался перед ней на колени, но — валился набок — направо или налево. Просто потому, что это была плохо сделанная кукла. Мы были неумелые в ту пору. Но этот Альфред доводил людей до слёз. Зрители были в восторге от этой куклы. Ему всегда много аплодировали на поклонах. Потом я вернулся с гастролей, все дела отложил и засел — начал делать куклу. Такую, которая всё делала: он и на колени становился, и ручку брал и целовал. И когда пошел спектакль с новой куклой, то аплодисментов почти не было в этом эпизоде. И тогда мы вернули того Альфреда, который валился набок — то туда, то сюда. Что произошло? Была нарушена условность. Куклы — они такие. Зритель из Нижнего Новгорода однажды заметил... Это было про «Сталинград». Не моя мысль, но это мысль: когда умирает кукла — она становится мёртвым предметом, она вправду умирает, а когда актер старается изобразить смерть — это не так сильно, как смерть куклы. Мне эта мысль очень понравилась.

В период развала СССР Резо Габриадзе отбыл с труппой в Европу.

Работал во Франции и Швейцарии. Поставил два драматических спектакля: «Какая грусть — конец аллеи» в Theatre Vidy-Lausanne и «Кутаиси» в Париже. В постановках приняли участие знаменитые актёры Театра Питера Брука — Натали Пари, Бакари Сангаре, Брюс Майер. А в 1994 году Габриадзе создал печальное батальное полотно «Песнь о Волге», — спектакль, который позднее переименовал в «Сталинградскую битву». Это одна из самых ярких его работ, премьера которой состоялась в Дижоне (Франция) в 1996 году. В 2002 году совместно с Театром Види Лозанн (Швейцария) он вернулся к постановке «Осень моей весны». Спектакли показывались во многих странах мира, принимали участие в международных театральных фестивалях — в Авиньоне, Эдинбурге, Нью-Йорке, Торонто, Белграде, Чарльстоне, Дрездене, Москве и других городах. В репертуаре театра сегодня пять спектаклей: «Осень моей весны», «Сталинград», «Рамона», «Бриллиант Маршала де Фантье» и «Резо».

Резо Габриадзе много работает, как художник, скульптор и мастер книжной графики.

Его работы выставлялись в музеях Москвы, Санкт-Петербурга. В Рене, Дижоне. Он был участником выставки в Париже «От Эйзенштейна до Тарковского». Его живопись, графика и скульптура хранятся во многих государственных и частных коллекциях в США, России, Германии, Израиле, Франции и Японии. Труд Габриадзе получил признание в мире — он лауреат Государственной премии СССР (1989), премии Руставели (Грузия), кинопремии России «Ника», премии «Триумф», «Золотая маска» (Россия). Франция удостоила Габриадзе чести быть Кавалером ордена Искусств и Литературы Французской республики. Творчеству Резо Габриадзе посвящена книга критика и историка театра Марины Дмитриевской «Театр Резо Габриадзе» (2005 г.).

Я смотрю фильмы Резо Габриадзе, листаю его книги и с грустью думаю, что с каждым годом мы — просвещённое человечество — всё лучше и изобретательнее умеем убивать и начисто не умеем любить. Но Резо терпеливо учит. Спасибо за науку.

Рассказ о фильме «Знаешь, мама, где я был?» — в следующий четверг, в номере за 23 января.



Комментарии
Добавить

Добавить комментарий к статье

Ваше имя: * Электронный адрес: *
Сообщение: *

Нет комментариев
Поиск:
Новости
08/11/2023
Запрошуємо всіх передплатити наші видання на наступний рік, щоб отримувати цікаву та корисну інформацію...
16/07/2025
Одещина впевнено впроваджує «Мрію», повідомляють в Одеській ОВА...
16/07/2025
Прем’єр-міністр України Денис Шмигаль офіційно подав до Верховної Ради заяву про відставку...
16/07/2025
Погода в Одесі 18—23 липня
09/07/2025
З6 по 16 липня в штаб-квартирі ЮНЕСКО (Париж, Франція) Комітет всесвітньої спадщини проводить 47 сесію. Серед інших, розглядаються питання, присвячені нашому місту, зокрема звіт про стан збереження «Історичного центру Одеси»...
Все новости



Архив номеров
июль 2025:
Пн Вт Ср Чт Пт Сб Вс
1 2 3 4 5 6
7 8 9 10 11 12 13
14 15 16 17 18 19 20
21 22 23 24 25 26 27
28 29 30 31


© 2004—2025 «Вечерняя Одесса»   |   Письмо в редакцию
Общественно-политическая региональная газета
Создана Борисом Федоровичем Деревянко 1 июля 1973 года
Использование материалов «Вечерней Одессы» разрешается при условии ссылки на «Вечернюю Одессу». Для Интернет-изданий обязательной является прямая, открытая для поисковых систем, гиперссылка на цитируемую статью. | 0.079