Тревога и мольба Люды Ястреб

Музей современного искусства Одессы пополнился еще одной, уже четвертой в его фонде, работой яркого представителя одесского андеграунда Люды Ястреб, довольно нетипичной для стилистики автора. Это коллаж, соединение масляной живописи на оргалите с фольгой. Она изображает Горгону-Медузу — своеобразная автопортретная проекция, созданная незадолго до преждевременной кончины художницы.

В апреле 2015 года Люде Ястреб исполнилось бы 70 лет. Картина «Без названия» («Горгона-Медуза») должна иметь свою предысторию. Что побудило Ястреб к изображению этой зловещей химеры? Возможно, предчувствие неизбежного. К образу Медузы обращались многие известные мастера, достаточно вспомнить автопортретное изображение представителя протобарокко Меризи да Караваджо.

Есть несколько интерпретаций этого женского мифообраза — древнегреческая, с ее акцентом на «черной стороне» — как воплощения зла и проклятия, и более древняя, малоазийская. В ней образ Медузы представляет женщину страждущую, обреченную, символизирующую женские тайны, мудрость и циклы природы.

Если говорить об обстоятельствах создания работы, то в этом случае, не в последнюю очередь, интерпретация образа обусловлена выбором материала (ДВП, фольга, масло). В то время Люда Ястреб, как и многие художники ее поколения, вынуждена была работать в Худфонде, где эти материалы широко использовались. Они обнажили ее эмоцию, позволили материализоваться мысли. Известный художник Виктор Маринюк — ревностный хранитель памяти своей жены, вспоминает, что эта работа была написана очень быстро, в один присест.

В последние семь лет жизни Люда Ястреб, будучи неизлечимо больной, жила с мыслью о неминуемой преждевременной кончине, о чем мужественная женщина не сообщала окружающим. В этом смысле показательно появление в ее творчестве образа хищной двуглавой птицы-чудовища, которая преследует свою жертву — своеобразная тема добра и зла. Можно назвать еще исполненную скрытого трагизма «Идущую женщину» (1977), с ее изумительной ритмикой. Вместе с тем художник развивает параллельно жизнерадостную тему. Показательны в этом отношении барочные «великие купальщицы», изнеженные и безмятежные — репост в новом качестве одноименной серии чувственных купальщиц Ренуара, или более раннего периода истории искусства, восходящего к Рубенсу.

Возвращаясь к новоприобретенной музеем картине, отметим, что перед нами работа, построенная на контрастах: импульсивно и динамично написанному живописному фону с его змеевидными изгибами форм, противопоставлена плоскость маски лица, слегка оживленная ассиметричными линеарно-схематичными чертами. Она интерпретирует статичный, отстраненный образ женщины-Медузы. Холодный блеск фольги лица определяет колорит минорного фона — фиолетовые, белые, холодновато-розовые и черные тона, и никакой агрессии в смысле древнегреческой интерпретации. Это образ обреченного человека, и ее душевное состояние выражено в пульсирующем фоне, весь строй которого вызывают состояния беспокойства и тревоги.

1979 год был очень плодотворным для художницы. Она пристально всматривалась в себя, писала автопортреты, пыталась осознать свое место в искусстве, художественном движении, к которому была причастна, и в том же году опубликовала эссе, теоретически обосновавшем новое направление в живописи — нонконформизм («Духовный стоицизм художника в советском обществе»). Одесситы называют нонконформизм «вторым авангардом» (первый — «Салоны Издебского», Общество независимых, «бойчукисты»), андеграундом («квартирные выставки»), обновившими средства художественного выражения. Не лишне заметить, что нынешняя экспозиция МСИО этого периода очень гармонична, ведь в ее камерной интерьерной обстановке, типичной для одесских квартир того периода, органично сочетаются предметы искусства и быта. Отныне картина Ястреб «Без названия» заняла в ней свое достойное место.

Автор попросил прокомментировать эту картину сотрудников МСИО и художника Виктора Маринюка.

Любовь Заева, искусствовед, сотрудник МСИО:

— Эту работу в свое время я видела в галерее Михаила Зиновьевича Кнобеля. Позже она перекочевала в его квартиру. Потом картина попала в другую частную коллекцию, и на долгое время выпала из поля зрения искусствоведов.

Вера Мулярчук, в свое время заведующая выставочным салоном Одесской ОО НСХУ:

— Я знала Люду, хотя и не была с ней близка. Она была дама с достоинством, казалась очень гордой, думаю по той причине, что у нее не было контакта с номенклатурой Союза, с той эпохой. Должна сказать, что так, как она могла, не боясь, отстаивать свои взгляды, — на это были способны не многие художники ее круга.

Виктор Маринюк:

— Что остальные были робкие и несмелые, я не согласен. Откровенно выражал свои мысли на правлении союза Владимир Стрельников, Шура Ануфриев. Последний высказывался довольно резко: «Вы (представители соцреализма) всего лишь навоз, на котором в будущем будет прорастать что-то новое...» Для того, чтобы сотворить живопись, нужно слушать музыку, созерцать архитектуру, нужно нормально по-людски общаться. Искусство есть следствие жизни, а не наоборот.

Семен Кантор, директор МСИО:

— Для меня, собственно, в некоторой степени новичка в одесском искусстве, чисто внешне, по ощущению, а не по глубине, есть две Ястреб: Ястреб «морячков», «арок» — автора классных светозарных картин, и Ястреб другая, как автор «Нон» или «Черной птицы» из собрания Дымчука. В этом же ряду и недавно приобретенная нами работа «Медуза» (хотя там нет названия), созданная в технике коллажа, не совсем характерной для художников ее круга.

Виктор Маринюк:

— Эта работа не совсем характерна также для самой Ястреб, идущая как бы параллельно с основной линией ее творчества. Она выполнена даже несколько брутально. Картина написана в последние годы ее жизни. Однако сознание собственной конечности исключало страх, желание вызвать к себе сожаление. Творчество Люды имеет разные периоды, например, где она экспериментирует, высказывается прямо, хотя и есть исключения, например, «Баскетболисты» — работа довольно робкая. Но уже после 1963 года у нее вырабатывается стиль, в котором появилось самое важное — ястребовская женщина, выраженная очень свободно. Это ее голос, голос модерного художника, наполненный и ясный. Для настоящего художника все может быть темой, в том числе, кусок фольги. Главный посыл жизни и творчества Люды Ястреб — «иду на Вы».

Владимир Кудлач. Фото из архива МСИО