|
|
   |
Концерт Екатерины Ергиевой, младшей из династии Ергиевых, был организован в рамках цикла вечеров, в которых играют лауреаты конкурса пианистов памяти Эмиля Гилельса. Но, как потом выяснилось, это была не просто демонстрация «звёздного уровня» лауреата. Екатерина закончила аспирантуру у заведующего кафедрой специального фортепиано, профессора музыкальной академии имени Неждановой Игоря Ивановича Сухомлинова — и это был, так сказать, публичный экзамен. Тут исполнитель должен доказать, что он в самом деле способен освоить и наполнить живым дыханием музыку любых стилей и эпох. Но, может быть, на это способны только великие пианисты масштаба Гилельса и Рихтера?
Выскажу парадоксальное суждение: подлинная самобытность иногда даже мешает исполнителю победить на конкурсе. Впрочем, Екатерина и не победила — заняла лишь третье место. Зато её нынешнее выступление было подлинной победой.
Она играет Шумана. Фантазию до мажор опус 17. В этом году исполнилось 200 лет со дня рождения Шумана, так же, как и Шопена. Но Шумана играть труднее. Его музыка слишком порывиста, — то неумеренно страстная, то в некоторые моменты медитативно созерцательная. В первой части фантазии моменты поразительного лиризма, свежести высказывания — словно брызги весеннего дождя. А вторая часть — волевой напор, порой утомляющий неуёмным стремлением возводить монументальные, циклопические сооружения. Вот она, двойственность романтизма. Что ближе Екатерине? Я, конечно, вижу, что и волевое начало ей свойственно. Характер! А в третьей части фантазии, которая называется «Звёздный венец», — раскрывается воздух, свободное дыхание, отсутствие какого бы то ни было напряжения. Созерцательность, полёт, очарование. Ещё немного — и Екатерина станет играть эту часть фантазии как предчувствие музыки Скрябина.
Две разнохарактерных прелюдии Клода Дебюсси. Не из тех, которые часто играют. Стилистика музыкального импрессионизма ей близка, она способна вслушиваться в тончайшие оттенки, её стихия — утончённость, изящество, внутренний артистизм.
Но вот — словно ещё один поворот ключа, и возникает фантастическая энергетика, напор, яркая красочность, как у Матисса. Стравинский! Фрагменты из балета «Петрушка» — в её собственной фортепианной транскрипции. Кто знает о мере сложности этой музыкальной ткани, поймёт, что уже одно это — подвиг. А уж сыграть... И тут я вижу: виртуоз! И виртуозность — что называется, по делу. Кажется, музыка при переложении ни в чём не потеряла. Как «вкусно» аранжирует Стравинский (и Екатерина Ергиева с ним вместе?) русские народные мелодии! Какая стремительность пассажей, — много нот, но ни одной лишней, и нет ни одной секунды, чтобы расслабиться и заскучать. Сказать, что это сыграно на одном дыхании, — значит ничего не сказать. Музыкант говорит нам: вот моя музыка! И мы слышим, чувствуем: тут не просто исполнение, тут — откровение.
Но эту музыку ещё и танцуют! В одном из эпизодов появляется удивительно выразительная... артистка пластической драмы (так её объявили) Айя Перфильева — Петрушка. Ожившая кукла, которая тоскует о любви. И вот, как видение, на мгновение появляется Она — Балерина. Это... сама Екатерина. Она любит танец, она умеет танцевать, что мы уже видели в других концертных программах.
И после этого — ещё второе отделение. Концерт Дмитрия Шостаковича для фортепиано с оркестром №1. На сцену выходит камерный оркестр Одесской филармонии, которым руководит Игорь Шаврук. За дирижёрским пультом на сей раз — Владимир Дикий. Скажу честно — с первых же тактов исполнение меня озадачило. Это было не то, к чему я привык. Чем больше я вслушивался, тем больше ловил себя на мысли: другие темпы! Особенно это было заметно во второй части концерта. Она и стала центральной. Явственней выявился лирический характер концерта и в то же время трагическая подкладка этого лиризма. Какие-то эпизоды, когда они звучат чуть медленнее, воспринимаются как реквием...
И вот — финал. Пианистка садится за рояль, чтобы сыграть нечто на бис. Что это будет? Или, верней, — кто, какой композитор? Классик, современник? И слышишь что-то вроде «попурри» — смесь того, что у нас на слуху, узнаёшь киномузыку Таривердиева или мелодии танго. И полное ощущение того, что это не домашняя заготовка, а импровизация, и она может закончить её в любой момент, а может играть бесконечно.
Я услышал не просто концерт. Я увидел позицию исполнителя. Я понял, что она любит, к чему стремится. Учёба окончена, впереди самостоятельное плавание. Сколько кораблей в таком плавании затонуло или пропало без вести? Но за Екатерину я спокоен. И желаю ей удачи.
Илья Рейдерман. Фото Олега Владимирского