|
|
   |
Жизнь похожа на землетрясение? Толчок, пауза. В эту минуту затишья думаешь: может, всё ещё обойдётся. Такая ассоциация возникла у меня при чтении тоненькой книжечки «White in Black» с подзаголовком «сборник социально-психологических материалов». В выходных данных указывается, что это уже четвёртый выпуск, редактор — Андрей Боровский, участники его — студенты ОНУ им. Мечникова, будущие молодые журналисты. Стихи (часто один и тот же автор пишет на двух языках — русском и украинском), проза разных жанров. Но почему же это не какой-нибудь литературный сборник, а, как написано на обложке, «социо-психологический проект»?
Редактор издания на мой вопрос не ответил. А когда я понял сам — то вздохнул с облегчением. Значит, не нужно выдавать авторам «патент» на литературную состоятельность, называть кого-то талантливым, а кому-то выговаривать за корявые строчки. У книги иная функция: дать срез жизни через восприятие молодых, выявить спектр настроений, предпочтений, даже, может быть, мировоззренческих поисков. И на задней странице обложки — несколько отзывов. «Этот сборник не о том, что черноты много, а о том, что во всём темном есть что-то светлое», — написала Нелли Адольфовна Иванова-Георгиевская. Философ, умнейшая женщина, даже не кандидат наук — ибо принципиально не желает тратить годы на возню с защитой диссертации.
На презентации книжечки в арт-кафе «Победа» на Греческой вышла девушка и прежде, чем читать свои стихи, сказала: «В сегодняшней жизни так мало настоящего! Мы хотели, чтобы в книге было отбражено что-то настоящее». Я не нашёл в книге ни авангардности, ни гламурности. А нашёл — фантастически огромную тоску о любви. С первой же страницы: «Сегодня без ангелов. Сегодня моя основная тема — пустота». Речь, как читатель поймёт, — о расставании. И следующий автор, Екатерина Антонова: «Простишь ли ты меня? — Да, мой ангел». Тут — фантастика, которую нетрудно спроецировать на реальность, тут «ангел» выжег всё вокруг, но женское всепрощение беспредельно. Так что я даже невольно протестую: нельзя же так!
«Мне хотелось тепла рядышком. А теперь мне сказать нечего» (Елена Добровольская) «Жизнь протискивается боком, как будто ей мало места» (Елена Натина). «Январь. Хочу любить тебя всегда. Февраль. Я НЕНАВИЖУ ФЕВРАЛЬ!» (Лилия Осадчук). Как грустно! Впрочем, есть и оптимизм. «Вера, ты дыши во мне, дыши!» (Наталья Ревко). У неё есть и увлекающее описание шторма. Есть в книге и счастливая любовь. Но в порядке исключения. А чаще — неприятие лжи: «Мне слишком часто говорили: «люблю» (Елена Шаповалова).
Но что же стоит за всем этим? Отчего люди в любви — несостоятельны? Ответ — в прозе Инги Сырбу. «Мне нет места в мире, в котором царит халатность и безответственность. Я не могу просто наблюдать за жуткой действительностью». Герой уже десять лет ищет человека с душой, и — не находит. Но — упорствует. «К чёрту то, что я выдумал какую-то душу. Но зато я действительно живу. Буду жить! И ни за что не сдамся!».
Может, дело именно в этом? В том, чтобы «выдумать» себе душу? Так сказать, вопреки тому, что на дармовщинку предлагает окружающая действительность? Впрочем — «выдумать» легче, чем обрести. Обретение души, обретение подлинности — невозможно без экзистенциального выбора, без трудного и решительного шага, без разрыва с жизнью по инерции. Об этом — в «Сказке о жизни» Айши Рэй. Девочка выросла в поезде, в котором все страдали от тесноты и нелюбви друг к другу, а детям, которые задавали вопросы и пытались открыть окна, отвечали: там нет ничего! Но девочку мучают сомнения, она начинает понимать, что её обманывают. Но как расстаться с родителями? О, как трудно понять, что час пробил, на ходу выпрыгнуть из поезда, расшибить коленки — и сквозь слёзы увидеть новый мир. И обрести любовь, встретить своего Волшебника. Любовь — это, конечно, дар. Но он не даётся даром. Как славно, что кто-то это уже понимает!
Впрочем, в книге есть и другое мнение, другой рецепт «всеобщего счастья». «Моя планета является одним из центров, где собираются разработчики со всей Вселенной, которые убеждены в том, что будущее за свободным/открытым программным обеспечением...». Это Дмитрий Сподарец. Сборник завершает именно начало его обширного повествования, должно быть, романа, — и внизу мелким шрифтом «Продолжение следует». Вот и славно! Будем ждать продолжения. И даже слова, вызвавшие мою улыбку, примем в расширительном смысле: ведь если с жизнью что-то не так, то дело, может быть, в некачественном программном обеспечении этой жизни? А «программным обеспечением» (увы — от этого факта никуда не денешься) является культура.
Илья Рейдерман