|
|
   |
...оказались трое молодых людей, которые находятся в Одесском следственном изоляторе — совокупно — уже 14 (!) лет, или более 5 тысяч дней. Вина в инкриминируемом им преступлении не доказана. Апелляционный суд Одесской области своим определением от 15 октября 2009 года обвинительный приговор в отношении Вячеслава Чайковского (1978 года рождения, под стражей находится с 6 августа 2004 года), Александра Янкевича, 1983 года рождения, и Валентина Свергунова, 1982 г.р. (оба под стражей с 9 ноября 2006 года), вынесенный Суворовским районным судом г. Одессы 24 февраля 2009 года, отменил как незаконный и необоснованный.
Но люди по-прежнему в СИЗО. Ибо те, кто их туда отправил, понимают: отпустить Чайковского, Янкевича и Свергунова, согласиться с их невиновностью — значит посадить на мундир пятно, которое бросит тень на многих, кто сегодня при погонах, должностях и званиях.
Внешне фабула этой истории выглядит незамысловато. Шесть лет назад в Одессе и Вознесенске Николаевской области было совершено два разбойных нападения. Преступления имели одинаковый «почерк».
Вначале, 24 мая 2004 года, трое граждан совершили нападение на гражданина Ш., жителя Вознесенска, подкараулив его поздно вечером у дома. Один из преступников, угрожая пистолетом, заставил Ш. сесть в машину. Затем в автомобиле оказались два его подельника с обрезами. Ш. ничего не оставалось, как отдать преступникам гражданский паспорт, технические паспорта на две автомашины и 1800 гривен.
Однако разбойников не удовлетворила такая добыча. Они потребовали деньги и драгоценности, которые, по их убеждению, должны были находиться в доме Ш. Заходя во двор, преступники открыли стрельбу по собакам, выбежавшим встречать хозяина. Затем выстрелили в самого Ш., который попытался бежать, но промахнулись. Так как жена Ш. двери не открывала, преступники выломали решетку на окне ванной комнаты, проникли в дом, забрали ценности на общую сумму почти 18 тысяч гривен и исчезли.
Второе нападение было совершено 2 августа 2004 года — на гражданина Б., проживающего на улице Одесской в Одессе. Тут тоже была стрельба, причем, как говорится, на поражение. Б. получил четыре пулевых ранения в грудь и голову, его жизнь висела на волоске, но он выжил. Преступники, скрывавшие лица под масками, забрали драгоценности и деньги на общую сумму свыше 30 тысяч гривен. Правда, с одного из нападавших потерпевшему удалось сорвать маску.
Совершенные преступления относятся к категории особо тяжких. Часть 4 статьи 187 Уголовного кодекса, которую вменили в вину Чайковскому, Янкевичу и Свергунову, квалифицирует эти действия как «нападение с целью завладения чужим имуществом, совершенное с насилием, опасным для жизни или здоровью лица, подвергшегося нападению, по предварительному сговору, с проникновением в жилище». Наказание за разбойное нападение УК предусматривает суровое. Судья Суворовского районного суда В. Головей так и дал: Чайковскому — 15 лет лишения свободы с конфискацией всего принадлежащего ему имущества, Янкевичу и Свергунову — по 12 лет с конфискацией.
Однако приговор не вступил в законную силу, так как тут же был обжалован в апелляционную инстанцию. А та, как уже было сказано выше, приговор районного суда отменила, отправив уголовное дело на дополнительное расследование. Прорех, несуразиц, нестыковок, подтасовок в нем оказалось столько, что начинаешь испытывать некоторое сочувствие к органам прокуратуры, которым — если блюсти честь мундира — придется что-то делать из ряда вон выходящее, дабы обвинения в адрес Чайковского, Янкевича и Свергунова выглядели на бумаге более-менее убедительно.
Тем более, что сегодня потерпевшие — и Б., и Ш. — заявляют о невиновности Чайковского, Янкевича и Свергунова. И утверждают, что они в первоначальных своих показаниях оговорили троих молодых ребят не по своей вине, а из-за того, что следствие ввело их в заблуждение. Затем им угрожали уголовным наказанием, если изменят показания.
Так что же произошло на самом деле? Задачей следственных органов является раскрытие совершенного преступления. Но — понятное дело — законным путем. В этом же все было наперекосяк, клеили его, как говорится, на скорую руку. Чайковский, который первым угодил за решетку, в своих многочисленных письмах и обращениях в различные инстанции высказывает предположение, что всему виной его давние неприязненные отношения со следователем Хаджибеевского райотдела милиции. Она, мол, только и искала повод, чтобы испортить ему жизнь.
Как пишет Чайковский, он вначале вообще не понял, почему его задержали оперативные работники милиции. Возвращался тихо-мирно с работы, и тут на тебе... Но следователь В. Барба пояснила: в районе совершено разбойное нападение, подозреваешься ты. Чайковского повезли в больницу № 11. Там под капельницами, в тяжелом состоянии после четырех пулевых ранений и проведенных операций, в том числе в области головы, лежал потерпевший Б.
Ему ранее следователи показали несколько фотографий, и он якобы узнал в Чайковском того, с кого сорвал маску в тот злополучный вечер. Показал Б. на Чайковского и при визуальном контакте. Впрочем, потом Б. уточнил: следователи ему сказали, что вина парня полностью доказана, «надо только подтвердить вашими показаниями».
Потерпевшего где-то можно понять: он перенес несколько сложнейших операций, находился под воздействием сильнодействующих медицинских препаратов и поэтому вряд ли адекватно оценивал происходящее. Говорить Б. не мог. А задержанный Чайковский был представлен на опознание... в наручниках. Но показания потерпевшего развязали руки следствию. Как оказалось, ничего больше на Чайковского наскрести не удалось. При обыске не нашли ничего, что могло бы свидетельствовать о его причастности к совершенному преступлению. Многочисленные свидетели подтверждали его алиби на тот день. Взятые для проведения экспертизы на выявление пороховых газов волосы и мазки (в потерпевшего несколько раз стреляли в закрытом помещении, и на нападавших обязательно должны были остаться соответствующие следы) тоже ничего не показали. Остались только показания потерпевшего.
В таком виде дело 5 ноября 2004 года ушло в Суворовский райсуд. Подписывал дело прокурор Ю. Коробко, который теперь трудится в Одесской областной прокуратуре в должности начальника отдела по надзору за милицейским следствием. Обвинение в суде поддерживал прокурор К. Ризой.
Как пишет Чайковский, он тешил себя надеждой, что в суде справедливость будет восстановлена, его невиновность получит подтверждение. Однако судья В. Головей не спешил с выяснением истинной картины случившегося. А 11 февраля 2005 года Чайковского повезли в Хаджибеевское отделение милиции на опознание, так как в Вознесенске было совершено разбойное нападение с применением того же оружия, которое использовалось в Одессе при нападении на семью Б. Потерпевший Ш. опознал Чайковского, но своеобразно, мол, похож ростом и телосложением.
Этого оказалось достаточно. Судебная волокита в отношении Чайковского длилась определенное время, после чего дело было направлено на досудебное следствие для дополнительной проверки и возможного объединения с уголовным делом по факту разбойного нападения в Вознесенске.
Объединили. А потом стали формировать «банду», нападавшую на Б. и Ш. Так в деле появились «подельники». Александр Янкевич — родной брат Чайковского. Когда того судили, он ходил на все заседания, писал жалобы, чем разозлил следователя. Настолько, что следователь, по утверждению Янкевича, пообещала его тоже посадить, если он не прекратит всюду жаловаться.
Обещание было выполнено. Янкевича «опознал» потерпевший Б. Хотя до этого они неоднократно встречались в зале судебного заседания, где слушалось дело Чайковского, и Б. не имел никаких претензий к Янкевичу. Тем не менее, следствие было уверено, что он был в числе троицы преступников, совершивших разбойное нападение в Вознесенске, а также вместе со Свергуновым приходил накануне преступления на квартиру к Б. для изучения, так сказать, обстановки. Во время обыска на квартире у Янкевича следователи изъяли золотые цепочку и перстень, которые якобы были украдены у потерпевших.
Свергунов попал в это дело вообще фантастическим образом. Над этим можно было бы посмеяться, если бы не 4 года, которые он уже провел в следственном изоляторе. Первый обыск на его квартире был произведен 14 декабря 2004 года. Основанием для этого стало якобы опознание его в числе тех двух, кто приходил «пробивать» квартиру Б., а также то обстоятельство, что Свергунов ездит на «Волге 24-10», которую видели в ночь совершения преступления. А самый главный козырь следствия — Свергунов является двоюродным братом Чайковского и Янкевича, поэтому в его квартире могут находиться украденные драгоценности и орудия преступления.
Обыск провели, но ничего не нашли. Что и не удивительно: Свергунов не является двоюродным братом Чайковского и Янкевича. Более того, он их вообще не знал, познакомился с ними только в СИЗО.
Не клеилось и предположение, что Свергунов вместе с Янкевичем приходил на разведку к потерпевшему Б. Свидетели в один голос показывают, что было двое людей приблизительно одинакового роста, у одного из них был шрам на лбу. У Свергунова рост 203 см, он на 30 сантиметров выше Янкевича, и никакого шрама на лбу у него нет. Да и с машиной вышла промашка: «Волга» другой марки, не «24-10», принадлежит отцу Свергунова, а перекрашена была в 1996 году, а не накануне разбойного нападения на Б.
В общем, Свергунова тогда, в 2004 году отпустили. Правда, следователь Барба взяла с него объяснительную о том, где он был в августовские дни. Однако в уголовном деле этот документ отсутствует, а также там нет протокола задержания от 14.12.2004 года.
«Я сейчас понимаю, что следователь Барба обязана была меня допросить и привлечь в качестве подозреваемого, разъяснив мои права, — пишет В. Свергунов в заявлении в судебную коллегию по уголовным делам Апелляционного суда Одесской области. — Однако следователь Барба ограничилась объяснительной и освободила меня, можно сказать, приберегла на «черный день», который настал 9 ноября 2006 года, когда меня на основании все тех же ложных оперативно-розыскных сведений, в очередной раз проведя обыск, задержали и заключили под стражу».
Правда, до 9 ноября было еще одно происшествие, которое должно было насторожить Свергунова. Летом 2005 года к нему на радиорынок, где он работал охранником, приехали сотрудники милиции — как потом он сообразил, из Николаевской области — и обманным путем увезли в Вознесенск. Там Свергунова, одетого в черные брюки, черную футболку с надписью «охорона» на спине и груди, показали потерпевшему Ш. По росту и внешности подозреваемый разительно отличался от понятых, тем более, что среди них был один сотрудник милиции.
На основании «опознания» следователь Сторчак оформил протокол задержания и отправил Свергунова под стражу в КПЗ г. Вознесенска. Но через три дня выпустил на подписку о невыезде с вручением повестки и указанием документов, которые Свергунов должен предоставить через 10 дней. Когда в указанную дату Валентин привез все, что нужно, в Вознесенск, следователя Сторчака на месте не оказалось. Свергунов оставил документы другому следователю, тот заверил, что, когда нужно будет, его вызовут.
И до 9 ноября наступила тишина. А потом все по новой — задержание, обыск, который вновь ничего не дал, процедура опознания, проводившаяся «по традиции» с нарушением требований статьи 174 УПК Украины. И новое утверждение следствия, что Свергунов с Янкевичем, якобы, работают на одной станции техобслуживания, что, естественно, не соответствовало истине.
Как наивно предполагали Чайковский, Янкевич и Свергунов, во всей этой следственной галиматье разберется суд. Им так обещали всевозможные инстанции, куда они отправляли жалобы. Мол, суд на то и существует, чтобы определять, виновен человек или нет.
Судебные заседания в Суворовском райсуде под председательствованием того же судьи В. Головея длились два года. За это время можно было бы тщательно разобраться в перипетиях данного уголовного дела, установить истину и не допустить нарушений действующего законодательства Украины. А фактически получилось обратное. Как пишут в своих жалобах Чайковский, Янкевич и Свергунов, суд первой инстанции шел с явным обвинительным уклоном. Многие их ходатайства безосновательно отклонялись, в вызове свидетелей отказывали. В деле было обнаружено отсутствие важных процессуальных документов, а также факты их фальсификации.
В определении апелляционного суда Одесской области указано: судом первой инстанции был допущен целый ряд нарушений процессуального законодательства. Поэтому судебная коллегия отменила заведомо неправосудный приговор, отправив дело на дополнительное расследование.
Два года судебных разбирательств пошли, таким образом, коту под хвост. А люди продолжают сидеть в СИЗО... Причем алиби каждого из трех обвиняемых никто не проверял — ни в ходе следствия и дополнительного расследования, ни во время судебного разбирательства.
Эксперт-криминалист Е. Бановский, принимавший участие в осмотре места преступления на квартире Б., от подписи под протоколом отказался, дескать, не его эта подпись. А кто ж тогда ее подделал? Судью это не заинтересовало. А на свой вопрос следователю Барбе о том, почему она решила, что Свергунов состоит в родственных связях с Чайковским и Янкевичем, судья удовлетворился таким ответом: наверное, техническая опечатка вышла. Хотя на основании этой «опечатки» суд давал согласие на обыск в квартире Свергунова. Подсудимые несколько раз заявляли судье Головею и прокурору Ризою отвод, но он ни разу не был удовлетворен.
Итак суммируя, хочется понять, на чем все-таки основывался суд, давая, как говорится, с размаху 15 лет лишения свободы Чайковскому и по 12 лет — Янкевичу и Свергунову? Вещественных доказательств совершения преступления нет: цепочка и перстень, изъятые у Янкевича, никакого отношения к делу о разбойном нападении на квартиру Ш. не имеют. Машину, которую видели свидетели, не нашли.
Есть, правда, путаные показания потерпевших, которые вроде бы опознали Чайковского, Янкевича и Свергунова. Но в заявлениях, поданных в апелляционную инстанцию, потерпевшие Б. и Ш. утверждают, что досудебное и судебное следствие проведено было неполно, поверхностно, необъективно, а также не исключают возможность причастности других лиц к совершению разбойных нападений.
Нет и оружия, всех пистолетов и обрезов, с помощью которых совершались преступления в 2004 году. А ведь, как говорил Глеб Жеглов, пистолет перевесит десять тысяч улик...
Хотя именно в ходе судебного разбирательства показался след. Свидетель А. Баев, который в 2004 году работал старшим оперуполномоченным Хаджибеевского отделения милиции, заявил о том, что знает о разбойном нападении на частного предпринимателя, которое было совершено в Николаевском районе Одесской области с применением оружия, которое ранее использовалось при нападении на Б. Данный факт подтверждает справка Научно-исследовательского экспертно-криминалистического центра при ГУ МВД Украины в Одесской области от 07.07.2006 г. № 11/973, в которой указывается, что данный экземпляр нарезного огнестрельного оружия использовался при нападении на Ш. в Вознесенске, на Б. в Одессе и на предпринимателя Г. в селе Софиевка Николаевского района Одесской области.
Однако суд первой инстанции фактически проигнорировал эту информацию. А вот апелляционная инстанция настояла на ее проверке. Выяснилось, что по факту нападения на частного предпринимателя Г. в Николаевском районе Одесской области местный суд вынес 25 июня 2007 года обвинительный приговор в отношении граждан Грицкана, Марчука, Аракильяна, Самборского. Двое из них, кстати, — бывшие работники милиции.
Вину свою в преступлении в отношении частного предпринимателя, а также по факту нападения на инкассаторскую машину концерна «Алми» они частично признали. Совершались эти преступления так же, как нападения на Б. и Ш.: дерзко, с применением оружия. Наказание же четверке определено более гуманное, чем приговор в отношении Чайковского, Янкевича и Свергунова, — им дали от семи до девяти лет лишения свободы. Экспертиза подтвердила: нападения на Б., Ш. и предпринимателя из Николаевского района совершались с применением одного и того же оружия.
Когда, наконец, одного из вышеназванной четверки — осужденного Самборского — удалось этапировать в Одессу, в следственный изолятор, для опознания, то выяснилось, что именно он был в числе участников разбойного нападения на Ш. — об этом потерпевший тут же сообщил следственным органам. Самборского опознал и Б., который заявил, что знает и его, и Аракильяна. Поэтому потерпевшие точно уверены, что Чайковский, Янкевич и Свергунов ни в чем не виновны.
На вторник, 21 сентября, назначено судебное разбирательство по апелляционной жалобе подсудимых. Чайковский, Янкевич, Свергунов и их защитники, родные и близкие, настаивают: должно восторжествовать правосудие и людям, которые не имеют никакого отношения к совершению тяжких преступлений против Б. и Ш., должен быть вынесен оправдательный приговор.
Николай Розовайкин. Представитель Международной правозащитной организации, юрист.
Олег Суслов