|
|
   |
Вопрос, как принято говорить, сакраментальный. Столько об этом написано и сказано, что, казалось бы, уже и прибавить нечего. Смею вас уверить: не все так просто, как это представляется на первый взгляд.
... Во второй половине 1795 года нарождающуюся Одессу посетила английская путешественница Мэри Гатри, путевые заметки которой впоследствии были опубликованы в Лондоне. Этот исторический первоисточник весьма надежен по целому ряду причин. Дело в том, что Мэри и ее супруг Мэтью Гатри были старыми и близкими знакомыми Иосифа де Рибаса по Петербургу. Мэри состояла наставницей Воспитательного общества благородных девиц, будущего Смольного института, а Мэтью был сослуживцем де Рибаса по Сухопутному шляхетскому кадетскому корпусу, где последний исполнял обязанности цензора в 1774—1779 годах. Поэтому понятно, что путешественница получала всю информацию из первых рук.
«Вы знаете, — сообщает она супругу (книга написана в форме писем, как практиковалось в ту, уже изрядно отдаленную, эпоху), — что турецкое название этого залива, или бухты, было Аджибей; но ее императорское величество изменило его в Одессу, кажется, с намерением сохранить древнегреческое имя порта и города, некогда располагавшегося на этом берегу; и, действительно, русская гавань недалеко от места древней...».
Сведения эти, повторюсь, почерпнуты Мэри Гатри непосредственно из реплик самого де Рибаса. Следовательно, мы имеем прямое доказательство тому, что, во-первых, имя свое Одесса получила непосредственно от Екатерины II, во-вторых, имя это увековечивает античный город, находившийся в непосредственной близости от Одессы, а, возможно, даже в нынешних ее пределах.
В этом нет ничего необычного, поскольку после присоединения обширного южного региона к России тут как бы шел некий идеологический процесс «реставрации античности». Тогда и позднее возрождаются прежние или появляются новые эллинизированные имена городов: Евпатория, Севастополь, Феодосия, Симферополь, Никополь, Тирасполь, Херсон, Мелитополь, Ольвиополь и др. Небезопасное «дикое поле» начинало испытывать цивилизующее влияние Европы, сюда хлынул поток ученых вояжеров, искавших остатки Боспорского царства, руины Ольвии и Пантикапея, столицу скифских царей, святилища Ахилла Понтарха и т. д. В их сообщениях часто упоминается о том, что российская императрица тоже интересовалась древней историей Причерноморья и что, подбирая название для переименования Хаджибея, специально консультировалась в Академии наук.
По этому поводу впоследствии иронически отозвался даже Жюль Верн в малоизвестном нашему читателю романе «Упрямец Керабан»: «Жители (...) обратились к императрице Екатерине II с просьбой дать городу новое имя. Императрица посоветовалась с петербургской Академией наук. Академики принялись копаться в истории, докопались до Троянской войны и отыскали довольно сомнительное указание, будто на этом побережье, где-то неподалеку, существовал город Одиссос». Оставляя в стороне заявление знаменитого романиста о том, что древнее имя связано с хитроумным Одиссеем (это предмет отдельного обстоятельного «этимологического разговора»), вынужден признать, что на самом деле академики были не так уж далеки от истины.
Правда, древний Одессос (один из давних историков города А. Орлов пишет, что это лично императрица велела преобразовать жестковатое «Одессос» в благозвучное «Одесса») к нынешней Одессе ровно никакого отношения не имеет — он находился на месте города Варна, и основательно исследован болгарскими археологами. Что касается сообщений античных авторов, то они знают расположенный вблизи нашего города некий Одесс. В первом веке нашей эры небезызвестный Гай Плиний Секунд упоминает «асиаков, соименных с рекой Асиаком», граничащих с ними «кробиггов, реку Роду, залив Саггарийский, гавань Ордес». В перипле (нечто вроде лоции) римского военачальника Флавия Арриана, составленном во втором столетии нашей эры, значится: «От Борисфена 60 стадиев до небольшого и безымянного острова, а отсюда — 80 до Одесса; в Одессе — стоянка для кораблей. За Одессом находится гавань истрианов, до нее 250 стадиев; далее — гавань исиаков (асиаков), до которой 50 стадиев».
Борисфен с легкостью атрибутируется как река Днепр, а в данном случае — как Днепро-Бугский лиман (возможно, речь идет и об Ольвии). Небольшой безымянный островок — несомненно, Березань, а Одесс — городище, хорошо известное одесским археологам в устье Тилигульского лимана. Координаты города Ордисс находим и в «Положении европейской Сарматии», составленном в том же втором веке самим Клавдием Птолемеем. Что до гаваней истрианов (то есть выходцев с реки Истр — Дунай) и асиаков (соответственно — по одноименной реке), то они предположительно находились на побережье Одесского залива. Во всяком случае, раскопки последнего времени и случайные находки разных лет, начиная с первых десятилетий сооружения города, фиксируют здесь несколько древнегреческих поселений, в том числе — на территории Приморского бульвара, Жеваховой горы, на Балковской улице и др. Локализация упомянутых гаваней — дело будущего, однако на сегодняшний момент доподлинно из"вестно, что Одесса действительно прямая наследница античной цивилизации. Этот факт и закрепляет ее номинация.
ДРУГОЙ ВАЖНЫЙ момент — неясность даты переименования Хаджибея в Одессу. На сегодняшний день мы имеем приснопамятный документ от 10 января 1795 года о штате запасного соляного магазина (то есть склада соли), в котором Хаджибей впервые поименован Одессой, и столь же известный указ от 27 января того же года о формировании Вознесен"ской губернии, к которой приписан город Одесса, «татарами Хаджибей именованный».
Все исследователи склоняются к мысли, что никакого специального документа о переименовании не было, а было лишь устное распоряжение императрицы, сделанное на придворном балу 6 января 1795 года. Об этом, в частности, упоминает и Патрисия Херлихи в своей блестящей монографии «Одесса: история города, 1794—1914».
ПОДВОДЯ ИТОГИ, можно связать новое имя города с первым достоверным упоминанием о нем в исторических документах, а именно с 10 января 1795 года. А как же 6 января, спросят меня читатели? И тогда я вынужден буду их разочаровать. В самом деле, как вы это себе представляете? Предположим, тотчас «после бала», ранним утром 7 января, в Хаджибей спешно направлен курьер, призванный донести горожанам оную весть. И что же, три дня спустя он уже на месте, за многие сотни верст, да еще по зимней дороге? Нонсенс! Для того чтобы добраться из столицы к берегам Черного моря тогда даже фельдъегерю понадобилось бы в несколько раз больше времени. Неужели это прежде никому не приходило в голову?!
Вот и выходит, что
устное распоряжение императрицы последовало значительно раньше, судя по всему, еще в декабре 1794 года. Но поскольку мы большие любители точных дат, остановимся покуда все же на 10 января 1795 года — так сказать, до выяснения...
Олег ГУБАРЬ.