Смех и стыд

Еще один неприятный сюрприз последовал сразу же за предыдущим. Одесситы уже как-то привыкли к гримасам, простите, «шуткам» Сада скульптур. Но то, что представляет собой новейшее из установленных здесь изваяний, — это существенный шаг за грань, в пределах которой можно относиться к этому, как к безобидной шутке или безопасной шалости.

Открытый здесь «единственный и первый» и, надеемся, неповторимый памятник Ильфу и Петрову задуман и исполнен как некое подражание (или пародия?) первому московскому памятнику защитникам России — Минину и Пожарскому...

Ну, во-первых, если комплекс этот называется «Сад скульптур», то почему же все здесь установленное из «новоделов» дружно именуется «памятниками»? Кроме вынужденных терпеть неудобное соседство скифских каменных изваяний («баб» и даже одного «деда») да здания, некогда принадлежавшего славному роду Гагариных, все остальное, установленное здесь, — действительно является лишь декоративной скульптурой довольно «разнообразного» качества. Для получения звания памятников им недостает и масштабности, и многого прочего. Когда-то в кабинете первого директора музея довелось видеть проект этого сада — с бюстами Пушкина, Гоголя, других выдающихся литераторов. Таким он был задуман и в таком качестве нашел бы немало почитателей, а во что теперь превратился?

Во-вторых, поскольку Дюк, например, ну очень даже «наш», одесский, то как с очень хорошим давним другом шутка с ним — «джинсовый Дюк» — еще как-то воспринимается шуткой (о других подробностях качества ее пока не говорим). Да и то только с учетом того, что есть очень хороший и любимый ему памятник на бульваре. Но создатели в 1611-м и 1612 годах (скоро 400-летие!) первого и второго ополчений граждан Козьма Минин и князь Димитрий Пожарский и памятник им воспринимаются сегодня всеми, особенно идентифицирующими себя с народом русским, как символы чести и достоинства России в борьбе с агрессивными иноземцами-иноверцами и символом возрождающегося Российского государства. Никогда никакакого отношения они к Одессе не имели и не могли иметь, так что в данном случае «похлопывание по плечу» более чем неуместно. Правда, Иван Мартос, создавший первый памятник Москвы ее героям, был также автором первого памятника Одессы — герцогу

А. Э. де Ришелье. Но это все, что Одессу с памятником Минину и Пожарскому «связывает». Следуя идеологии авторов, можно дойти до того, что очередная «шутка» Сада скульптур окажется пародией на какой-либо из популярнейших памятников героям Великой Отечественной войны.

Мы видели, как открывали очередной «памятник» Сада скульптур 1 апреля сего года... Здесь уместно заявить, что далеко не все одесситы способны подшучивать над национальной гордостью любого народа, что для всегда толерантной Одессы это вообще нехарактерно. Думается, такому первоапрельскому «подарку» не обрадовались бы даже жители улицы Ильфа и Петрова, если бы, памятуя об опубликованном в «Вечерней Одессе» обращении (они высказали желание иметь на своей улице памятный мемориал прославившим Одессу писателям — их литературным героям) и об одесской практике переноса памятников, было предложено перенести этот «памятник» на их улицу. Хочется в заключение еще раз повторить сказанное знаменитым одесситом: «Тщательнее, ребята!».

Геннадий КАЛУГИН.

Фото Олега ВЛАДИМИРСКОГО.

(Окончание. Начало

в номере за 24 июня 2008 г.).