|
|
   |
Сотнями нитей связаны города нашей страны. Они протянуты в прошлое и настоящее, связывая их в целое. В Хмельницком, у Вечного огня, рядом с братской могилой, среди имен воинов, павших при освобождении города, выбито имя летчика, Героя обороны Одессы Льва Шестакова. Этот летчик прославился не только как командир единственного авиаполка Приморской армии периода обороны Одессы, но и как ас, к сентябрю 1941 г. сбивший лично 2 и в группе 8 вражеских самолетов. Об этом известном каждому одесситу Герое написано немало, и все же загадки оставались...
Сражение в одесском небе 1941 года тесно связано с именами летчиков единственного 69-го истребительного авиационного полка, составлявшего ВВС Приморской армии, и, конечно же, их командира майора Льва Львовича Шестакова, заслужившего высокое звание Героя Совет"ского Союза.
Среднего роста, коренастый, с аккуратно причесанными на пробор темно-русыми волосами, со строгим, по-мужски красивым лицом, на котором отливали голубизной выразительные, широко открытые глаза, — таким он запомнился всем, кто его знал. Всегда подтянутый, деятельный и энергичный, с орденами Ленина и Красного Знамени, полученными им ещё за воздушные бои над Испанией. Молодой 26-летний майор, уроженец Ивановской области, выпускник Оренбург"ской школы пилотов, пользовался огромным авторитетом и уважением всего личного состава. Именно под его руководством полк добился выдающихся успехов в небе Одессы, был удостоен звания гвардей"ского и, впервые во время войны в Красной Армии, почетного наименования «Одесский». Его двенадцать летчиков за оборону Одессы были награждены Золотой Звездой Героя. Подобного массового награждения не было ещё ни в одном полку! Полк стал первым особым полком асов в советских Военно-Воздушных Силах.
Позже, уже в звании полковника, Шестаков возглавил другой, 19-й полк, который тоже стал гвардейским и заслужил звание «Проскуровский». Но это событие летчики отмечали без своего любимого командира: 13 марта 1944 года его «лавочкин» упал на поле у села Давыдковцы, северо-восточнее Проскурова (ныне Хмельницкий)...
В официальной истории ВВС считалось, что Шестаков погиб при взрыве атакованного им вражеского бомбардировщика. Долгое время так считал и я. Но недавно мне открылись новые факты, приведшие меня к неожиданным выводам.
ЧТО ЖЕ ПРОИЗОШЛО тогда в небе Подолья? Весной 1944 года советское командование приступило к осуществлению Проскуровско-Черновицкой наступательной операции, целью которой был разгром основных сил группы армий «Юг» и освобождение Черновцов, главного города Буковины. Наступление началось 4 марта. Прорвав фронт, уже через три дня советские танки вышли на рубеж Тернополь — Проскуров и перерезали важнейшую и единственную коммуникацию всего южного крыла войск вермахта — Львов — Жмеринка,
В этих боях активное участие принимал и 19-й истребительный полк Шестакова. Полк большую часть светлого времени суток, если позволяли погодные условия, находился в воздухе. Этот полк был так называемым «маршальским», подчинялся непосредственно главнокомандующему ВВС и по его прямому указанию направлялся на самые ответственные участки фронта. На вооружении полка находились новейшие истребители Лавочкина ЛА-7. Их носовая часть была выкрашена щегольской алой краской. Основу полка составляли опытные пилоты, среди которых были известные мастера воздушного боя Павел Чупиков, Алексей Куманичкин, Олег Беликов, Евгений Азаров и другие. Но в полку были и новички, лишь недавно прибывшие на фронт.
Командование вермахта и люфтваффе, в свою очередь, предпринимало энергичные усилия для обороны Проскурова. С этой целью 12 марта 1944 г. на проскуровский аэродром, для прикрытия пикирующих бомбардировщиков, часть которых была вооружена специальными противотанковыми пушками, была переброшена группа «мессершмиттов» 52-й истребительной эскадры. Почти половину группы составляли опытные летчики, в том числе асы — Эрих Хартман, Вальтер Крупинский, Фридрих Облезер и другие. Командовал группой известнейший ас майор Гюнтер Ралль. Несколько лет назад мне довелось встретиться в Германии с бывшим командиром группы — Раллем. Беседовали мы, разумеется, в основном о событиях военных лет.
По словам бывшего аса, фронт был тогда так близок от Проскурова, что немцы могли прямо с летного поля наблюдать, как их «штукасы» («Юнкерс-87») пикировали и сбрасывали бомбы на наступающие советские войска. Деятельность аэродрома была сильно затруднена из-за плохой погоды. К тому же советские истребители часто барражировали над аэродромом, ожидая удобного момента для атаки на взлетающие и приземляющиеся немецкие самолеты. Бои были достаточно упорными, и за неделю группа Ралля потеряла нескольких пилотов. Он вспомнил, что уже на второй день пребывания в Проскурове летчики его группы вели тяжелый бой с русскими истребителями. При этом один из летчиков погиб, пораженный обломками подбитого им и разлетевшегося на куски «лавочкина» в районе населенного пункта Олешин...
В РАЙОНЕ ОЛЕШИНА?! Так ведь Олешин находится в нескольких километрах от села Давыдковцы, у которого упал ЛА-7 Шестакова! Да и обстоятельства гибели советского и немецкого летчиков очень схожи. А что, если это не простые совпадения, и оба летчика погибли в этом бою? Вернёмся к событиям марта 1944 года.
Итак, в тот день, 13 марта, шестерка красноносых ЛА-7 во главе с Шестаковым вылетела на перехват немецких пикирующих бомбардировщиков Ю-87, взлетевших с проскуровского аэродрома. Ведомым у Шестакова был молодой летчик, совсем недавно прибывший в полк. Погода была облачная, с ограниченной видимостью. Видимо, это и стало причиной того, что после боя в докладах летчиков было много неясного и противоречивого. Так, одни летчики увидели сразу бомбардировщики и четыре «мессершмитта», сопровождавшие их. Другие заметили вражеские истребители уже в разгар боя. А некоторые видели только вражеские бомбардировщики.
Немецкие самолеты уже делали разворот для атаки на советские войска, когда обнаружили, что их атакуют советские истребители. Поспешно избавившись от бомб, «юнкерсы» стали энергично маневрировать между облаками, уклоняясь от атак.
Поначалу, не видя за облаками вражеских истребителей сопровождения, но опасаясь их внезапной атаки, Шестаков в бой не вступал, лишь прикрывая сверху своего ведомого, которому приказал атаковать один из
Ю-87. Но неопытному пилоту никак не удавалось попасть в цель. Тогда командир решил сам разделаться с этим пикировщиком. Передав по радио приказ напарнику прикрывать его, он стремительно бросил свой истребитель в атаку. В этот момент наши пилоты обнаружили немецкие истребители и предупредили по радио об их появлении. Приказав связать «мессершмитты» боем, Шестаков продолжал преследовать «юнкерс». И вот тут-то произошло то, о чем можно только догадываться.
Думаю, что внезапно выскочивший из облака «мессершмитт» оказался прямо перед носом «лавочкина» Шестакова. Шестаков среагировал молниеносно: от мощного залпа его трех пушек в упор вражеский самолет взорвался. Но взрывной волной и обломками был сражен и наш истребитель. Из-за плохой видимости остальные летчики не видели момента боевого столкновения. Кто-то из летчиков, увидев облако дыма и падающие обломки самолётов, решил, что это взорвался бомбардировщик...
ТАК ЛИ УЖ ВАЖНЫ эти подробности, и не всё ли равно, «юнкерс» или «мессершмитт» сбил Шестаков в своём последнем бою? Да, важны, и вот почему. Дело в том, что пилотом злополучного «мессершмитта» был не кто иной, как один из лучших асов Германии, кавалер Рыцарского креста обер-фельдфебель Ганс Даммерс, имевший на своем счету 113 сбитых самолетов! И победа над таким грозным противником — это выдающийся подвиг!
Правда, немцы утверждали, что это их ас атаковал советский истребитель. Так кто же всё-таки первым открыл огонь? Думаю, что Шестаков, и вот почему. В воспоминаниях одного бывшего офицера штаба 52-й эскадры люфтваффе мне удалось найти ключевое слово к этой загадке. Слово это — «копфшусс», что переводится с немецкого буквально как «выстрел в голову». Именно с этим смертельным «копфшуссом» Даммерс был найден немецкими солдатами недалеко от обломков своего истребителя и доставлен в лазарет, где и умер. Выходит, что это Лев Шестаков опередил и первым сразил немецкого аса! Всё-таки он!
Кстати, этот случай — единственный за всю Великую Отечественную войну, когда в противоборстве погибли одновременно оба аса — Герой Советского Союза и кавалер Рыцарского креста.
ПРОЕЗЖАЯ не так давно по тем местам, я с волнением осматривался по сторонам. Ведь где-то здесь произошел тот роковой бой. И точно! Сначала в окне автобуса промелькнул указатель на Олешин, и вскоре у дороги я успел увидеть стелу и имя Шестакова на ней. Это был памятник, установленный на месте его гибели. Так вот оно какое — поле у Давыдковцев! Вот где сложил свои крылья отважный одесский сокол!
По обеим сторонам дороги золотистым покрывалом лежала на полях густая пшеница, а в лесопосадках среди травы голубели небесного цвета васильки и капельками крови алели маки. Мне захотелось побродить по этому священному месту, нарвать букетик полевых цветов и, возложив их к месту гибели героя, почтить его память. Но уговорить водителя рейсового автобуса остановиться я не сумел. А жаль...
Мы, украинцы, не должны забывать имя Льва Шестакова, так много сделавшего для Одессы и сложившего голову в небе Хмельнитчины. И я надеюсь, что мой поиск станет своеобразной данью уважения и памяти этому легендарному летчику, сумевшему и в последнее мгновенье своей жизни совершить подвиг. Последний подвиг...
Олег КАМИНСКИЙ.
ВИЦ «Память и слава».