|
|
   |
Ответить на этот вопрос имеет смысл и нам: стоит заранее спрогнозировать, к каким последствиям может привести увеличение пособий на детей, с какими проблемами столкнутся социальные службы...
22 ноября 2007 года на северо-востоке Германии, в городе Шверин, от голода умерла 5-летняя Леа-Софи. «Warum?» («Почему?») — такая немногословная, но красноречивая надпись появилась на ее могилке. Это уже не первый случай, когда в сытой и благополучной Германии от истощения погибает ребенок.
В прошлом году в Бремене от голода и жажды умер Кевин, не дожив до трех лет, а два года назад на севере Германии умерла от истощения Ессика, ей было 7 лет. Когда Леа-Софи доставили в больницу, она весила всего 7,5 кг, тогда как нормальный пятилетний ребенок должен весить как минимум 20. У Леа-Софи есть родители, причем не иммигранты, а немцы. «Скорую помощь» вызвал отец девочки, на теле ребенка найдены многочисленные язвы и пролежни, что говорит об отсутствии необходимой гигиены. «От ребенка остались только кожа и кости, — рассказала одна из врачей клиники журналистам. — Истощение и обезвоживание организма уже достигли такой стадии, что, несмотря на все принятые меры, спасти малышку не удалось». Почему так произошло? Ответить на этот вопрос не может никто.
26-летний отец и 23-летняя мать были безработными, получали пособие по безработице и пособие на ребенка. Этих денег должно было вполне хватать на пропитание, но родители Леа-Софи не утруждали себя такими «мелочами», как кормление ребенка. Почему не забили тревогу работники социальных служб? Сотрудник социальной службы приходил с проверкой в семью Леа, но, никого не застав дома, написал в отчете, что ситуация в норме. Куда расходуются деньги немецких налогоплательщиков? Почему не введен обязательный медицинский осмотр детей из неблагополучных семей? Почему не забили тревогу соседи? Ведь социальные работники находят время, чтобы проверять, не был ли брак, заключенный с немецким гражданином, фиктивным. По несколько раз приходят в квартиру, где проживают новоиспеченные супруги, и проверяют: спят ли они в одной кровати, две или одна зубные щетки в ванной комнате, где личные вещи новоиспеченного супруга...
После очередной детской смерти общество шокировано, начинаются дебаты по поводу того, что необходимо изменить в системе социального контроля, но дети продолжают умирать. На все эти «почему?» можно найти ответ, но несчастных детей уже не вернешь к жизни.
Еще одна наболевшая проблема Германии — это дети из семей, где родители получают социальные пособия. Во многих таких семьях это уже становится традицией: безработными были отец, мать, дедушки, бабушки, и дети привыкают к одной и той же картине — отец с утра поудобнее устраивается на диване с пивом, мама смотрит бесконечные ток-шоу, деньги уходят на алкоголь, сигареты и дешевую еду. А на ребенка денег не остается. Когда такой ребенок попадает в школу и начинает сравнивать свои обноски с дорогой одеждой сверстников, у него появляются комплексы. Он убеждает себя в том, что его всем обделили, что ему никогда ничего не добиться, и верхом его стремлений становится работа кассиром в супермаркете дешевых продуктов.
Девочки из таких семей часто рано выскакивают замуж и понимают, что с той работой, которую они могут получить, им намного выгоднее не работать вообще, а получать пособие на себя и детей плюс иметь бесплатное жилье от государства. Частично это и объясняет статистику: 4 миллиона безработных на 80 миллионов жителей Германии.
Когда умерла Леа-Софи, все газеты Германии пестрели заголовками: «Опять», «Еще один ребенок умер от голода», «Сколько еще можно?». В земле Мекленбург-Ворпоммен, где находится город Шверин, собирались заседания местного совета, социальных структур, велись политические дебаты. Но кто может ручаться за то, что это последний случай?
Ольга ЧЕРКЕЗ.