|
|
   |
Так обращались к народам высокие государственные и религиозные деятели в драматичные и поворотные моменты истории, призывая к единению, подчеркивая, что нет более тесных уз, чем узы братские.
ЗВОНОК из редакции:
— Можно поговорить с Владимиром Григорьевичем?
— Нет. Он в другой комнате.
— Пригласите его, пожалуйста.
— Не могу. Я с ним не общаюсь.
— Простите: а вы кто?
— Я — его сестра.
Именно эта сестра, Татьяна Григорьевна, прислала в редакцию письмо-жалобу. Пишет, что она с дочерью живет в благоустроенной трехкомнатной квартире. Здесь же прописан и проживает ее младший брат и их родная тетя 74 лет от роду. Из письма: «Тетя имеет в Одессе квартиру на ул. Б. Арнаутской, но там не проживает, а держит ее закрытой.
Мой брат злоупотребляет спиртными напитками, нигде не работает, так как при прохождении медкомиссии от ДЭУ Малиновского района у него обнаружена активная открытая форма туберкулеза. Тетя обследование не проходила, несмотря на то, что она с братом с 2003 г. ведет совместное хозяйство и спит с ним в одной комнате.
За коммунальные услуги они денег не дают и накопили достаточно большой долг (отопление, горячая вода, газ). Мне же было сказано: «Кто главный квартиросъемщик, тот пусть и платит». Вот я и плачу за квартиру и текущие расходы тоже оплачиваю, задолженность за прошлые годы висит на мне. За электричество тоже плачу, несмотря на то, что брат и тетя круглые сутки сидят перед телевизором. Правда, за кабельное телевидение они платят сами. В их пользовании имеется отдельный холодильник.
Брат и тетя постоянно устраивают скандалы, ссоры, лезут драться. Я снимала побои в Красном переулке...».
Казалось бы, имеем дело с чистым криминалом, однако в ходе разбирательства выяснилось, что милиция уголовного дела против драчунов не возбуждала «за отсутствием состава преступления». Вот и участковый — Андрей Олегович Волчков — говорит:
— Эта семейка у меня в списке неблагополучных. Но, скажем, избиения кем-то кого-то я ни разу не фиксировал. Да, они ругаются. Но Владимир Д., с моей точки зрения, тихий алкоголик, драться он не способен. Что касается родственницы (они называют ее тетей), то ее действительно стоило бы выселить из квартиры. Но для этого нужно, чтобы суд принял такое решение.
ЧТО КАСАЕТСЯ суда: процесс идет. Еще год назад судья А. А. Кравец (Киевский райсуд г. Одессы) уговорил стороны заключить мировое соглашение. Все было четко определено и подробно записано в определении. Но, как говорится, недолго музыка играла... Сегодня в суде лежит новый иск сестры к брату.
Татьяна Григорьевна, сидя в редакции, объясняет:
— Я выполнила то, что от меня потребовал суд. Потратила на реконструкцию квартиры 2,5 тысячи гривен, но брат мой и не собирается переселяться в свою комнату. Он с тетей занял мою комнату, установил замок, проходную же — большую комнату — превратил в склад своих вещей, захламил и лоджию. В общем, все осталось, как было, моей дочери заниматься невозможно, к тому же, постоянно ходим в страхе — как бы не заразиться туберкулезом. И никакой управы на них нет: решение суда не выполняется, тетя даже обследоваться не собирается, брата никто не может заставить лечиться...
ДУША у матери, конечно же, больше всего болит за дочь, которая вынуждена страдать вместе со взрослыми участниками этого, с позволения сказать, житья-бытья. Но в чем-то мать усугубляет ситуацию. Дело в том, что и общественность, и милиция пытаются помочь этой семье. В редакции, например, имеется такой документ: «Акт обследования жилищно-бытовых условий ученицы 9-го класса школы № 72 г. Одессы...». Два заместителя директора школы, классный руководитель, педагог подписали акт, в котором отмечено:
«Квартира после пожара нуждается в ремонте, санитарное состояние неудовлетворительное. Материальное положение семьи трудное. Отношения в семье напряженные между девочкой, мамой и братом матери, который злоупотребляет алкоголем, устраивает дебоши, что мешает ребенку обучаться дома...».
Выводы комиссии: «У девочки нет нормальных условий для обучения и проживания. Письменный стол ученицы находится в проходной комнате, в которой появляется дядя в неприглядном виде, отвлекает девочку от занятий. Дядя не работает, сидит дома. Девочка нуждается в создании нормальных условий для дальнейшего обучения и проживания».
Еще одна попытка помочь матери и дочери: письмо директора училища искусств им. Данькевича В. Ф. Богорода и зав. отделением повышения квалификации работников культуры области Н. И. Кучери начальнику Таировского отделения милиции Киевского РООМУ УМВД майору В. В. Долгеру. Они тоже обеспокоены ситуацией, сложившейся в семье Татьяны Григорьевны Д., которую они характеризуют как высокопрофессионального педагога, интеллигентную и тактичную в отношениях со слушателями и сослуживцами, дисциплинированную и исполнительную. Как уже было сказано выше, и участковый милиционер реагирует на происходящее. Он утверждает, что неоднократно проводил профилактические беседы с Владимиром, уговаривал его бросить пить, серьезно заняться лечением, выполнить решение суда и условия «мирового соглашения», т. е. переселиться в изолированную комнату.
По свидетельству участкового, «тихий алкоголик» спокойно выслушивает милицейские проповеди, обещает переселиться, как только снимет встроенные полочки в прежней комнате, обещает лечь в стационар, но, увы, ничего этого не делает. А его сестра и ее дочь утверждают, что «профилактические беседы» только вредят, после них «тихий алкоголик» просто звереет...
ЧТО ЖЕ ДЕЛАТЬ? Опять идти в суд? Из письма в редакцию: «...Пришлось начинать все сначала. Новый иск попал к судье И. Н. Пучковой, а она его (иск) на втором слушании забраковала и за"ставила меня написать заявление о прекращении дела, иначе, мол, у меня не будет возможности подать новый иск.
Сейчас наше дело после длительного перерыва находится на рассмотрении у судьи Д. В. Семенова. На последнее заседание к нему (27.11.2007 г.) ни брат, ни тетя не явились. Повестки в суд принять они отказались. Судья отправил меня с текстом объявления в газету «Чорноморськi новини». А это опять расходы — 90 гривен. Мы же с дочерью продолжаем мучиться...».
Исковое заявление сестры к брату и родной тете в редакции есть (ксерокопия, естественно). К нему приложен план «нехорошей» квартиры и кое-какие справки. В обращении же к суду имеется довольно жутковатый аргумент: «Пьянство и систематическое нарушение ответчиками правил проживания отрицательно сказалось на здоровье моей дочери, у девочки начался психологический разлад, и ее перевели на индивидуальную форму обучения (справка из школы прилагается). Однако из-за нездоровой атмосферы, которая окутывает квартиру, она не может учиться дома. Это подтверждается «актом» обследования жилищно-бытовых условий от 06.02.07 г.».
Чего просят у суда истцы? Элементарного: не мешать им пользоваться жил"площадью, определенной предыдущим судом, обязать брата переселиться в выделенную ему комнату, выселить тетю...
Казалось бы, такие невинные требования. Выполни их, и в квартире наступят мир и покой... Наступят ли? Третий по счету судья занимается этим делом... Почему так происходит? Может, потому что люди, связанные кровным родством, перестали понимать друг друга?
Павел ШЕВЦОВ.