|
|
   |
Инвалид второй группы Елена П. из села Мариновка Беляевского района 27 сентября этого года получила повестку районного управления юстиции: срочно явиться по вопросу выплаты алиментов на двух детей, помещенных некогда в школу-интернат; в случае неявки ей грозит штраф от 170 до 510 гривен и принудительный привод; в случае неуплаты долга — арест имущества...
О Елене П. и ее детях «Вечерняя Одесса» писала не раз. Но так бывает: окунешься в беды одной семьи — и на ее примере видишь море проблем других людей. А беды чаще всего создаются на равнодушии людей. Точнее, на безразличном отношении чиновников к своим должностным обязанностям, на их халатности, ошибках.
Два года назад такая же повестка уже приходила Лене. Тогда Т. В. Макарова, опекающая по доброй воле эту семью, собрала для управления юстиции публикации «Вечерки», напомнила также о прошедшей в то время телепередаче «Без табу», где рассказывалось о мытарствах Елены, и дело вроде бы закрыли.
Ан всплыло! И опять звонит Татьяна Владимировна в район: что же вы, мол, делаете с больным человеком? Государственный исполнитель отвечает ей, что у них есть решение суда от 1993 года о лишении Лены родитель"ских прав на троих детей и исполнительный лист из школы-интерната от 1998 года о взимании с нее алиментов на содержание двоих детей...
Но если была сделана ошибка, кто-то же должен ее исправить! Кто-то должен вникнуть в обстоятельства и раз и навсегда избавить больную женщину от хлопот. О ней в районе, благодаря активной защите Макаровой, все все знают. Интересно, кстати, если бы семья до сих пор бомжевала, куда бы повестки слали?
Лена сейчас находится на лечении в психоневрологическом диспансере, говорят, что видны были улучшения, а теперь опять ее «заклинило».
Елене П. на этой неделе исполнится 36 лет. Напомним ее историю. Пятерых маленьких сестер из пьющей семьи разбросали власти из благих побуждений много лет назад по детским домам и интернатам. Лену быстро удочерили. Но не удосужились власти (а уже и тогда было несколько организаций, занимающихся детьми, — комиссии по делам несовершеннолетних, инспекции...) проверить хоть раз-другой, как живется девочке с новыми родителями.
А жилось Лене так плохо, что опрометью убежала из дома, как до совершеннолетия ее додержали. Бежать-то особо было некуда, попыталась спрятаться в замужество. Начиналось все вроде хорошо, даже свадьбу сыграли, чтобы как у людей было.
Муж оказался никудышним. Самое главное — пил. От нищеты и мужниных побоев у Лены совсем (нельзя сбрасывать со счетов и дурную наследственность) «поехала крыша». Окружающие стали замечать, что ненадлежащим образом содержатся в семье малолетние дети. В ноябре 1993 года Любашевский райсуд лишил мать и отца родительских прав на троих детей.
А Лена, как рассказывает, даже не поняла этого. Она думала, что процедура коснулась только отца: детей-то у нее не забрали. Вместе с малышами определили в больницу, где женщина успокоилась, помогала по хозяйству. Неожиданно в марте 1994 года явилась комиссия и забрала из материнских рук четырехлетнего Вову и трехлетнюю Катю. Семимесячный Коля остался у матери на руках. Пыталась несчастная уйти из жизни — спасли.
Потом скиталась несколько лет без постоянной работы и угла. Машу родила в 1997 году. И сына, и дочку довела до истощения. Сама превратилась в старуху. Не ведала, что творит, а люди смеялись над ней. Никто не догадывался заглянуть в безумные глаза...
На этом отрезке жизненного пути и увидела Лену
Т. В. Макарова. «Выбила» ей квартиру (хоть и без воды, отопления), оформила инвалидность, получила свидетельства о рождении детей, добилась пособий на них... Но она не обязана это делать!
Все время задаешься вопросом: кто же должен вести дела недееспособного человека? Вот даже пенсию по инвалидности матери переоформить — куда детей деть? Можно бы летом стационар пройти, но путевки в лагерь малоимущей семье в этом году не предложили. А когда Лена материальную помощь попросила на лечение ребятишек (у 14-летнего Коли болит желудок, а у десятилетней Маши — сердце), то выделила райадминистрация сто гривен на двоих. Спасибо, председатель Мариновского сельсовета нашел возможность дать еще по сто гривен на каждого ребенка. Ну, и люди помогают...
Но вернемся к алиментам на интернатских ребятишек. Исполнительная служба сообщает, что половину своих доходов лишенная прав родительница должна возвращать государству ежемесячно как долг за содержание детей в государственном заведении. Значит, из инвалидной пенсии в 360 гривен надо у Лены забрать половину. А на что жить тем детям, которые с матерью остались? На «детские» 90 гривен, которые вот уже два месяца не выплачиваются (а до этого задержка в полгода была — и не только ведь у Лены)? На какое имущество будет наложен арест? На то, что люди добрые собрали?
Да и где сейчас дети, отданные в интернат? Катю, как уверили в облуправлении образования, еще малышкой взяли в прекрасную семью. Показать, правда, девочку не могут: существует тайна усыновления.
Вова прошел интернатский путь и, как многие сироты, особенно неполноценные, не может прилепиться к этой жизни никаким боком.
Мать, оправившись от ударов судьбы, нашла мальчика лет пять назад в одном из интернатов в Балтском районе. Интернат был беден до крайности. Т. В. Макарова всех знакомых, простите на слове, поставила на уши и завезла туда (есть акты передачи) и телевизор, и магнитофон, и тумбочки, и ковровые дорожки, и линолеум, и одеяла, постельное белье, одежду, обувь. Как ей после рассказывали, в подаренных спортивных костюмах ходили и дети работников интерната. Так что иск интерната, если он чисто механически был заявлен, можно было, разобравшись, и отозвать уже в благодарность за подарки.
Вову позже перевели в одесский интернат. Потом, экстерном заставив его сдать экзамены (после седьмого класса за девятый), отправили в Татарбунарское ПТУ, где он не смог учиться. Долго находился в спецбольнице в Александровке, теперь живет в специнтернате в Белгороде-Днестровском, ждет совершеннолетия (в декабре этого года 18 лет исполнится). А дальше?..
Туманна судьба таких детей. Они никому не нужны. В конце концов, прозвучало недавно насчет Вовы предложение: «Пусть мать заберет его домой!» Да больной женщине тех двух детей, что с ней остались, поднять бы.
К слову, Лена нашла свою сестру Таню, что двумя годами ее старше. Татьяна тоже прошла через интернаты для умственно отсталых детей, оказалась в Барабойском доме «для престарелых», как в народе называют это заведение. Выбралась оттуда, не имея никаких документов на руках (а ведь там могла бы пенсию получать), пристроилась в монастыре у матушки Серафимы, игуменья ей паспорт выправила. Как узнала Татьяна, какие большие деньги, в ее представлении, Лена по болезни получает, тоже захотела инвалидность оформить. Но вот два года бьется уже — и никак.
Одно радует: хорошие растут дети у Лены. Коля пошел в девятый класс, учится неплохо. Маша в четвертом классе занимается, ей учение тяжелее дается — здоровье слабое. Но мечты у обоих — самые светлые.
А вывод из этой истории прост: при какой бы ни было, а до последней возможности надо оставлять детей у матери. Только видеть надо несчастье в семье, помогать ей. Тех государственных денег, что шли в интернатах на одного Вову, хватило бы Лене на всех ее четверых детей.
Татьяна НЕПОМНЯЩАЯ.