|
|
   |
Здравоохранение и медицинская наука в Украине переживают сегодня не лучшие времена, хотя выход из кризиса, безусловно, наметился. Повысилась рождаемость, замедлились темпы роста таких социально обусловленных болезней, как СПИД, туберкулез и наркомания, развивается альтернативный традиционной медицине вариант организации помощи — различные частные медицинские структуры и т. д. Однако определенная стагнация и консерватизм именно в области медицины очевидны, причем здесь они, в силу понятных причин, более выражены, чем в других сферах деятельности. И, главным образом, связано это со стереотипами мышления чиновников от здравоохранения, а зачастую — и самих медработников. Понятно, что для коренного перелома в этой области нужны профессионалы нового типа — компетентные, энергичные, целеустремленные, но гибкие и, конечно же, нравственные люди.
Что бы ни говорили скептики, среди сегодняшних студентов-медиков, молодых врачей и ученых, родившихся в эпоху коренного перелома и смены общественного строя (конец 70-х — конец 80-х) такие, бесспорно, есть. Наш корреспондент встретился с молодым, перспективным врачом-психиатром и наркологом, доцентом Одесского государственного медицинского университета Константином Владимировичем АЙМЕДОВЫМ в канун его 30-летия и задал ему ряд вопросов, касающихся перспектив специальности, науки и медицины, личных планов.
— Два года назад вы успешно защитили кандидатскую диссертацию, посвященную проблемам лечения наркоманов. Думаю, это сегодня волнует всех наших сограждан. Расскажите немного о своей научной работе, о том, что сделано, и о планах на будущее.
— Начну с того, что в свое время меня очень впечатлил печальный финал друга детства, с которым мы вместе росли. Лет с пятнадцати он начал принимать наркотики и умер от сепсиса. Помню, когда я уже учился в медицинском университете, родители моего сверстника рассказывали моим родителям о многократных безуспешных попытках лечить их ребенка. Я удивлялся: неужели нельзя помочь? Позже заинтересовался психиатрией и решил посвятить себя разработкам в области лечения зависимости. В аспирантуре мой научный руководитель член-корреспондент АМН Украины, заслуженный деятель науки и техники, профессор Валерий Семенович Битенский поручил мне создать на основе условно-рефлекторной модели метод лечения опийной зависимости, который вызывал бы у наркозависимого мощную ассоциацию между введением наркотика и моментальной смертью. Использовался миорелаксант дитилин. Был получен обнадеживающий результат, обоснование которого и стало темой моей диссертационной работы.
Нужно признаться, что из множества методов лечения (кодирование, детоксикация, заместительная терапия, блокада рецепторов налоксоном, использование нейропептидов и другие) наркотической и других видов зависимости, ни один не является исчерпывающим, так сказать «стопроцентным». Поле для научной деятельности в этой области огромно, но, к сожалению, материально-техническая база нашей науки очень бедна, и мы вынуждены подчас вести поиск вслепую, что обидно, так как наши западные коллеги, оснащенные прекрасной аппаратурой, именно по этой причине оказываются впереди нас. А между тем, в Украине, и в науке, и в практической медицине, достаточно талантливой молодежи, которая могла бы создать новые эффективные подходы к лечению.
— После защиты диссертации вы, надеюсь, не потеряли интерес к проблеме?
— Нет. Более того, круг проблем, которые меня интересуют, вышел за рамки одной зависимости. Быстро развивающиеся информационные технологии породили и побудили к быстрому распространению новые виды зависимости, такие, как азартные игры, компьютерная зависимость, трудоголизм, телеаддикцию, шоппинг и др.
— У меня возник вопрос. Я много раз ловил себя на том, что не могу долго смотреть одну, даже интересную телепередачу. Постоянно переключаю каналы, в чем нет никакого смысла. Это тоже зависимость?
— Да, по механизмам формирования все перечисленные явления похожи. А, стало быть, методы лечения и, главное, реабилитации, также однотипны. Скажу больше, такое страшное социальное явление, как серийные убийства на сексуальной почве, по своим механизмам тоже относится к проявлениям зависимостного (есть такой термин аддиктивного поведения). Следовательно, бороться с этим явлением нужно с учетом его внутренней аддиктивной сути. Что же касется вашей, в целом, довольно безобидной зависимости, то она, конечно, не относится к числу деструктивных, но жить мешает и искоренить ее желательно. Как раз разработка методов лечения, профилактики и реабилитации «нехимических» или «информационных» зависимостей легла в основу моей докторской диссертационной работы.
— Сегодня мы часто слышим слово «реабилитация». Но какой научный смысл данного термина?
— Зависимость — это процесс многогранный и многофакторный. Мало воздействовать на зависимого лекарством и словом психотерапевта, важно осуществить реинтеграцию человека в социум, ибо социум является главным лекарством для наркозависимого. В этом суть реабилитации. В разрабатываемой нами стратегии реабилитации основной упор делается на физическую активность. Мы предпочитаем работать с пациентами в спортзалах, на спортплощадках, а не во врачебных кабинетах. К сожалению, процесс этот длительный, требует привлечения большого количества подготовленных социальных работников.
— Какие сейчас стоят задачи пред психиатрией в целом, как изменилось психическое здоровье общества?
— Новые условия жизни породили новые заболевания. Постоянные стрессы, неопределенность в завтрашнем дне, произвол чиновников, политическая нестабильность, низкий уровень доходов населения, а главное — отсутствие единой, цементирующей народ идеи привели к росту целой группы психических расстройств, которые относятся к числу психогенных, а правильнее — социогенных. Согласно доктрине известного американского психиатра В. Франкла, эти расстройства психической деятельности рассматриваются как ноогенные и захватывают все больший пласт населения. Явление носит характер пандемии. Не приходится удивляться, что фигура психиатра стала общественно востребованной. Как никогда раньше! Изменившееся общественное сознание вывело психиатрию из разряда карательных видов деятельности, люди стали видеть в психиатре друга, помощника, а подчас и спасителя. Казалось бы, именно сейчас отечественная психиатрия начнет развиваться быстрыми темпами, но на ее пути опять встал недальновидный чиновник. С его легкой руки началось сокращение числа психиатрических коек с перспективой упразднения психбольниц без развития альтернативных вариантов помощи.
Приоткрою завесу на некоторые явления, которые скрыты от взгляда широких масс пугающим словом «психушка». Действительно, сегодня три четверти пациентов, занимающих недешевую койку психбольницы, — это больные люди, которые не нуждаются в длительном интернировании. Они могут принимать лекарство и жить в социуме. Но родственникам они не удобны. Хлопотно с ними. Предпочтительнее «сдать» своего психически больного близкого в «желтый дом» и забыть о нем. Некоторые даже пенсию больных умудряются расходовать по своему усмотрению. И вот кто-то наверху решил, что надо ужать психиатрические учреждения до минимальных размеров, а дальше, что будет — то будет. Это напоминает печально известную кампанию времен М. Горбачева с вырубкой виноградников и «решения» таким путем проблемы пьянства в стране.
— А каким вы, как специалист, видите путь реформирования психиатрической службы в соответствии с новыми социальными условиями?
— Во-первых, никаких псевдореволюционных действий в этой области быть не должно, процесс реформирования должен протекать плавно, так как под угрозу ставится самая тонкая и не защищенная часть человека — его душа, причем пострадать от реформ не должны ни больные, ни их родственники. Во-вторых, сегодня в связи с бурным развитием психофармакологии, дающей возможность эффективно лечить многие душевные расстройства, психиатрическая помощь может быть максимально выведена из стен лечебниц и передана специалистам, ведущим прием в обычных поликлиниках. Сейчас в нашем городе сеть психиатрических кабинетов практически отсутствует (они сосредоточены в основном в ОПНД по улице Канатной). Между тем, люди ищут, к кому обратиться. Знаю по личному опыту, что в клинику Одесского медуниверситета, что на улице Тенистой, обращается большое количество нуждающихся в консультации. Проблемы самые разные — от неврозов на почве семейных неурядиц до тяжелых форм шизофрении. Но в отведенные три часа просто физически не удается всем полноценно помочь. Вывод один — нужна профессионально подготовленная армия врачей-психиатров (а также наркологов, медицинских психологов, сексопатологов, психоаналитиков), которые будут работать с нуждающейся в них частью населения по месту жительства.
В-третьих, на смену гигантским психиатрическим больницам должны прийти небольшие уютные, хорошо оснащенные дома социальной помощи для людей, страдающих психическими расстройствами, утратившими вследствие этого социальные связи. Иначе мы рискуем, закрыв существующие лечебницы, пополнить и без того немалую армию бездомных.
— Главной работой для вас остается медицинский университет, который вы окончили, как мне известно, в 2000 году. Что можете рассказать о педагогической деятельности и перспективах подготовки медицинских кадров?
— Я имею честь работать доцентом на кафедре психиатрии и медицинской психологии, возглавляемой член-корреспондентом Академии медицинских наук профессором Валерием Семеновичем Битенским. Наша кафедра — это дружный коллектив ученых и педагогов с высочайшей эрудицией. Сейчас мы работаем над внедрением Болонской системы, которая позволит сделать врачебный диплом конвертируемым. Но самое замечательное, что новая система обучения стимулирует студента к ежедневной работе, так сказать, ломает сложившийся стереотип «от сессии до сессии живут студенты весело».
— Мне известно, что у вас есть опыт общественной деятельности, вы принимали участие в выборах в составе Молодежной партии.
— Мне часто говорили: врач не должен заниматься политикой, его дело — лечить. Но позволю себе напомнить, что я не просто врач, а врач-психиатр. Еще Эмиль Крепелин, основоположник научной психиатрии, говорил, что обществом должны управлять психиатры. Это, конечно, ирония, но многие события сегодняшних дней наводят на грустную мысль: без психиатра в украинской политике не обойтись. Собственно, дело даже не в этом. Объект нашей деятельности — это психическое здоровье. О каком психическом здоровье можно говорить, когда общество постоянно лихорадит? Можем ли мы эффективно предупредить невроз в переполненном общественном транспорте, который приходится ждать по сорок минут? При несоответствии заработных плат и цен на продукты, при отсутствии общих моральных ценностей, при «замусоренности» информационного пространства, на фоне чуть ли не тотальной алкоголизации и чиновничьего беспредела стрессостойкость наших граждан под угрозой. И плох тот психиатр, который предложит человеку с расстройствами психики только лекарство или доброе слово. Его врачебный долг — бороться с первопричиной, всемерно способствовать оздоровлению психологической атмосферы нашего быта. Для этого хороши все средства — и разъяснительная работа среди людей, и политическая активность.
Вел интервью
Анатолий ВИКТОРОВ.