|
|
   |
В «СМУТНОЕ ВРЕМЯ» (1918-1919 гг.) памятник то и дело собирались демонтировать и чуть ли не приступали к этому занятию, однако по стечению обстоятельств он все же простоял в зачехленном виде до окончательного установления советской власти в Одессе. 30 апреля 1920-го, согласно постановлению горисполкома, Екатерининскую площадь и улицу переименовали в площадь и улицу Карла Маркса. По той же логике «монумент самодержавию» следовало заменить памятником партийному теоретику. В результате на протяжении двух десятилетий подряд на пьедестале прежнего памятника водружали преимущественно (за исключением гермы из бетона работы М. И. Гельмана) лишь модели предполагаемой величественной фигуры.
На майские праздники 1920 года «Екатерину со сподвижники» сломали. Демонтаж был осуществлен в ходе первомай"ского субботника того же 1920 года — то есть ровно через два десятилетия после установки. Пьедестал и колонна, впрочем, остались на прежнем своем месте (вероятно, по той причине, что при отсутствии соответствующей техники их просто не смогли сковырнуть физически), а все бронзовые фигуры, картуши, украшения были сняты. Фигуры сподвижников и верхняя часть фигуры императрицы — ныне экспонаты Одесского государственного историко-краеведческого музея, выставленные для обозрения во дворике этого учреждения. Что касается колонны и пьедестала, то их биография после 1920 года заслуживает внимания, поскольку исполнена любопытнейших курьезов.
В начале февраля 1921-го на «екатерининскую колонну» во"друзили бетонную герму (голову) Карла Маркса — кстати, довольно интересную работу талантливого скульптора
М. И. Гельмана, изготовленную в 1920-м. Годом ранее, 20 апреля 1919 года, Губернский ревком создал художественную комиссию по организации празднования 1 мая, в которую, в частности, входил и Гельман. Старейший наш краевед и библиограф, первый лауреат Дерибасовской премии Ф. С. Фельдман рассказывает, как несытые одесские студенты во времена НЭПа ернически «кормили» голову Маркса какой-то немыслимой кашей, каковою их тогда потчевали в столовках.
Работа Гельмана представлялась партийным идеологам не вполне соответствующей масштабности личности пролетарского теоретика, ее сняли и позднее заменили моделью в полный рост, также не выдержавшей испытания временем. Как сообщила искусствовед
О. М. Барковская, примерно двадцать лет спустя был объявлен конкурсный проект на сооружение достойного бюста на «екатеринин"ской колонне». В собрании одесского коллекционера Бориса Грачикова имеется редкий фотоснимок 1938 года, запечатлевший серию гипсовых проектов (не менее шести), относящихся к этому конкурсу. Реализация одного из них привела к тому результату, что новая гипсовая фигура в полный рост недолго простояла на прежнем «барабане». При изрядной парусности она была сметена сильным ветром в непогоду, так что не поддавалась воссозданию. Облик этого «монумента» запечатлен на довоенной почтовой открытке и производит довольно тягостное впечатление.
Занимателен промежуточный эпизод. В подшивке старых газет я когда-то наткнулся на следующую занятную информацию: «Временный памятник. На пьедестал бывшего памятника К. Марксу был поставлен бюст Адама Мицкевича, необходимый по ходу картины «Слезы», посвященной жизни польских революционеров и снимаемой одесской фабрикой ВУФКУ. По окончании съемок бюст будет снят». В этой газетной информации, правда, перепутано название фильма. Тогда на
ВУФКУ параллельно снимали две картины: «Сквозь слезы» и «За стеной». Так вот, о жизни польских революционеров снят как раз второй — по рассказу Густава Даниловского, при участии самого Амвросия Бучмы. Так или иначе, а «голову Мицкевича» и в самом деле временно устанавливали на многострадальной «екатерининской колонне».
После окончания съемок бюст убрали, а судьба самой колонны висела на волоске — в той же газете вскоре поместили нешуточное сообщение под заголовком «Памятник надо снести», в котором указывалось, что остатки монумента Екатерине II необходимо уничтожить. Спасло колонну так никогда и не осуществленное, однако упорное намерение использовать ее как базис памятника Карлу Марксу. На почтовой открытке 1933 года мы наблюдаем одну лишь колонну, лишенную какого-либо навершия. После трагической развязки конкурса 1938 года и вспыхнувшей Великой Отечественной навязчивую идею сооружения монумента Марксу оставили до лучших времен. В первые послевоенные годы колонна как-то выпала из поля зрения властей. О ней вспомнили в начале 1950-х и с немалым трудом своротили при помощи гусеничной техники. К счастью, колонна эта сохранилась в целости и сохранности и ныне может быть использована при воссоздании монумента основателям Одессы. На почтовой открытке 1956 года мы видим на месте бывшего памятника большой цветник.
Здесь вполне уместно процитировать иронический пассаж Ильи Ильфа из очерка «Путешествие в Одессу» (1929 г.): «До революции там (в Одессе — О. Г.) обитало только четыре памятника: герцогу Ришелье, Воронцову, Пушкину и Екатерине Второй. Потом число их еще уменьшилось, потому что бронзовую самодержицу свергли. В подвале музея Истории и Древностей до сих пор валяются ее отдельные части — голова, юбки и бюст, волнующий своей пышностью редких посетителей».
Памятник потемкинцам открыт в 1965 году, к 60-летию восстания на броненосце «Князь Потемкин-Таврический». Нечего и говорить о том, что ни по масштабам, ни по стилистике, ни по историческим обстоятельствам он категорически не вписывается в камерную Екатерининскую площадь. Общеизвестно, что тело одного из главных руководителей восстания, матроса Вакуленчука, было вынесено для прощания на портовую набережную, а не на площадь. Никакого отношения к «потемкинским событиям в Одессе» не имеет и Бульварная лестница, получившая название Потемкинской исключительно по поводу знаменитого фильма Сергея Эйзенштейна. Всё изложенное убедительно иллюстрирует соображение о том, что «потемкинский памятник» должно перенести на более подходящее для него место, а монумент основателям Одессы — аутентично воссоздать там, где он стоял первоначально. Не исключен вариант, при котором этот монумент может дополняться декоративной часовней в память о недостроенном Екатерининском храме.
Недопустимы никакие политические спекуляции, некорректно типизирующие монумент основателям Одессы как некий символ самодержавия. Это выдающееся произведение искусства, первостепенный памятник нашей истории и культуры. И — неужто фундаторы поистине легендарного, известного на всех материках города недостойны благодарной памяти потомков, причем не только одесситов?
(Окончание. Начало в номерах за 12, 17, 19 июля).