|
|
   |
К 200-летию основания Городского сада Одессы
В этом очерке мне фактически придется впервые написать внятную историю Городского сада, о прошлом которого на сегодняшний день имеются лишь отрывочные сведения, разбросанные в различных первоисточниках. В разное время встречаются следующие его названия: Публичный сад, Казенный сад, Одесский городской сад, Городской сад, Казенный город"ской сад, Дерибасовский сад, Дерибасовский город"ской сад, сад Лассаля и, наконец, анекдотиче"ское — сквер Джордано Бруно.
ЧТОБЫ ПОЛУЧИТЬ четкое представление о том, когда, при каких обстоятельствах и на каких территориях сформировался Городской сад, надо, прежде всего, изучить первые генеральные планы Одессы. Если обратиться, например, к генплану 1803 года, представленному Александру I, легко видеть, что Ланжероновская улица как бы служит продолжением Херсонской (Пастера), и никакого расчленяющего эту важную транспортную артерию сада изначально не предусматривалось. В самом деле, и сегодня любой пешеход, следуя от перекрестка Пастера и Преображенской в сторону оперного театра, пересекает Городской сад по оси Ланжероновской улицы, стремясь пройти на эту улицу кратчайшим путем. В начале позапрошлого столетия гужевой транспорт, поднимаясь в город с Пересыпи от будущей Херсонской заставы, мог тем же путем пересечь центр кратчайшим маршрутом и выехать на нынешнюю Таможенную площадь по Ланжероновскому спуску.
Характерна в связи с этим «ошибка» графа М. Д. Бутурлина, пушкинского знакомца, жившего в Одессе в 1824 году. В своих мемуарах он говорит о том, что одесский аристократический клуб помещался в доме на Херсон"ской улице, хотя на самом деле клуб тогда функционировал в доме барона Рено, на углу Ланжероновской и Ришельевской. «Ошибка» легко объяснима: Бутурлины квартировали в доме генерала Пущина, на углу Херсонской и Дворянской, в одном квартале от Городского сада, а потому, следуя в клуб, молодой граф должен был пройти этот квартал, а затем пересечь Казенный сад по оси Ланжероновской улицы, каковую, естественно, принимал за продолжение Херсонской. Но вернемся чуть назад, в интервал между 1803-м и 1806 годами. Тогда обстоятельства градостроительства на этом участке изменились в связи с тем, что младший брат основателя Одессы, Феликс де Рибас, подарил городу примыкающий к его дому сад.
ЭТОТ СЮЖЕТ надо воспроизвести во всех деталях, ибо он и заложил основы формирования Городского сада.
В ходе раздачи городских земель под застройку и их переуступки в середине 1790-х годов Феликс де Рибас, в частности, оказался владельцем участков под номерами 689, 690, 694 и 695 в LXIV квартале Греческого форштадта. Известный историк А. И. Третьяк пишет о том, что изначально они вообще принадлежали Иосифу де Рибасу, а младшему брату его отошли после отъезда Иосифа в столицу в 1797 году (от себя могу прибавить: Феликс осенью 1794-го получил участки №№ 32-33, а другой брат де Рибаса, Андрей — №№ 29-30 в V квартале; эти четыре участка практически покрывают собой территорию будущего Ришельевского лицея, заключенную между улицами Дерибасовской, Екатерининской и Ланжероновской; комплексом этих строений впоследствии владел Вильям Вагнер, променявший на него свою гостиницу «Европей"скую», о которой речь пойдет ниже). Некий отзвук того, что означенные места когда-то принадлежали Иосифу де Рибасу, находим в статье «Одесское заведение искусственных минеральных вод, 1829-1866 гг.», опубликованной в четвертом выпуске «Трудов Одесского статистического комитета» (1870, с. 180).
Ныне это часть Городского сада, ограниченная осью Ланжероновской улицы, Дерибасовской улицей, фасадами «Клара-бары» и дома де Рибаса (Дерибасовская,
№ 24), а с противоположной стороны — приблизительно аллеей, проходящей мимо «Кино-Уточкино» (в 1930-е — «Червоний залізничник», а далее — кинотеатр имени Маяковского). Что касается принадлежавшего Феликсу домостроения, то оно лежало на смежном участке № 686: подробная история этого дома изложена мною в очерке «Дом де Рибаса» (Олег Губарь. Старые дома и другие мемориальные места Одессы. Одесса: «Печатный дом», 2006, стр. 144-159).
СЧАСТЛИВЫМ обстоятельством в истории Городского сада стало назначение одесским градоначальником и херсонским военным губернатором герцога де Ришелье, который и выбрал местом своего пребывания Одессу, сделавшуюся, таким образом, административным центром колоссального региона. Общеизвестно, как заинтересованно Дюк относился к вопросу озеленения безводной, голой Одессы, в которой от прежнего Хаджибея сохранилось буквально два-три дерева, по свидетельству современников, старых, чуть живых груш. Ришелье на свой счет выписывал саженцы и семена из Европы, ставил первые успешные опыты садоводства, разбив сад на своей даче в Водяной балке (Дюковский сад), трепетно ухаживал буквально за каждым зеленым насаждением. «Наряду с акацией, — писал профессор В. К. Надлер (1892), — герцог получил при своих опытах весьма удовлетворительные результаты с различными породами тополя, береста, ясеня, а также различных кустарников, в особенности бузины и сирени, и, наконец, с некоторыми плодовыми видами, например, абрикосами и вишнями».
По сообщению того же В. К. Надлера (1893), при Ришелье «начато насаждение деревьев по улицам». В других первоисточниках прямо говорится, что Дюк обязывал домовладельцев высаживать деревья перед своими домами и ухаживать за оными. И действительно, на гравюрах второй четверти позапрошлого столетия видны, скажем, довольно высокие уже тополя вдоль Ришельевской улицы. Посетивший Одессу еще в самом в начале 1820-х годов представитель Библейского общества британец Эдвард Хендерсон пишет: «Очень украшают город тополя, растущие по обеим сторонам улиц». Отдельные старые тополя дожили до конца прошлого века во дворах, примыкающих, например, к бывшему дому коммерции советника И. И. Фундуклея, на углу улиц Пастера и Торговой, и др.
Есть основания говорить о том, что Дюк энергично помогал Феликсу де Рибасу обустраивать сад в интервале между 1803-м и 1806 годами, когда тот де-факто был уже доступен горожанам, правда, не всем, а лишь избранной публике. По убедительным выкладкам видного историка градостроительства Одессы В. А. Чарнецкого, первые деревья в этом саду Феликс и Иосиф де Рибас посадили «не позже осени 1796 года». Он же пишет о том, что по прибытии в Одессу Ришелье некоторое время жил в этом самом доме Феликса де Рибаса, а уж затем перебрался в небольшой дом бывшего полицмейстера Г. С. Кирьякова на пересечении будущих улиц Ланжероновской и Ришельевской, принадлежавший с 1802 года таможне. Кроме того, мы имеем прямое указание сына де Рибаса, Михаила Феликсовича, на то, что в изначальном оформлении сада принимал участие опытный садовод Иосиф Чижевич, отец известного впоследствии думца, служивший директором садов графа Потоцкого. При этом саженцы привозились из Тульчина. Внук Феликса, бытописатель А. М. де Рибас, утверждает, что саженцы доставлялись партиями из Умани и что Ришелье собственноручно посадил тут несколько каштанов. Так или иначе, а к 1803-1806 годам определенные результаты садоводства были уже налицо.
Олег ГУБАРЬ
(Продолжение следует)