|
|
   |
В редакционной почте, наполненной жалобами на отсутствие горячего водоснабжения и протекающие крыши, неработающие лифты и молчащие телефоны, встречаются письма — крики о немедленной помощи, из которых, образно говоря, капают слезы или даже кровь. Но именно эти обжигающие руки послания весьма часто приходится откладывать в сторону: помочь не сможем. Почему?
ЧИТАЕМ:
«Уважаемая редакция, прошу вас провести журналистское расследование по факту убийства моего сына Швеца С. А., 1978 г. р. (работал радиомехаником на Одесской железной дороге).
Суть дела следующая. Выпускники 1996 г. школы № 62 праздновали свой юбилей в кафе «Блюз», что на проспекте Шевченко...»
Из письма видно, что его автор — Швец Алексей Данилович — провел уже свое расследование. Он поименно называет организаторов юбилейного мероприятия (указывает их телефоны), рассказывает, как в 3 часа ночи между его сыном Сергеем и Игорем Я. произошла ссора, как они вышли на улицу выяснять отношения. Там и произошла драка.
В письме приводится подробный список участников драматического события (опять же, указаны домашние телефоны). Фиксируется даже такая деталь: во время драки муж одной из бывших выпускниц, некто Богдан (казалось бы, совсем посторонний человек), пытался помешать драке, но школьный товарищ «бойцов» — Артем Г. «отбросил Богдана на забор летней площадки». В результате Сергей Швец получил удар ножом в живот, была повреждена артерия. Его внесли в кафе, где он и скончался.
Далее Алексей Данилович пишет:
«Скорую помощь» вызвали не сразу: думали, что рана несерьезная, а когда наступила смерть, придумали версию, что Сергея убил какой-то прохожий. Но Богдан заявил, что он будет говорить, как все было...
...Из письма и. о. начальника СУ ОГУ в Одесской области Осиповича О. В. стало известно, что Игорю Я. предъявлено обвинение в совершении преступления по ст. 121 ч. 2 УК Украины («Умышленное тяжкое телесное повреждение» — П.Ш.), а Приморским райсудом г. Одессы избрана мера пресечения — не заключение под стражу, а подписка о невыезде. И следователь Трояновский А. С. ни разу не вызвал меня в отделение и не вынес постановление о признании меня законным потерпевшим, хотя я по телефону к нему обращался 6 (шесть!) раз».
СТРАННО ВСЕ ЭТО, тем более, что, как сказано выше, Алексей Данилович Швец мог бы помочь следствию, поскольку у него все ночное трагическое событие «разложено по полочкам», расписано по минутам и секундам, всех участников он лично знает, а заодно — их домашние телефоны. Более того, он считает, что «поскольку в совершении преступления принимала участие группа лиц, а Игорь Я. принес с собой нож, то возбуждать уголовное дело нужно было не по ст. 121, а по ст. 115 УК Украины («умышленное убийство» — П. Ш.), и вести дело должна была прокуратура, а не милиция.
Кончается письмо в редакцию таким горьким признанием:
«Я глубоко убежден, что на расследование этого преступления пошли в дело большие денежные средства, ибо как объяснить то, что преступник выпущен на свободу Приморским райсудом, а Приморская прокуратура не подала апелляцию на решение суда, и то, что следователь не сообщил мне о решении суда, в результате чего я не смог его обжаловать?»
КОНЕЧНО, можно посочувствовать убитому горем отцу, объяснить и даже оправдать его, может быть, беспочвенные обвинения в адрес милиции и прокуроров, если бы этот случай был единичным.
НО ВОТ ЕЩЕ ОДНО ПИСЬМО: «...Убедительно просим написать статью о трагическом случае — гибели нашего единственного сына и внука, молодого бывшего солдата, который отслужил в части Одесского ПВО.
26 марта, в день выборов, он был зверски забит ногами нелюдями-убийцами, которые под руководством бывшего работника милиции научились, как можно наносить смертельные удары. И эти садисты сломали четыре ребра, разбили все внутренности... Об этом написано в двух справках мед"экспертизы...»
Это письмо пришло в редакцию, как принято выражаться, «в пакете» с копией письма министру внутренних дел Украины. Людмила Алексеевна Титова пишет:
«Моего единственного сына Дмитрия, которому только исполнилось 25 лет, зверски убили в баре «Поляна» на ул. Ак. Королева, 88/1 г. Одессы.
Все участники преступления (6 человек) по горячим следам были задержаны и доставлены в Таировское отделение милиции. Через три дня состоялось заседание Киевского районного суда, где судья Домусчи С. Д. вынес решение об изменении меры пресечения в отношении всех задержанных лиц на подписку о невыезде.
Таким образом, бывший работник правоохранительных органов Сергей Л., 1981 г. р., сын работников правоохранительных органов (УБОП) Дмитрий Ш., 1982 г. р., Юрий К., 1982 г. р., Николай Ш., 1982 г. р., Олег Б., 1982 г. р. — все неработающие и проживающие в Киевском районе г. Одессы, — сегодня свободно разгуливают на свободе, представляя опасность для всех нас.
Уже есть попытки давления и угроз в мой адрес, в адрес свидетелей происшедшего и их родственников. Уже есть определенные действия этих убийц и их родителей, чтобы помешать справедливому правосудию и уйти от ответственности...»
Родственников погибшего Димы Титова возмущают не только действия судьи С. Д. Домусчи. Городского голову они просят закрыть бар «Поляна», «в котором происходят драки и убийства», утверждая, что директор бара мог, но не предотвратил драку, «которую затеяла разгулявшаяся компания из 7 человек», своевременно не вызвал ни милицию, ни «скорую помощь». Кстати (или некстати?), «скорая» прибыла только через 40 минут, когда спасти Дмитрия Титова уже было невозможно.
Среди документов, которыми располагает редакция, есть обращение военнослужащих командного пункта (офицеров, прапорщиков, контрактников) — товарищей Димы Титова по службе в армии (всего более 30 подписей) к Генеральному прокурору Украины. Они сообщают Генпрокурору, что рядовой Титов Дмитрий Олегович во время прохождения службы зарекомендовал себя дисциплинированным, добросовестным солдатом, что он — специалист I класса, был (увы, был!) отмечен командованием как лучший специалист; по характеру — спокойный, выдержанный, на замечания и критику реагировал правильно, пользовался авторитетом среди товарищей и командиров... Военнослужащие просят Генерального прокурора принять меры к убийцам Дмитрия Титова, изолировать их.
Горькие заявления, серьезные обвинения.
ЕЩЕ ОДНО ОБРАЩЕНИЕ В РЕДАКЦИЮ: «Мой муж, Мотченко Г. Н., идя по дороге в Александровку, в больницу к своей сестре, подвергся нападению. Молодые люди, вышедшие из иномарки, без всяких причин (он шел, они — ехали, он их никогда раньше не видел) стали его избивать. После того, как разбили моему мужу лицо, они сели и уехали. Как говорится, спасибо, что не убили. Но как милиция должна расценить тот факт, что человека можно избить ни за что, а до какой степени — зависит от «исполнителей»?
В Фонтанский отдел милиции Коминтерновского района пострадавшим было подано заявление. Из пришедшего из райотдела письма понять что-то трудно, как будто бумага написана человеком в болезненном состоянии. Одно понятно — милиция стоит в стороне от исполнения своих прямых обязанностей, не проявив даже элементарного человеческого такта. А что делать нам, простым людям, как защитить себя от хулиганов и правонарушителей? Кто даст ответ?»
Больше всего жену избитого на дороге Г. Н. Мотченко возмущает... поведение начальника Коминтерновского РОВД. Копия его письма пострадавшему тоже имеется в досье редакции. Написано оно от руки, как выражаются в народе, «куриным почерком» (разобрать смысл написанного трудно). Но, если постараться, держа перед глазами лупу, то можно-таки прочитать. Мол, сообщаем, что нами рассмотрено сообщение ОКБ г. Одессы (ОКБ, надо полагать, — областная клиническая больница) о получении Вам (так в тексте) телесных повреждений и принято решение на основании ст. (дальше неразборчиво) отказать в возбуждении уголовного дела. По факту получения вами телесных повреждений рекомендуем обратиться в суд в порядке частного обвинения».
Подпись начальника (можно догадаться, что он — подполковник милиции) крайне неразборчива — каляки-маляки.
Возникают вопросы: может ли опытный специалист (все-таки подполковник) хоть на секунду допустить, что какой-то судья примет иск от избитого человека, не имеющего ни фамилий, ни координатов предполагаемых ответчиков? Действительно, если суды начнут ловить на дорогах хулиганов, определять их личности, а потом наказывать, то чем тогда должна заниматься милиция? Давать бесполезные советы пострадавшим?
И ЗДЕСЬ Я ВЫНУЖДЕН вернуться к началу этого обзора, к вопросу — почему самые кричащие письма в редакцию часто откладываются в долгий ящик? Да потому, что мы — журналисты — не судьи, не прокуроры, не милиция и даже не частное детективное бюро. Да, мы можем провести свое расследование, но результат может быть только после того, как его проведут официальные органы и «дело» ляжет на стол судьи.
Что касается «разгула коррупции в судейском корпусе», «крыш и крышевания в прокуратуре и ментуре», то это тоже непростые вопросы и не всегда пригодные для публикаций. Хотя, как помнят наши читатели, статья в «Вечерней Одессе» «Кидалово вульгарис» вызвала массу откликов. Напомним, что автор публикации Юрий Василенко, судья со стажем, член Высшей квалификационной комиссии судей Украины, рассказал, как заместитель председателя Приморского районного суда г. Одессы Наталья Гандзий прячется от следствия в то время, как против нее Генеральная прокуратура Украины возбудила уголовное дело.
Еще момент: в газете «2000» появилась серия публикаций под общим заголовком «Другая милиция» (в их числе есть посвященные Одессе и ее «героям»). В этих газетных материалах фигурирует более сотни милицейских чинов, которых, с точки зрения журналистов, необходимо привлечь к уголовной ответственности.
Министр внутренних дел Украины Юрий Луценко, который недавно побывал в Одессе, демонстрируя свое возмущение публикациями, обвиняющими его ведомство, заявил: «Я получил официальную копию письма от Генпрокуратуры, которая расследует определенные обвинения, выдвинутые против МВД. Абсолютно по всем позициям там написано об отсутствии состава преступления или о том, что информация не подтвердилась...»
Странное заявление. Только 3 ноября сего года была создана следственная парламентская комиссия, которая проверяет (до конца ноября) факты, опубликованные в прессе. И что такое «официальная копия письма»? Кому же пошел подлинник? Не в специально ли созданную парламентом комиссию?
— Нет, — ответил на вопрос журналистов председатель комиссии, народный депутат Владимир Сивкович. — Генеральная прокуратура ничего подобного в адрес нашей комиссии не присылала. И, насколько мне известно, отсутствие состава преступления ею усмотрено только по двум фактам. В то время как по трем Ген"прокуратурой уже возбуждены уголовные дела. Еще по целому ряду фактов идет проверка...
Получается так, что кто-то из двух высокопоставленных деятелей вводит нас в заблуждение. Что ж, опять придется подождать: пусть парламентская следственная комиссия разберется и опубликует свои выводы. Но уже сейчас ясно, что в работе правоохранительных органов, как и в работе судов, много недостатков, и что «милицейский и прокурорский беспредел» — не просто метафора, выдуманная журналистами.
И последнее: сейчас во всех уважающих себя гос"организациях созданы так называемые пресс-центры (отделы или даже управления по связям с общественностью). Их работники сочиняют всевозможные заявления, которые подписывают начальники, организуют пресс-конференции и брифинги, но настоящей связи с настоящей общественностью как не было, так и нет. Человек, у которого убили сына, у которого родственников «замели» по непонятному подозрению или избили до полусмерти, не может получить никакой информации в подобных «центрах». А для того, чтобы деятельность правоохранительных органов (и карательных — тоже) стала хоть немножечко прозрачней, необходимо создавать центры по связям не с абстрактной общественностью, а с конкретным населением, с гражданами страны, с «обиженными и оскорбленными». Может быть, это станет одним из шагов в деле демократизации общества и в деле борьбы с махровой коррупцией в среде «неприкасаемых»?
Павел ШЕВЦОВ.