|
|
   |
Гермаген Пацали неторопливо шагает по Успенской улице, поворачивает направо, доходит до Троицкой и движется по ней наверх, в сторону Александровского проспекта. Миллер скрытно следует за ним на известном расстоянии. Далее — панорама проспекта, справа Покровская церковь, слева торговые ряды Авчинникова, впереди — дом пивного короля Ансельма, за которым — Греческий базар с «круглым домом». Пацали спускается по ступенькам в «Суэцкий канал», где его дожидается молодой Фортацци. Миллер не идет за ним, а останавливается на площади, перекидывается несколькими словами с неким подозрительным хлыщом, при ближайшем рассмотрении — напарником Совы, Филином, после чего тот направляется следом за Пацали. Имитируя легкое подпитие, он спускается в заведение, требует рюмку водки, усаживается невдалеке от беседующих Фортацци и Пацали, чутко прислушивается. Но в этот раз посетителей значительно больше, и гомон не позволяет ему разобрать, о чем идет речь. Очень скоро Фортацци уходит, а Пацали скрывается в комнате, располагающейся за буфетной стойкой. Филин поспешно допивает рюмку и выходит на рыночную площадь. Миллер делает какие-то распоряжения, и Филин остается шататься поблизости от «Суэцкого канала».
Миллер — в квартире барона. Только что, как видно, донес о посещении Пацали Михайловской катакомбы и о его последующей встрече с Фортацци. Судя по выражению лица, Сондер не столько разгневан, сколько удовлетворен развитием событий.
Барон. Ну, ты молодчага, Миллер... Признаться, не ждал от тебя подобной прыти... А ларчик-то, выходит, просто открывался... Старая чертовка ведет свою игру, а меня держит за болвана... Ну что ж, поглядим еще, кто кого надует... (Резко прерывает размышления вслух): Постой! А ты за этим трактирщиком-то надзор учредил?!
Миллер. Будьте покойны, хозяин, Филин там ни с места...
Барон. Замени его кем-нибудь из своих. Эта собака запросто продать может... У меня с ним свои счеты...
Миллер. Сию минуту!
Барон. Ступай, не медли! С трактирщика глаз не спускать!
Миллер ретируется. Барон размышляет вслух.
Барон. Вот оно что... Как все, оказывается, просто... Нет, голубушка, двум господам разом не услужишь... Это только в театральной комедии позволительно... (С иронией): Что ж тебе ведомо, предсказательница Раша?.. На меня укажешь, так твое слово против моего слова ничего не значит... Стало быть, пшик... Дело Даво?.. Так и здесь у тебя ровно никаких доказательств... Одно плохо — мины твои люди знают... (Хватается за голову): Боже мой... Как же я сразу не сообразил-то?! Посторонние люди в катакомбах! А я, дурак, на Свидерса грешил! Черт возьми! Так вот где краля зарыта! Magnifique (великолепно)! Mirobolant (восхитительно)! Ну, mesdames (сударыни), я вам скажу... У вас поучиться можно... Вот кто марушку из-под носа-то увел... Хотя, нет, Свидерс, пожалуй, причем... Только в иной роли, нежели представлялось... С ее, значит, ведома... Так-так, всё сходится... Стало быть, Мария под Михайловским бугром... Зачем только она Раше — вот вопрос... Зачем-то нужна... Силой не возьмешь, не вломишься... Значит, хитростью взять, выманить... Вот тут-то трактирщик нам и сгодится... Ага... И Клепо, как назло, куда-то подевался... Разыскать его — и к делу...
...Тем временем Клепо идет к бульвару и входит в квартиру Лишинской.
Ольга (взволнованно). Я имею что вам сообщить.
Клепо. Догадываюсь...
Ольга. Дело принимает самый скверный оборот: молодой Фортацци в большой опасности...
Клепо. Мне об этом известно.
Ольга. Я даже не спрашиваю, откуда. Я спрашиваю: что вы намерены предпринять?
Клепо. Успокойтесь... Уверяю вас, что с ним решительно ничего не случится.
Ольга. Желала бы разделить вашу уверенность... Барон и вся камарилья настроены очень жестко, скорее, жестоко... Но это еще не всё... (Рыдания мешают Лишинской говорить): Не могу больше... Наша малышка... Софья... Барон лгал мне... Она жива... Она в его руках... Эммануил требует полного подчинения... Если прознает о нашем свидании... О том, что передаю вам сведения... Страшно даже подумать, на что он способен...
Клепо. Еще раз прошу вас успокоиться... Вы ведь доверились мне?! Ведь так?!
Ольга (всхлипывая). Вы сами это знаете...
Клепо. Тогда поверьте мне, что с ребенком ничего не случится! Ровно ничего!
Ольга. Est-ce possible (возможно ль это)?
Клепо. O, ja (О, да)! Certainment (Конечно)! Я всё сделаю pour cet enfant (для этого ребенка)!
Ольга (еще раз убеждаясь в том, что имеет дело с благородным человеком). Я верю, верю вам... Хотя не знаю даже, кто вы такой... Доверяю вам, но не вы мне... Не желаете открыться... Пусть так... И все же дайте мне слово... Так мне будет немного спокойней... Прошу вас...
Клепо. Хорошо. Вот вам моя рука и мое слово.
С этими словами Клепо поднимается со стула, подходит к сидящей на канапе Лишинской, преклоняет голову и целует ей руку. Все это выглядит немного неловко, ибо внешний облик «кавалера» (растрепанная шевелюра и бачки, нелепые очки) довольно забавен.
Клепо. Теперь вы удовлетворены?
Ольга (более спокойно). Настолько, насколько это возможно в моем положении.
Клепо. Можете быть уверены, что всё будет именно так, как я вам обещаю. И при этом хочу предупредить вас быть готовой к любым вздорным слухам, в том числе на мой счет. Что бы ни произошло в ближайшее время и что бы ни говорилось, не оставляйте вашего ко мне доверия. И еще об одном прошу: не давайте барону никакого повода к подозрениям, никакого намека, будто его планы раскрыты. И вообще, будьте осторожны. По крайней мере, на Греческий базар приходите лишь в случае самой крайней нужды. Договорились?
Ольга. Договорились.
Клепо. Можете верить мне или не верить, но однажды вы с улыбкой будете вспоминать этот наш разговор, о котором я вам непременно напомню.
Ольга. Как бы я хотела согласиться с вами! И как это нелегко...
Клепо. Однако ж вы верите в предсказания! Помните, тогда, в маскараде...
Ольга. А, Раша... Господи, как давно это было...
Клепо. И вы с тех пор переменились?
Ольга. Даже не представляете, до какой степени...
Клепо. Как по мне, то в лучшую сторону...
Ольга. Вы думаете?
Клепо. Я знаю.
(Начало в номере от 16 мая. Печатается по вторникам и четвергам. Продолжение следует.)