|
|
   |
На железнодорожном вокзале, справа от главного входа, если стоять к зданию лицом, есть подвал, а в подвале, тоже справа, можно увидеть маленькую дверь с вывеской «милиция». За этой дверью — скромный кабинет, в котором работают четверо сотрудников (все мужчины) криминальной милиции по делам несовершеннолетних на железной дороге. Возглавляет ее капитан милиции А. И. МИХАЙЛОВ. Наш с ним разговор — о специфике работы.
— Александр Иванович, чем вы отличаетесь от коллег из обычной КМДН?
— Тем, что приходится много ездить на поездах. Территория обслуживания у нас большая — вся Одесская железная дорога. Это и сама Одесса, и три направления: Раздельнянское, Белгород-Днестровское, Колосовское. Стараемся пресекать случаи детского бродяжничества и попрошайничества. Раз в неделю (а летом два) обязательно проводим рейды по поездам. Один из нас, как правило, надевает форму, остальные идут в гражданском, чтобы беспризорники не разбегались. Малолетних попрошаек много в поездах, особенно в электричках. Сердобольные граждане дают деньги, не понимая, что это не только не поможет ребенку, а усугубит ситуацию. Более 120 несовершеннолетних доставили мы в отделение в этом году.
— И что вы с ними делаете?
— Работаем. В среднем часа три воспитываем. Тут требуется индивидуальный подход. Расспрашиваем, кто он и откуда. Разыскиваем родителей. Если родители сразу приходят, проводим профилактическую беседу с ними и отдаем ребенка в семью. Если по каким-то причинам родители не являются (или семья явно неблагополучная), передаем детей в приюты. Есть у нас два городских и один областной, со всеми работаем в хорошем контакте, но особенно благодарны областному «Свiтанку» — у них есть автомобиль, при необходимости они нас выручают. Если ребенок попал к нам в первый раз, родители несут административную ответственность — через суд им выносят предупреждение о ненадлежащем выполнении родительских обязанностей. Второй раз — суд накладывает штраф от одного до трех не облагаемых налогом минимумов доходов граждан, а кроме этого, параллельно идет представление в службу по делам несовершеннолетних, в учебное заведение, участковому милиционеру и так далее. Это сигнал, что семья неблагополучная и требует внимания.
— И пропавших детей вы разыскиваете?
— Конечно. В конце июля поступило заявление: из детской железнодорожной больницы сбежал Александр С. Мать его, кстати, работает на железной дороге. Женщина предупредила воспитателей в больнице, что сын уже уходил из дома. Но воспитатели — не надзиратели. И хотя в больнице стараются как-то разнообразить досуг детей (я знаю, что их даже в дельфинарий водили), мальчишка все равно сбежал. На шестой день мы его нашли на «Привозе» — опознали по фотографии. Мать сразу не приехала, мы ее предупредили, что будем принимать серьезные меры. Отдали ребенка в приют, а после он уже не хотел из приюта возвращаться в семью. Что это за семья, если к 12-летнему ребенку не могут найти подход?
— Искать детей тяжело?
— Тяжело. Устраиваем, например, рейд на вокзале. Попал в поле зрения, а глаз у нас наметанный, какой-то подросток. Мы к нему. А он: «Вот моя бабушка!». И бабушка подтверждает: «Внучек, внучек!» А малец ей, извините за выражение, лапши на уши навешал, что едет от любимой бабули из села в город к маме-папе, но у него деньги украли, а в милицию попадать не хочется. Так ведь взрослые и в электричку малого посадят, и деньжат на дорогу дадут из жалости. В поезда беспризорники редко садятся, там билет без документа не купишь, а на «перекладных», то есть на электричках, добираются и до Киева, и до Львова, и до Днепропетровска. Если мы пропавшего ребенка в течение десяти дней не нашли, значит, уехал далеко, отыскать будет сложно. Даем фотографии бегунов кассирам, проводникам, охране в поездах (есть у нас такая, «Суперкентавр» называется).
— «Старожилы» среди бегунов есть?
— Есть. Они нас в лицо знают. Все приюты уже прошли, к задержанию спокойно относятся: «Все равно уйдем». И уходят. Это же заведения открытого типа. А нужно нам хотя бы одно закрытое. Если помните, был детский приемник-распределитель на «Центролите». Так на бродяжек даже просто угроза действовала: «Попадешься еще раз — в спецприемнике окажешься!» А пока часто впустую работаем. И не только мы, другие службы тоже.
— Что еще вас «достает»?
— Битье окон в электричках. Это уже делают «домашние» дети из бездумного озорства. Наиболее страдают 3-й и 4-й километры перегона «Застава-I — Западная». Там много общежитий, много неблагополучных семей. Дети большей частью предоставлены сами себе и развлекаются в силу своего разумения. Соберется группка подростков (три-четыре человека обычно) — и давай пулять. Начинаешь спрашивать, как поймаешь: «Зачем?». «Не знаю, — отвечает, — Васька камень кинул, и я за ним». Друг перед другом себя показывают. И вот уже когда невмоготу нам стало, пошли мы к людям на этот перегон «Застава-I — Западная» — в общежития, на скамеечки к частным домам. Форму надели, удостоверения предъявили — все честь по чести. Побеседовали по-хорошему. Попросили родителей поговорить с детьми — своими и соседскими. Ладно, если будет только разбитое стекло, родители возместят ущерб и штраф заплатят, как предусмотрено административным кодексом Украины. А вдруг этим камнем нанесут травму кому-либо из пассажиров?
После таких бесед случаев подобного хулиганства на указанном перегоне стало значительно меньше. Но есть еще платформа «Западная», район Горбатого моста, где подростки развлекаются подобным образом. Очень бы хотелось, чтобы взрослые обратили внимание на небезопасные игры детей. Надеюсь, прочитают этот мой призыв и поймут серьезность проблемы.
Татьяна НЕПОМНЯЩАЯ.