... И тот самый 12-й стул на штемпеле
№121—122 (10531—10532) // 02 ноября 2017 г.
... И тот самый 12-й стул на штемпеле
Помните город Черноморск из «Золотого теленка» Ильи Ильфа и Евгения Петрова? В годы рождения романов известных одесских писателей Черноморск считался городом вымышленным, как и многие его герои. Было даже время, когда книги сатириков воспринимались, как откровенная издевка над пропагандистскими установками, газетными лозунгами советской действительности.
Откуда советским критикам было знать, что Черноморск найдет реальную прописку в Одесской области, а герои «Двенадцати стульев» и «Золотого теленка» будут продолжать жить и спустя почти 100 лет.
Во многих их персонажах так легко узнаваемы современники. Сколько сегодня «великих комбинаторов», миллионеров Корейко, аристократов типа Кисы Воробьянинова гуляет по Одессе? А сколько имеется учреждений, похожих на «Геркулес», «Рога и копыта»?...
И можно было бы установить в местах приключений Бендера памятные доски. На такой знак внимания мог бы претендовать Одесский почтамт. Именно отсюда Великий комбинатор пытался отправить в Москву народному комиссару финансов миллион, отобранный у Корейко.
Есть еще один аргумент в пользу почтамта. Писатель Евгений Петров всю жизнь коллекционировал конверты от своих же писем. Не факт, что он не отправлял письма с Одесского почтамта. Говорят, он любил отправлять весточки в какую-нибудь страну с выдуманным адресом. Понятное дело, письмо через какое-то время возвращалось к Петрову, украшенное разнообразными штемпелями: «Адрес неверный» . А как-то он даже получил ответ с Новой Зеландии, но это уже другая история.... Об этом более подробно можно узнать из фильма «Конверт» с Кевином Спейси в главной роли. Его сюжет основан на реальной истории нашего известного одессита.
Пока же дело до памятного знака на Одесском почтамте не дошло. Наверное, это дело времени, ведь одесситы с целенаправленной периодичностью продолжают устанавливать памятники литературным и историческим персонажам, ярким событиям, выдающимся одесситам. Не стоит в стороне от этого и «Укрпочта», которая посвящает им почтовые выпуски. Вот и недавно в честь 120-летия со дня рождения Ильи Ильфа (15 октября) был выпущен художественный маркированный конверт тиражом 400 тысяч экземпляров (художник Наталья Гожа). На прошлой неделе в Одесской дирекции ПАТ «Укрпочта» состоялось спецгашение конверта. На штемпеле — тот самый 12-й стул.
Можно смело утверждать, что нам и сегодня нужны меткие слова известных одесских сатириков. Интересно, что бы сегодня они написали о нашей жизни?
Лариса Булло
Комментарии
02.11.2017 | Иван Васильев и Василий Иванов, землекопы
И нам не всё равно, и другим не всё равно, по крайней мере до тех пор, пока существует непонятная законная или понятная незаконная связь, которая ни им, ни нам была или не начинала быть небезразличной на отрезке простого или любого другого времени. Ну и что, если что-то или даже всё не так? Во-первых, может быть, что всё это так, а во-вторых, какая разница что во-вторых, если в мгновение ока это может оказаться «в-третьих» или даже «в-четвёртых». Прецеденты уже были как до двенадцати стульев, так и после них. Права есть у всех, как и правда, а если их нет, то можно над этим подумать и, может быть, даже кое-что на какое-то время исправить. Многое не страшно, пока оно представляется таковым. Хорошо ещё если представляется в малом, а то может быть без «если» – и в большом. В таких делах не дай бог переборщить или недоборщить. Кто знает как это сделать, может поднять руку, но только так, чтобы не очень было видно, потому что уже бывали случаи, когда руку поднимали и это было видно; и тем, кто в своё время её поднимал, лучше было бы этого не делать. А что вообще страшно, кроме одного? (Или двух...) С более простыми вопросами запутывались так, что до сих пор выпутаться не можем... Дай нам бог ещё хоть в этом столетии отпраздновать четырнадцать миллиардов лет со Дня скорости света! В этом месте почему-то вольно или невольно возникает вопрос о точной формулировке понятия нашего времени как такового, однако, следуя известному правилу, лучше отнести это в самый конец и заняться этим там, если вообще придётся в самом конце чем-либо заниматься. Списки однажды уже занимавшихся давно существуют в особых архивах, но их столько, что разобраться в них дано немногом, чьи имена теоретически озвучены как бы для всех, но на самом деле не для всех, если кто-то ещё сможет без сомнений и колебаний определить, что значит «на самом деле». А тут ещё – высшие эшелоны, народ, Европейский союз, несуществующая производительность труда, инфляция, хамство, проблемы с водоснабжением, с возгораниями, с портофлотом, права меньшинств с ограниченными умственными возможностями, маленькие и большие хитрости, тайны всемирного тяготения, закрытые смыслы, оффшоры, международные отношения, исторические несуразицы, контрольные выстрелы, порядочность на территориях истинной веры, смысл и назначение демократии... Всё перечислять не имеет смысла, даже если и перечислим, потому что на это не хватит никаких чисел близкой нам десятичной системы. Можно предвидеть возражения, но зачем, если в кои-то веки выдалась в высшей степени ограниченная свобода, которая может закончиться через минуту или давно уже закончилась. Некоторые спрашивают, что значит «ограниченная свобода». Как говорил самый первый в мире персонаж, – «пусть спрашивают». Если судить по записям в церковных книгах, то он скорее всего был на самом деле, но кто его знал в прямом, а не в легендарном смысле? То есть, какой-то другой легендарный персонаж его, конечно же, знал. А если даже и не знал, то вот уже третьему и совсем отличному от того второго персонажа, – до этого не было (и тем более сейчас нет) никакого дела, потому что по рассказам очевидцев, именно с него, то есть примерно с третьего персонажа, началось время, о котором, может быть, и пойдёт речь в упомянутом конце, но только при условии если мы узнáем что такое самый конец и сможем это объяснить хотя бы на пальцах. Можно, безусловно, сказать «Всё будет хорошо!» А можно этого и не говорить. Тем более, что по словам других очевидцев, самый первый персонаж через много лет после своего появления публично заявил, что переименованный город Черноморск был, есть и будет всегда, независимо от свалившихся на его голову обстоятельств нового времени, которое тоже всегда было, есть и, может быть, даже побудет ещё какое-то время.
