|
|
   |
Ясным тёплым утром возвращаюсь с тяжёлыми сумками с базара — трамваи опять где-то застряли. Впереди идёт молодая женщина и оживлённо болтает с подругой по мобильному телефону. Её сынишка, малыш лет пяти, живой и весёлый мальчик, то скачет на одной ножке, то забегает вперёд, с интересом разглядывая всё окружающее: вот дама с собачкой, вот кошка подкрадывается к голубю. Малыш подбегает к матери, но та отмахивается от него: «Отстань. Не приставай». Голубь улетел. И тут малыш увидел валяющуюся веточку с зелёными листиками и жучком. Какой восторг! Веточка поднята и торжественно принесена матери. «Фу, какая гадость!» — веточка брошена, жучок растоптан, и весёлый разговор по мобильному продолжается. А для малыша померк светлый день, всё стало серо, задорные искорки в глазках погасли, и он тоскливо поплёлся за матерью.
Пляж, жарко. Неподалёку от нас остановилась моложавая женщина с сыном лет 16—17. Женщина быстро расстелила подстилку, разделась и направилась к морю. А сын, сняв сандалии, остался стоять возле подстилки в шортах и футболке. Мать, поплавав минут 20, возвратилась и с удивлением спросила: «А ты почему не загораешь?». «Ты приказала только сопровождать тебя на море!» — ответил он, отошёл и стал расхаживать вдоль кромки воды. Мать нервно закурила и растерянно смотрела на сына. А мне вспомнился малыш с грустными глазами.
Екатерина Вавилова